Анна Чайковская - Триумф красной герани. Книга о Будапеште Страница 3

Кофе к торту

Спрашиваешь чашечку кофе – уточняют какого. Просишь кружку пива – несут, какое есть.

Это не пивной и не чайный мир – винный и кофейный. На фразу «Чай пью» здесь реагируют вопросом «Болеешь?». Чая в культуре нет настолько, что нет своего слова. Венгры, придумавшие собственные названия интернациональным понятиям «кино» и «парламент» (mozi и országgyűlés соответственно), чай называют, честно прочитывая по одной английские буковки: «т-э-а».

Геллерт

Геллерт – это купальни, а также гора, у подножия которой они находятся, а также святой покровитель Венгрии. Именно в такой последовательности: купальни, гора, святой.

Итак, купальни. Купальни Геллерт были построены между 1912 и 1918 годами, то есть из шести лет строительства четыре пришлись на время Первой мировой войны. Здание с куполами на Будайской стороне, над Дунаем – это и отель (тогда – самый роскошный и модный, какой только можно было себе представить!), и купальни, вместе, в одном сооружении. Внутри бассейны с термальной водой (центральный – под стеклянным сводом), мозаичные орнаменты на стенах, разноцветные витражи, статуи, резные каменные колонны, постаменты которых покрываются прозрачной корочкой солей и минералов, растворенных в воде, льющейся со всех сторон.

Купальни слишком важны для Будапешта, слишком многое в нем объясняют, чтобы можно было ограничиться в этой книге одним-двумя упоминаниями. Мы к ним (и в них) еще вернемся.

Гора. Купальня стоит у подножия горы, на которую забираются туристы, устав от плотной цивилизации города, поняв, что несколько перебрали концентрированной «австро-венгерскости» и надо передохнуть. Там камни, трава, сплетающиеся кронами деревья и наверху – Статуя Свободы. В том, что будет сейчас о ней рассказано, фактической правды – примерно половина, остальное вымысел, но неслучайный.

Задумывалась статуя, если верить городской легенде, как памятник Иштвану Хорти, сыну адмирала Хорти, правителя Венгрии в годы Второй мировой. Как известно, воевала Венгрия на стороне фашистской Германии. Но после разгрома под Сталинградом ее правительство все чаще задумывалось о том, что из войны, уже почти проигранной, надо как-то выходить. Дело дошло до тайных переговоров с союзниками. Но еще в августе 1942 года не вернулся из авиаполета на Восточный фронт 38-летний Иштван Хорти, летчик и официальный преемник отца на посту главы государства. Летом 2012 года российские поисковики объявили, что нашли под Воронежем обломки самолета Хорти. Самолет не был сбит – ни зенитными орудиями, ни в бою. Это была авиакатастрофа, и вряд ли случайная. Так или иначе, но Хорти-старший заказывает памятник в честь погибшего сына. Скульптор Жигмонд Кишфалуди-Штробль (1884–1975) принимается за дело и ваяет этакую Мать-Родину с пропеллером в поднятых руках: летчик же погиб. Но дальше, как рассказывает легенда, а мы послушаем, ситуация сложилась интересная: скульптор почти закончил работу, когда в Будапешт вошла Красная армия, а в мастерскую к скульптору – маршал Ворошилов. «Чему памятник?» – «…Освобождению Будапешта Красной армией!» – «А пропеллер зачем?» Тут надо напомнить, что Климент Ефремович Ворошилов был кавалеристом, конником, и всю эту технику-механику не жаловал. Надо полагать, нахмурился. Скульптор и тут не растерялся: «Сделаем!» – и, переделав скульптуру, дал в руки статуе пальмовую ветвь как символ мира. Статуя была установлена на вершине горы Геллерт в 1947 году и названа «Освобождение». На постаменте имелась надпись: «В память о советских героях-освободителях…», а перед постаментом первоначально стояла большая бронзовая фигура советского солдата с автоматом. Первый раз бронзового солдата сбросили во время революции 1956 года, но после ее подавления вернули на место. А в начале 1990-х, когда Венгрия окончательно прощалась с соцлагерем, все советские памятники в Будапеште были перенесены в Memento Park[3] на окраине Буды. Скульптура солдата с горы Геллерт тоже. Статуя же с тех пор носит иное имя – не «Освобождение», а «Свобода», что несколько иначе расставляет акценты, даже если не знать, что свобода по-венгерски szabadság и что тем же словом называется отпуск: «Szabadságon vagyok» – «Я в отпуске».

