Леонид Воронин - В Африку за обезьянами Страница 35

Пришлось искать других ловцов, вернее помощников, и, используя уже имевшийся опыт в ловле павианов анубисов, организовать ловлю павианов гамадрилов и гелад.

Павианы гамадрилы, как и анубисы, — крупные собакоголовые обезьяны. Средний вес самца — 23—24, а самки — 13—15 килограммов. Шерсть густая, длиной 5—6 сантиметров, темносерого цвета с оливковым оттенком. Живут они стадами по склонам скалистых гор. Ночуют гамадрилы обычно на неприступных скалах, собираясь туда большими группами в несколько стад. Во главе стада ходит самец с большой седой гривой в виде плаща, поэтому этих павианов называют также плащеносными павианами. В стаде бывает несколько самок, подростков и детенышей. Под предводительством вожака они целый день бродят по склонам гор и спускаются в долины для розыска пищи. Питаются они молодыми побегами травы и кустарников, насекомыми и их личинками, яйцами птиц и, когда голодны, то, повидимому, и птицами. Гамадрилы совершают набеги на кукурузные и пшеничные поля, на огороды и сады. В случае опасности забираются высоко на скалы и оттуда угрожают противникам ударами передней лапы о землю, при этом широко раскрывают рты, глазные щели и приподнимают брови. Из расспросов выяснилось, что в нескольких километрах от селения Куромаш, на большой скале, мимо которой проходит горная тропа, постоянно обитает свыше сотни обезьян. Хождение по этой тропе считается небезопасным, так как, по рассказам местных жителей, павианы нередко забрасывают путников камнями. О способности абиссинских павианов бросать камни можно прочесть в записках различных путешественников, посетивших Эфиопию. Эта версия вошла даже в научную литературу о животных. Такие случаи описывает, например, Брем. При этом он ссылается на рассказы очевидцев, бывших в Эфиопии. Однако все эти рассказы являются плодом фантазии или недоразумения. Ни одна низшая обезьяна не способна пользоваться камнями для бросания, если ее не обучить путем длительной дрессировки. В Сухумском питомнике два десятка лет содержалось несколько сотен павианов гамадрилов, и ни разу никто не видел, чтобы какой-нибудь из них кидал камни, хотя в питомнике они и могли бы выучиться этому путем подражания человеку. В условиях эксперимента, путем сочетания случайного падения камня из лап обезьяны с дачей обезьяне кусочку пищи, одному сотруднику в течение многих месяцев удалось обучить обезьяну бросать камни в определенное место. Мне рассказывали, что один человек из охраны русской (царской) миссии в Эфиопии, донской казак, любил содержать и приручать диких животных. Наряду с прочими, он держал павиана гамадрила, прикованного на цепь к огромной смоковнице, Ради забавы казак приучил павиана швырять камни в проходящих людей и за каждый бросок выдавал ему кусочек лакомой пищи. В конце концов павиан так хорошо научился бросать, что без промаха попадал в ноги проходящего человека. Эта забава кончилась тем, что владелец павиана получил нагоняй и приказ убрать своего «снайпера» подальше от местонахождения людей. Совершенно очевидно, что обезьян можно обучить кидать камни, но в естественных условиях эта способность им несвойственна.

Эта нежная пара павианов гамадрилов поймана в горах Куромаша.

Как же объяснить рассказы путешественников и самих эфиопов? Очевидно, только так. Завидя идущих людей, павианы убегают на скалы. В бегстве они сбивают мелкие камни и вызывают обвал щебенки, которой усеяны склоны скал. Щебенка сыплется на головы людей, и создается впечатление, что обезьяны «забросали градом камней», как об этом рассказывают наивные очевидцы. Кроме того, забравшись на недосягаемую высоту, обезьяны садятся на скалы и угрожают людям. Ударяя по мелким камням, они их сбивают с места, камни катятся вниз и вызывают обвал других камней. Взмахи лапами и летящие камни в совокупности создают иллюзию целенаправленного бросания.

При помощи ловушки, изготовленной подобно тем, которыми мы ловили анубисов, нам удалось поймать несколько гамадрилов. Среди них оказались три огромных самца, представлявших особую ценность как новые производители для Сухумского питомника. Переноска пойманных павианов на расстояние двенадцати километров до машины производилась все тем же способом — на жердях. Измученные во время доставки по горным тропам животные только на второй день приходили в себя. Замечу, что взрослые павианы гамадрилы почти не приручаются, а самцы, даже если они были в детстве ручными, по достижении половой зрелости становятся очень агрессивными по отношению к человеку. Один из пойманных мною — взрослый самец — через месяц стал проявлять ко мне некоторую «доброжелательность». Когда я подходил к клетке, то он подставлял плечо, чтобы я его почесал. Эта «доброжелательность» могла быстро перейти в свою противоположность. Как только я просовывал палец далеко за сетку, павиан мгновенно менял свое «настроение» и пытался схватить палец зубами. Резкая смена эмоциональных состояний наблюдается у павианов не только по отношению к человеку, но и по отношению друг к другу. Поэтому в их стаде много крика и ссор. Но как только дело доходит до общей опасности, стадо павианов дружно защищает друг друга. Правда, от большинства врагов павианы спасаются бегством.

В тех же горах, где водятся гамадрилы, но на несколько сот метров выше, живут стадами обезьяны, которых долгое время считали одним из видов павианов. В последнее время их относят к самостоятельному роду, названному «гелады». По-эфиопски эти обезьяны называются «анко», а в некоторых местностях — «джелады». Обитают они только в высокогорных районах Эфиопии, от 2500 до 3500 метров над уровнем моря. На этих высотах в зимнее время года температура по ночам падает до двух — четырех градусов ниже нуля, а днем нередко держится на нуле. В такое время стада гелад и павианов гамадрилов, которые тоже часто высоко поднимаются в поисках пищи, устремляются вниз.

Места обитания гелад.

Однажды в сопровождении своего неизменного спутника Ильмы и трех эфиопов-носильщиков, нанятых в деревне, расположенной у подножья горы, я в поисках гелад поднялся на высоту приблизительно 3000—3200 метров над уровнем моря. День был солнечный и довольно теплый. Впрочем, мои спутники усиленно кутались в «шаммы». Поднявшись на гору, мы попали в полосу сильного дождя и града и укрылись под нависшей скалой. Выглядывая из своего убежища, мы увидели, как в полукилометре от нас с горы спасалось бегством стадо гелад. Падающий град смывался дождем в ложбинки, и вскоре во многих местах горы образовались большие белые пятна, издали напоминающие снег. Ильма что-то начал рассказывать эфиопам, часто упоминая слово «москов». При этом он проделывал движения лыжника, опирающегося на палки. Я заинтересовался, о чем он говорит. Ильма сказал мне, что он видел в советском журнале фотоснимки лыжников, которые совершают поход по огромной массе выпавшего града. Я пытался объяснить ему, какая разница между градом и снегом, но он не мог меня понять. Только спустя две недели, когда мы поднялись примерно на такую же высоту в районе Энтото (городок в 12 км от Аддис-Абебы), мы увидели там камни, покрытые густым инеем. Соскоблив ножом иней и показав его Ильме, я пояснил, что примерно такой вид имеет снег, по которому ходят на лыжах. «Теперь знаю, мистер, мне мой отец рассказывал, что когда-то высоко в горах выпало очень много вот такого», и Ильма сказал какое-то слово, обозначающее по-эфиопски снег.