Элизабет Хаксли - Сияющее Эльдорадо Страница 24

Однако есть женщины, которые встают на защиту существующих порядков:

— Брокен-Хилл, — говорят они, — самый лучший город в Австралии. — Те, кто плохо о нем говорят, — предатели. Здесь заботятся о каждом. Наша больница и школа — самые лучшие в Новом Южном Уэльсе.

Под невысокими горными кряжами, которые пересекают голую каменисто-песчаную страну, находятся залежи цинка, серебра и свинца, как говорят, самые богатые в мире. Как и большинство шахт, они берут свое начало с тех времен, когда здесь жили золотоискатели, стригали и бродячие сельскохозяйственные рабочие, исходившие вдоль и поперек эти равнины и продуваемые ветром горные кряжи. Эти люди, единственной надеждой которых была внезапная удача, не знали, что такое геология, но у них был достаточно зоркий глаз, чтобы заметить в породе сверкающую искру, и острый слух, чтобы понять смысл неосторожно брошенного слова какого-нибудь завсегдатая кабачка.

Рождение Брокен-Хилла относится к тем временам, когда немецкий иммигрант Чарльз Расп, нанявшийся объездчиком на станцию Джинс-Хилл, отколол несколько образцов породы горной гряды, простиравшейся через весь край, и отослал их на пробу в Аделаиду. Это произошло в 1883 г. Результаты исследования оказались неутешительны: карбонат свинца со следами серебра. Но как раз в это время промышленность по добыче серебра переживала период бума, и старатели все время лелеяли мечту о том, что следы в конце концов приведут к огромным залежам. Расп и семеро его друзей образовали синдикат, вложив в предприятие по сто сорок долларов каждый, и получили в аренду сроком на двадцать один год участок площадью почти в триста акров, который в будущем оказался самым богатым в Австралии месторождением полезных ископаемых.

Откладывая по два доллара в неделю от своей зарплаты, члены синдиката, среди которых был владелец местного магазина, мастер и рабочий овцеводческой станции, наняли шахтера, который пробил шурп, но нашел только следы серебра. Они продали бы свой участок, если смогли бы вернуть деньги, но покупателей не находилось. Двоим членам синдиката удалось все же сбыть свою долю почти за бесценок. Торговец скотом Сидней Кидман приобрел часть акций в обмен на старого быка. Он перепродал их попутчику в дорожной карете за двести сорок долларов. Это было одной из немногих ошибок Кидмана. Он стал скотоводом-миллионером, а мог бы стать еще и миллионером-шахтовладельцем. В конце концов, прорубили шахту, которая дошла до слоя руды, содержавшего достаточное количество хлорида серебра. Члены синдиката направили на переплавку полную вагонетку руды. 1885 год стал годом рождения «Брокен-Хилл Пропрайэтри» — в будущем крупнейшей в Австралии группировки монополий. История превращения шахтерского поселка в крупный процветающий город типична для всех подобных городов. Сначала лачуги, сооруженные из палок и мешковины; улицы, утопающие в пыли и непролазной грязи; скопище мух и мусора, кабаки, шумные драки, азартные игры и эпидемии тифа, а спустя шесть лет после выплавки первой партии серебра поселок насчитывал уже двадцать тысяч жителей. «Брокен-Хилл Пропрайэтри» выплатила дивиденды на два миллиона долларов; к этому времени здесь добывали одну треть всей мировой добычи серебра. В период засухи воду привозили сюда за семнадцать миль в повозках, запряженных лошадьми.

Романтическое рождение, тяжелое детство, беспорядочная юность и наконец степенная зрелость — вот типичный путь развития подобных городов. Несмотря на количество потребляемого пива и на процветание азартных игр, Брокен-Хилл пользуется репутацией респектабельного буржуазного города.

— У нас не какое-нибудь захолустье, а устоявшееся общество, — сказал один из административных работников. — Жители нашего города гордятся своими школами, больницами, художественными училищами, парками и спортивными площадками. Мы планируем окружить город зеленым поясом деревьев и кустарников, разбить сады с системой ирригации, стараемся украсить его. Но есть и другая сторона медали. Мы очень консервативны.

Он хотел сказать «слишком консервативны» и в качестве примера привел нежелание развивать какую бы то ни было промышленность, кроме добывающей. В настоящее время ©се меньше людей может устроиться на работу, а возможностей для молодежи практически не остается уже никаких.

Выход заключается в развитии новых отраслей промышленности. Однако высокая заработная плата и строжайший контроль профсоюзов исключают появление новых предприятий.

Большинство рабочих, занятых под землей, трудятся бригадами, по два-четыре человека, оформляя подряд на выполнение определенного вида работы. Члены бригады могут заработать до ста долларов в неделю и сверх того получают надбавку за вредность, которая в настоящее время составляет тридцать четыре доллара в неделю. Но время на подземные работы было сокращено до трехсот десяти минут в день при пятидневной неделе.

Работа на поверхности выполняется водителями грузовиков и самоходных вагонеток. Представителя профсоюзов они приветствовали взмахом руки и фразой:

— Как дела, Джонни?

Большинство из них казались просто наблюдателями.

— Надоело стоять и делать вид, что мне есть что делать, — сказал мне один из шахтеров. — Но я не мог получить контракт на подземную работу, так как считаюсь здесь «чужаком».

Это значит, что он родился не в Брокен-Хилле. Лишь после долгих усилий этому рабочему удалось как-то устроиться на хорошо оплачиваемую подземную работу.

Инженерно-технический персонал должен соблюдать установленные правила не в меньшей степени, чем шахтеры. Директорам и руководящим работникам не разрешается даже мыть собственные машины; исключение не делается и для воскресных дней.

Члены Ассоциации сельских женщин и Молодежной женской ассоциации на приемах щеголяют в модных платьях, нарядных шляпках и белых перчатках. Чай разливается в чашечки из лучшего фарфора; к нему подаются тонко нарезанные бутерброды и кусочки торта на бумажных блюдечках. В этом мирке, в жизни которого мужчины в большинстве своем участия не принимают, женщины Много трудятся, как дома, так и в благотворительных организациях. Чтобы собрать деньги, они организуют буфеты на скачках, школьных спортивных соревнованиях, футбольных матчах, церковных базарах и свадьбах. Эта работа довольно изнурительна, особенно если учесть, что термометр неделями показывает 100° (по Фаренгейту) в тени, а при этом нужно жарить мясо, печь торты и пирожные.

Освободившись наконец от шляп и перчаток, мы отдыхали в безукоризненно чистом, выкрашенном в розовый цвет домике из гофрированного железа, построенном, как и многие другие дома, самим хозяином. Хозяйка сказала мне, что женщины в Брокен-Хилле предпочитают иметь в комнатах ковры во всю ширину пола, прикрепленные намертво гвоздями, чтобы мужья, проиграв все деньги в один из вечеров в пятницу, не унесли бы их на продажу. В саду на поливной земле росли фиговые, персиковые и сливовые деревья; одна из стен дома была увита виноградной лозой, с которой свисали крупные гроздья мускатного винограда; на бетонированном дворе расположились курятники. Сын владельца дома когда-то разводил бойцовых петухов. После окончания местной школы он получил стипендию, стал физиком и теперь работал за границей научным сотрудником в области космических полетов.