Андрей Остальский - Иностранец ее Величества Страница 33

Сама же Диана, конечно, не погибла, а, симулировав свою смерть, убежала, спряталась где-то за рубежами Британии и от королевской семьи, и от доставшей ее бульварной прессы и папарацци. Вот во что хочется верить наиболее радикальным поклонникам «народной принцессы». Эту идею подхватила модная британская писательница Моника Али, выпустившая роман под названием «Нерассказанная история».

В этом романе Диана выжила в катастрофе, сделала пластическую операцию, изменив внешность, и тайно уехала в США, где поселилась в заштатном городке Кенсингтон под русским именем Лидия. Но и тут ее, к несчастью, случайно узнает заезжий журналист — ведь никакая косметическая хирургия не могла скрыть ее «магнетически красивых глаз» (ага!).

Мнения критиков в оценке произведения разделились: одни сочли, что получился неплохой развлекательный триллер, другие объявили сюжет невыносимой глупостью, третьи — несмешным фарсом. И все, как один удивились: не ожидали ничего подобного от лауреата Букеровской премии. Но видно, и Монике Али не дают покоя история Дианы и ее прекрасные глаза.

Быль про прекрасную Золушку

Две трагические фигурки подростков-принцев, бредущих за гробом Дианы, сдавленных горем, с неподвижными, напряженными лицами (на публике заплакать нельзя, надо это все как-то выдержать) — эта картинка навсегда вошла в национальную память. Уильям был человеком, объединявшим Диану и с Чарльзом, и с бабушкой-королевой. Всеобщий любимец в семье, он стал и любимцем публики.

Уильям вырос, и оказалось, что он не только физически похож на мать, но и сочетает в себе унаследованные от Дианы обаяние, искренность, отвращение к позе с естественным королевским достоинством и выдержкой, которых матери при всех ее талантах все-таки не хватало. И — так кажется множеству англичан — с глубоко запрятанной, но всегда присутствующей в глубине глаз пожизненной грустью. Трагедия стала для него школой. Не суровой, а просто жестокой, но многому раз и навсегда научившей.

Уильям вдруг показался англичанам воплощением достоинств обоих несовместимых, казалось бы, начал, взяв лучшее от каждого из родителей. Выяснилось, что он и пару подобрал себе под стать, что Кейт Миддлтон обладает каким-то фантастическим врожденным умением держать себя с людьми, чем-то напоминая и Диану, и молодую королеву Елизавету одновременно. Подкупала и ее великолепная, теплая, совсем не державная улыбка. И тут стало ясно, что монархия вышла из кризиса в хорошей форме. Показалось: у нее снова появилось радужное будущее.

Кейт, конечно, перевернула страницу.

Два с лишним миллиарда жителей Земли смотрели свадьбу по телевизору, наблюдая в прямом эфире, как сказка становится былью — прекрасный принц женится на прекрасной простолюдинке, почти Золушке, пусть и из семьи миллионеров.

А каждый из счастливчиков-гостей (а их было тысяча девятьсот человек) на всю жизнь и на гордость внукам сохранит как сувенир картонную карточку с золотым тиснением: «По велению Ее Величества лорд-камергер приглашает Вас…»

Как дико, как архаично и как красиво звучит. Почему бодрая восьмидесятипятилетняя старушка, пусть как угодно замечательно воспитанная, ухоженная и элегантно одетая, может повелевать всякими такими лордами, камергерами и прочими, почему перед ней склоняются толпы? И не только толпы простых людей, но и великие мира сего: мужчины, будто простые смертные перед лицом высшего существа, отвешивают поклоны, а женщины и того пуще — делают книксен…

Никто ее никуда не избирал, да и не назначал. Она не рок-звезда и не супермодель. И тем более, не диктатор, да и не свободно избранный президент, получающий по конституции под свое начало армию, полицию, спецслужбы… Да и конституции, собственно, никакой нет, так что все это — весь этот мир роскошных дворцов, старинных нарядов и вековых обычаев — некий придуманный, призрачный, нафантазированный мираж, развлечение для старых и малых.

Но, с другой стороны, ничего себе мираж, если два миллиарда по всему миру смотрели не отрываясь, боясь упустить что-нибудь важное из церемонии свадьбы принца Уильяма и теперь уже принцессы, даже герцогини, Кейт Миддлтон.

Есть люди, которые пренебрегают этикетом при встрече с монархом. Кое-кто заявлял, что принципиально не собирается кланяться, или делать книксены, или говорить дурацкое: «Yes, Маат». (Самому к королеве обращаться ни в коем случае нельзя. Отвечая на ее вопрос, первый раз надо обязательно назвать ее «Your Majesty», «Ваше Величество», если же последуют дальнейшие вопросы, то перейти на это самое «Yes, Маат» — только не дай бог произнести это по-американски! Никаких «Мэм», только «Мам» с долгим «а» посередине!)

Вот храбрились, зарекались, настраивали себя на сопротивление колдовству, но невольно поклонились и книксен, если надо, изобразили. Как будто подсознание вступило в дело. А сама королева воспринимает все это с невозмутимой королевской улыбкой — без какого-то особого удовольствия или раздражения — как должное, неизбежное и необходимое. Скучно, может быть, даже занудно, но необходимо.

А вот госпожа Обама не только никакого книксена не делала, но и вообще взяла и публично приобняла королеву! На лицах придворных, да и не только придворных, появилось выражение ужаса! Шока! Лишь на лице самой королевы не отразилось ничего — ни удивления, ни волнения, ни огорчения, никаких вообще эмоций.

Долю секунды поколебавшись, Ее Величество тоже обняла Мишель Обаму за талию, непринужденно, как будто делала она это не впервые в жизни, а каждый день. А ведь королева до того момента даже представить себе ничего подобного не могла. Вот это выучка!

С тех пор Обамы и Виндзоры встречались снова, как старые друзья. Но, подозреваю, королева оценила все-таки, что Мишель научилась быть более сдержанной: больше королеву ни за какие части тела не хватает и даже держится на некотором почтительном расстоянии.

Впрочем, несколько лет назад наследного принца Чарлза одна из «Спайс герлз», представительница этой новой вульгарной «знати» времен массовой культуры, игриво потрепала по ягодицам, и сделала это тоже вполне публично. И даже перед телекамерами. И принц только широко улыбался. Народ решил, что ему понравилось…

Так что к этому все и шло. К тому, что случилось 29 апреля 2011 года.

Если закрыть глаза и перенестись на пять с лишним веков назад, то не так уж далеко от Вестминстерского аббатства, в соборе Святого Павла, происходила свадьба по-своему не менее роскошная и шикарная. Телевидения, правда, тогда еще не существовало, но около двадцати тысяч человек, пол-Лондона, пришли поглазеть на жениха — наследного принца Артура и невесту — тоже Кейт. Вернее, Екатерину, принцессу Арагонскую, знойную испанку, мастерицу плясать и играть на кастаньетах. Девочке было, правда, всего пятнадцать лет, столько же, впрочем, сколько и жениху.