Джеймс Купер - Колония на кратере Страница 22

В углублениях утесов он нашел множество рыбы, выброшенной на берег морем. Кроме того, он сделал еще одно несравненно более важное открытие: вблизи моста он встретил второй родник, гораздо более обильный. Этот родник давал начало ручью, или, вернее, речке, орошавшей целую отмель на протяжении двадцати акров. Встретив на своем пути значительной величины бассейн, этот ручей или река образовала небольшое озеро, а весь избыток вод несла затем уже прямо в море. Обрадованный Марк не захотел быть эгоистом; он еще раз вернулся на Риф за своим стадом; дойдя до моста, он перебросил с берега на берег другую доску, захваченную по дороге с той же верфи, и перевел по этим двум доскам все свое стадо. И птицы, и четвероногие так знали голос Марка, что даже утки слушались его; о козочке и говорить не стоит: та бегала за ним, как собачонка, и была счастлива, когда ей разрешалось сопровождать его в прогулках. Оставив всех своих животных наслаждаться нежданными благами, Марк приступил к более серьезной части своей экскурсии, которая продолжалась целый день.

Он отошел всего лишь на две мили от своего жилья, если считать по прямой линии, но если принять в соображение, сколько ему пришлось обходить стороною встречавшиеся на его пути значительной величины озера морской воды, то он, без всякого сомнения, сделал уже добрых четыре мили. Эти озера часто имели более мили в окружности и отличались причудливыми контурами берегов, но вскоре все они должны были бесследно испариться под непосредственным влиянием палящих лучей солнца. Марк шел теперь вдоль узкого, длинного канала, впадавшего в пролив, который омывал кругом весь кратер. Достигнув предела, заранее намеченного им для этой первой прогулки, молодой человек поднялся на вершину одного утеса, который возвышался футов на сто над морем. Отсюда открывался обширный кругозор, и Марк невольно обратил свой взор на океан, который был ему теперь прекрасно виден на расстоянии нескольких миль на северо-восток.

Далее к западу виднелось множество водных пространств различной величины: бухт, заливов и проливов, глубоко изрезанных и живописных по своим очертаниям. И это множество внезапно и повсеместно образовавшихся речек, озер и ручейков сильно затрудняло наблюдение: на известном расстоянии весьма и весьма трудно было отличить проточные воды от вод стоячих или, что то же, постоянных от временных. Но самое интересное и привлекательное зрелище ожидало Марка в южной части горизонта. Туманная завеса, скрывавшая до настоящего момента всю эту часть горизонта, стала теперь постепенно приподниматься; стройный столб дыма, как бы выходивший прямо из воды, продолжал медленно и плавно выходить кверху, где упирался в густое облако, подобно шатру, нависшее над этим местом. Вначале Марк мог различить лишь темную бесформенную массу, когда же туман понемногу начал рассеиваться, он ясно увидел перед собою гигантскую сильно изрытую скалу, имевшую более трехсот метров вышины и занимавшую пространство около одной мили.

Расстояние, которое разделяло новый кратер от потухшего кратера на Рифе, Марк определил приблизительно в пятнадцать или двадцать миль, но, в сущности, оно равнялось полным пятидесяти милям.

Налюбовавшись вволю на происшедшие повсюду перемены, Марк, наконец, спустился с своего утеса и тронулся в обратный путь.

Глава XII

В продолжение десяти последующих дней Марк Вульстон исключительно занимался изучением и исследованием своих новых владений.

Переправившись через пролив, омывавший Остров Кратера и названный Марком «Браслет», он добрался до той лавовой стены, которая заграждала бассейн, избранный для стоянки «Ранкокуса». Отсюда Марк отправился пешком вдоль тех самых утесов, между которыми он еще так недавно плавал на «Бриджите». Впрочем, узкий проход, через который Марку удалось провести «Ранкокус», существовал еще и теперь, но буйки, обозначавшие это роковое место, были теперь на суше, на двух торчавших над водою небольших утесах.

Два дня сряду Марк продолжал подвигаться вперед все в том же направлении. И здесь почвенные изменения носили тот же характер чередующихся между собою водных пространств, песчаных мелей и зубчатых гребней скал.

На пятые сутки Марк снова предпринял маленькое путешествие на «Бриджит». Выйдя из «Браслета» через узкий проход, он вошел в небольшой пролив, направлявшийся прямо на северо-восток. Пролив этот, шириною около полумили, имел на всем своем протяжении достаточно глубины, чтобы поднять даже большое судно. И не было ничего невозможного в том, что какое-нибудь из проходивших мимо судов могло зайти этим путем на Риф. Марк охотно ухватился за эту мысль и находил в ней для себя большое утешение и самый пролив этот назвал «Каналом Доброй Надежды». В трех милях от кратера канал раздваивался: один из рукавов его шел к северу, а другой уходил куда-то вдаль, теряясь в юго-восточном направлении. Чтобы воспользоваться благоприятным ветром, Марк избрал последний путь.

Проплыв по каналу некоторое время, он вошел в другой канал, ведший на северо-восток. Этот канал имел значительную глубину и при входе достигал более полумили ширины; затем он немного суживался и потом вливался в овальной формы бассейн, диаметр которого равнялся целой миле. Этот бассейн был огражден с восточной стороны как бы поясом, состоящим из гряд непрерывных скал, местами достигавших высоты в семь метров и более. Дно его было совершенно чистое, песчаное, а лот почти повсюду показывал глубину в двадцать брассов [27].

Это был прекраснейший природный порт, и ничто не могло быть более удобного, чем этот самобытный закрытый рейд.

Марк плавал уже более часа в «Овальной Гавани», как он назвал этот порт, когда заметил, наконец, что зеркальная гладь этих покойных вод кое-где слегка рябится чуть приметной зыбью, идущей от северовосточной стороны бассейна. Марк тотчас же направил свое судно в ту сторону, откуда шла зыбь, и убедился, что там в одном месте скалы расступились, образуя удобный выход в океан. Ветер был попутный, и Марк, войдя в проход, очутился в открытом море. Проплыв еще немного, Марк очутился в полумиле на ветре у бесконечной каменной гряды. Поставив «Бриджит» в дрейф, Марк бросил лот, но и на сорока брассах он не достал дна. Везде под ветром виднелись рифы, скалы, мели, тогда как с наветренной стороны и впереди повсюду был открытый океан.

Определить в точности протяжение канала от кратера в «Овальную Гавань» было довольно трудно. Но судя по времени, которое пришлось употребить на этот путь, Марк полагал его длину миль в двадцать пять. «Бриджит» уже более часа находилась в открытом океане; между тем ветер начал свежеть, пришлось брать рифы, и Марк стал подумывать о возвращении на Риф. К сожалению, он не позаботился наметить на берегу приметных пунктов, по которым можно было бы найти тот путь, которым он шел сюда. Ему казалось это совершенно лишним. Но вышло иначе: тот выход из бассейна, которым «Бриджит» вышла в океан, снаружи был замаскирован скалами. Ему не оставалось теперь ничего, как только попытаться найти то место, где эта бесконечная цепь рифов прерывалась и открывала доступ в архипелаг. Подойдя к берегу насколько можно ближе, он все-таки нигде не мог найти желанного прохода; более часа он искал его в различных направлениях, но поиски его остались безуспешны. Провести ночь в открытом море да еще на ветре столь неприветливых берегов не представляло ничего приятного для Марка, и он решил итти на север, покуда не наткнется там на какой-нибудь другой проход.