Джером Джером - Трое в лодке, не считая собаки Страница 23

В Уэйбридже сразу впадают в Темзу Уэй (милая речушка, судоходная для небольших лодок вплоть до Гилдфорда, которую я всегда задумываю изучить и никак не соберусь этого сделать), Бурн и Бэзингстокский канал. Шлюз находится как раз напротив города, и первое, что мы увидали, приближаясь, была фуфайка Джорджа на одном из шлюзных ворот, причем более точное исследование показало, что внутри находится сам Джордж.

Монморанси залился яростным лаем, я завопил, Гаррис заревел; Джордж замахал шляпой и рявкнул нам в ответ. Шлюзный сторож поспешил на выручку с лодкой, вообразив, что кто-нибудь свалился в воду, и явно был разочарован, узнав, что ошибся. Джордж держал в руке несколько странный предмет, завернутый в клеенку. Он был круглый и плоский с одного конца, с торчащей наружу длинной прямой ручкой.

— Это что? — спросил Гаррис — Сковородка?

— Нет, — ответил Джордж, со странным, безумным блеском в глазах, — они в большой моде в нынешний сезон, все берут их с собой на реку. Это банджо.

— Я и не подозревал, что ты умеешь играть на банджо! — воскликнули Гаррис и я в один голос.

— Не то чтобы умею, — сказал Джордж, — но говорят, что научиться очень легко, и я достал самоучитель.

IX

Теперь, когда мы раздобыли Джорджа, мы заставили его работать. Сам-то он, понятно, работать не желал; это само собой разумеется. Ему пришлось усиленно потрудиться в Сити: так он объяснял. Гаррис, который бесчувствен по природе и не склонен к состраданию, сказал:

— Ну, вот теперь усиленно потрудись на реке, перемены ради. Перемена полезна для всех. А ну-ка, поворачивайся!

Отказываться он по совести — даже по Джорджевой совести — не мог, хотя и заикнулся о том, что лучше бы, пожалуй, ему оставаться в лодке и готовить чай, в то время как Гаррис и я будем тянуть бечеву, так как готовить чай дело утомительное, а Гаррис и я, очевидно, очень устали. Вместо ответа, однако, мы протянули ему бечеву, и он взял ее и вылез из лодки.

Есть что-то странное и непонятное в буксирной бечеве. Навиваешь ее с таким же терпением и заботливостью, как если бы складывал новую пару брюк, а когда берешь в руки пять минут спустя, она уже обратилась в ужасающую отталкивающую путаницу.

Я не желаю прослыть клеветником, но твердо убежден, что если взять бечеву среднего качества и натянуть ее прямо поперек поля, потом повернуться к ней спиной на тридцать секунд, вы увидите, когда оглянетесь, что она собралась в кучу посреди поля, скрутилась, связалась в узлы и потеряла оба свои конца, сплошь обратившись в петли; и вам придется просидеть добрых полчаса на траве, непрерывно ругаясь все время, чтобы опять ее распутать.

Таково мое мнение о буксирных бечевах вообще. Разумеется, могут попадаться счастливые исключения; я этого не отрицаю. Могут быть бечевы, делающие честь своей профессии — добросовестные, достойные бечевы, — бечевы, не воображающие себя вязаньем и не сплетающиеся в салфеточку для спинки дивана, как только их предоставишь самим себе. Повторяю, могут быть такие бечевы; я от души надеюсь, что это так. Только я никогда не встречался с ними.

Нашу бечеву я убрал сам как раз перед шлюзом. Я не дал Гаррису прикоснуться к ней, потому что он так небрежен. Я медленно и тщательно уложил ее в круг, связал посредине, сложил вдвое и тихонько опустил на дно лодки. Гаррис поднял ее и вложил в руки Джорджа. Джордж плотно схватил ее, держа вдали от себя, и начал разворачивать, как бы распеленывая новорожденного младенца; но не успел он развернуть дюжины ярдов, как бечева походила уже на плохо исполненный половик.

Обычная история, всегда случается одно и то же. Тот человек, что старается распутать ее на берегу, думает, что во всем виноват тот, кто ее укладывал; а на реке что думается, то и говорится.

— Что ж это ты хотел из нее сделать, невод, что ли? Напутал, дальше некуда, неужто не мог сложить ее по-человечески, растяпа? — рявкнет он время от времени, продолжая яростно бороться с нею, укладывает ее вдоль по буксирной линии и бегает вокруг, силясь разыскать конец.

С другой стороны, тот человек, что убирал ее, воображает, что ответственность за получившуюся путаницу всецело лежит на том, кто распутывает бечеву.

— Она была в полном порядке, когда ты взялся за нее! — негодуя восклицает он. — Почему ты не можешь думать о том, что делаешь? Тебе все надо делать как попало! Тебе только волю дать, ты всякий столб свяжешь узлом!

И так они злы друг на друга, что каждый охотно повесил бы другого на этой бечеве. Проходят еще десять минут, и первый человек испускает вопль и приходит в неистовство, и топчет бечеву, и старается выправить ее, ухватившись и дергая что есть сил. Разумеется, он тем лишь туже затягивает узлы. Тогда второй вылезает из лодки и идет помогать ему, и они суются друг другу под ноги и мешают друг другу. Оба попадают на одну и ту же часть бечевы и тянут ее в разные стороны, недоумевая, где же она зацепилась. В конце концов им удается ее высвободить, тогда они оглядываются и замечают, что лодку отнесло прочь и что она направляется прямо к шлюзу.

Вот что случилось однажды со мной. Я был близ Боневи, в одно ветреное утро. Мы спускались вниз по течению и, миновав поворот, заметили на берегу двух людей. Они смотрели друг на друга с таким растерянным и беспомощно несчастным выражением, какого я ни раньше, ни после не видал на человеческом лице, и оба держались за длинную буксирную бечеву. Ясно было, что здесь что-то произошло, поэтому мы замедлили ход и спросили, в чем дело.

— Да нашу лодку унесло! — ответили они с негодованием. — Мы только вышли распутать бечеву; когда же оглянулись, ее и след простыл!

И оба казались оскорбленными тем, что, очевидно, представлялось им низким и неблагодарным поступком со стороны лодки.

Мы разыскали для них беглянку на полмили ниже, где она задержалась в камышах, и возвратили ее им. Готов биться об заклад, что они целую неделю не спускали глаз с этой лодки.

Никогда не забуду вида этих двух людей, прогуливавшихся вверх и вниз по берегу с бечевой в руках, выглядывающих свою лодку.

Немало забавных инцидентов приходится наблюдать на реке в связи с буксированием. Одним из самых обычных бывает вид пары буксирующих, бойко шагающих по берегу и погруженных в оживленную беседу, в то время как за сто ярдов позади оставшийся в лодке тщетно взывает к ним остановиться, отчаянно жестикулируя веслом. Что-то произошло неладное: либо отцепился руль, либо багор соскользнул за борт, либо его шляпа упала в воду и быстро плывет вниз по течению. Он кричит им остановиться, вначале вполне ласково и вежливо.