Дарья Александер - Самая близкая Франция Страница 4

Строительство современного аббатства велось с XI по XVI век. Центральное здание построено в стиле пламенеющей готики. Но в основном здесь здания в строгом и простом романском стиле. Аббатство пережило Столетнюю Войну: англичане так и не сумели захватить его, видимо, крепостные стены оказались действительно неприступными. Во времена французской революции монастырь закрылся, и Мон Сен-Мишель стал использоваться как тюрьма. А в середине XIX-го века монахи снова вернулись на остров. В конце XX-го века в аббатстве поселилась община бенедектинцев, и сейчас здесь живут семь человек.

В аббатстве холодно и сыро, но через окна пробивается много света. В самом здании есть и внутренние окна, например, окно между трапезной и кухней. Монахи не самые разговорчивые люди в мире, поэтому передача блюд из одного помещения в другое была своего рода диалогом между братьями. А за окнами, глядящими наружу, песок и море, как будто это единственное, что существует в мире.

Особенно отчаянные туристы готовы гулять по зыбучим пескам. С экскурсоводом, конечно. Во время отлива специально обученные люди согласны совершать с туристами опасные экскурсии. Для этого надо надевать особые ботинки, которые не дают ноге увязнуть в зыбкой жиже. А раньше для хождения по пескам надевали высокие кожаные сапоги огромных размеров. Большая площадь подошвы не позволяла человеку проваливаться глубоко в песок. Но если есть нужная обувь и знаешь все безопасные тропы, то интересная прогулка обеспечена. Вот что значит гулять по воде.

Зыбучие пески аббатства не успели меня затянуть. Зато мои мысли аббатство затянуло прочно и надолго. Я поняла, что Мон Сан-Мишель – это бесконечная борьба спокойствия с опасностью, стойкой гладкой поверхности с коварными зыбучими тропами и бросающимися на сушу волнами. Этот детский кулич на песке океана можно с лёгкостью разрушить штормом. Но вот уже много столетий он держится, становится всё твёрже и твёрже. Песок превращается в гранит, так же, как мысль превращается в живопись, поэзию, архитектуру.

А потом было путешествие в довольно странный город Сан-Мало. Снаружи – неровный песчаный пляж, открытый всем ветрам, рядом уютная бухта с кораблями и стиснутые зубы старинных стен. Полное ощущение средневекового города-крепости. А внутри, за стенами – туристы и люксовые магазины, вроде «Гуччи» и «Луи Виттон». Когда-то в Сан-Мало жили пираты, сейчас здесь работают продавцы модных марок одежды и обуви. Видимо, продают то, что пираты привезли сюда из далёких странствий. Крепость превратилась в рынок.

Когда выходишь из города на пляж, всё меняется. Виден Сан-Мало, средневековый, сдержанный. Крепостные стены сплотились вокруг города. А если пойти на пирс, то можно дойти до самой середины бухты, в которой находится город. Стоишь на камнях в центре залива, оборачиваешься на город и видишь, как спокойно плывёт по морю Сан-Мало, увлекаемый пирсом в океан.

На другой стороне бухты находится город Динар. Это скромный городок с отвесными скалами и непритязательными домиками. О вкусах обитателей острова можно судить по объявлениям: «Продаётся небольшой замок XVIII-го века с озером. Торг уместен». На пляже города его почтенные жители пьют чай. Мужчины обычно одеты в неброские синие или чёрные свитера, женщины в такие же строгие платья. Дети носят матросские костюмчики.

Наконец, возвращение в Ренн, город, откуда всё начиналась. В последний вечер мы с Линой и другими друзьями пошли на «Улицу жажды». Такие улицы есть в некоторых французских городах, например, в Лионе, Париже, Орлеане, Дижоне. «Улица жажды» так называется потому, что на ней находится огромное количество баров, где продают местные алкогольные напитки.

Мы зашли в один из баров и попробовали знаменитый бретонский алкогольный напиток Шушен. Он делается из гречневого мёда. Мед ферментируется в яблочном соке и получается вкусный ликёр, от которого немного кружится голова. Это еще ничего, старинный Шушен гораздо сильнее воздействовал на человека: если его смешать неправильно, то можно заснуть прямо на месте употребления выпивки. Или стать чрезмерно весёлым, пойти танцевать на площадь или купаться в фонтане.

Когда я снова вышла из бара на «Улицу жажды» передо мной открылась потрясающая картина. Посетители абсолютно всех баров «Улицы жажды» стояли под открытым небом, пили Шушен, яблочный Сидр или просто вино, разговаривали друг с другом. Людей было так много, что, казалось, вся Бретань, а то и вся Франция собрались здесь. Ощущение абсолютной свободы. Подходи к кому хочешь, разговаривай с кем хочешь! Беседы на нескольких языках – сначала о политике, а потом и о литературе и философии. Ренн собирает всех разговорчивых людей на своих улицах, а за ним следуют Нант, Динар и даже туристический Сан-Мало. Люди говорят, слова летят по воздуху прямо в океан. Их подхватывают корабли. И увозят в Англию или в Америку. Так голоса Франции разносятся по всему миру.

Амьен

Туман пересыпан мелким бисером дождя. Мы блуждаем по тусклому утреннему городу и ищем Амьенский собор. В густом тумане друг друга не видно, не то что собора. Неожиданно перед нами появляется какое-то бежевое облако. Изображение облаков проясняется, и на нём видны контуры собора, а затем становится контрастной каждая его чёрточка. Высокий фасад уходит в небо. Каждая деталь кропотливо вырезана, словно художник пытался показать, что из самого маленького камня можно выточить произведение искусства. Начинается рассвет, облака уходят, и собор становится глазурным. Осторожное объятье человека, с которым я познакомилась три часа назад…

Конец ознакомительного фрагмента.