Легенда все врет. Большинству горожан она стала известна из фильма 2000 года под названием «Anyád! A szúnyogok», что приходится переводить как «Мать твою, комары!». Фильм – про двух великовозрастных оболтусов с мелкими криминальными наклонностями, нечто среднее между «Джентльменами удачи» и «Карты, деньги, два ствола». Приятели Капа и Пепе ввязываются в уголовные затеи, но ни интеллекта Остапа Бендера, ни родовых традиций Бени Крика за ними нет, и потому ничего существенного у них не получается. В финале, забравшись на гору Геллерт, они ни с того ни с сего устраивают дискуссию про статую – вот тогда и появляется анекдот про погибшего летчика и творческую инициативу советского командования. Впрочем, рассказывали такое и раньше. Скульптор был весьма огорчен и показывал эскизы неосуществленного памятника Иштвану Хорти. Да, не похоже.

Но легенде не нужно быть истиной, чтобы оставаться справедливой. Готовность следовать руководящим указаниям за скульптором (безусловно талантливым и заслуженно прославленным) водилась и художественным успехам, как оно обычно и бывает, не способствовала. В 2011 году выяснилось, что скульптурная группа во Дворце культуры им. Франко в Кировском районе Донецка – восторженно глядящие ввысь мужчина (с молотком) и женщина (со снопом) при детях-пионерах с гирляндой цветов: «Великому Сталину от благодарного венгерского народа» – тоже работа Кишфалуди Штробля[4].

Во всей этой ситуации любопытен баланс между желанием ликвидировать неприятные воспоминания и сохранить историю страны. Бронзового солдата сняли, но не переплавили. Статую власти подумывали было снести – население воспротивилось. Недоступный иностранному уху нюанс переименования снял пафос, избавил от отношения к монументу как к сакральному идолу и освободил новые поколения от чувства вины. Парадоксальным образом чувство ответственности от этого лишь усилилось, но об этом – после.

Святой покровитель. Имя горы – Геллерт, но это уже венгерская форма, Gellért. Католический мир знает его как св. Герарда Венгерского, а изначально его имя звучало как Джорджо Сагредо (ок. 977–1046). Жил он в Венеции, происходил из семьи, стоявшей близко к власти. Соответственно, и его ожидала церковная карьера, однако ничто не предвещало такую! Будучи уже приором бенедиктинского монастыря, он отправился в паломничество в Святую землю. Но случился шторм, корабль прибило к острову, где ему и пришлось провести некоторое время, находя утешение в беседах с такими же бедолагами, среди которых оказался аббат из Венгрии. Это 1015 год: пятнадцать лет тому назад принял крещение король Иштван, и венгерское христианство не насчитывает еще и одного поколения. Аргументацию венгра нетрудно вообразить: страна находится в состоянии первого и самого решительного выбора – «Европа или Азия?»; вчерашние кочевники к усвоению Евангелия не готовы; королю, занятому внешней политикой, налогами и армией, не разорваться, и помощник нужен. Опять же, стать просветителем целого государства – это ли не карьера! Геллерт является к венгерскому королю, становится учителем королевского сына Имре и епископом земель на юге Венгрии, но гибнет без малого семидесятилетним, когда после смерти Иштвана восставшие язычники сбрасывают его с горы в Дунай в бочке, утыканной гвоздями. Так заканчивается его земная жизнь и начинается небесная: канонизирован Геллерт был уже в 1083 году и с тех пор считается покровителем Венгрии.