Кармен Майкл - Танго в стране карнавала Страница 4

Дорога пошла в гору, и передо мной открылись волнистые мягкие очертания холмов северного Рио, который раскинулся бесконечным морем набегающих друг на друга красно-кирпичных волн. Впереди на фоне неба я увидела знаменитую статую Христа, которой уже любовалась из иллюминатора. Только сейчас она была обращена к нам спиной.

Мы свернули на перекрестке, охраняемом скучающими военными полицейскими, миновали их неряшливо припаркованные машины с синими мигалками и пулеметами, грозно выглядывающими из окон. Мне стало любопытно, в какой стороне Копакабана.

Такси въехало в город. Машина неслась по обшарпанным окраинам, подскакивая на выбоинах и уворачиваясь от синих автобусов, громыхавших рядом. Воздух был непрозрачным от смога, прямо как в Пекине. В окно я видела огромные просторные площади, отдаленно напомнившие Париж. Вокруг дворцы в стиле барокко и ар-нуво, пожираемые тлением, – тропический климат уже коснулся их. Ряды колониальных террас, просевших, поросших травой. По грязным стенам вились, переплетаясь, лианы, из трещин в мостовой упорно пробивались пальмы. На заброшенных подъездных дорожках к опустевшим зданиям выстроились тачки с картоном и мусором. Когда-то этот район был богатым и элегантным, но обносился, выдохся, позволил тропикам и нищете поглотить себя.

Такси свернуло на крутую дорогу, мощенную булыжником, – «Санта-Тереза», гласил знак, – и замедлило ход. Руа Моратори. С обеих сторон тянулись ряды нарядных домов. Входные двери располагались в отдалении от дороги, к ним вели бесконечные зигзаги лестниц. Люди набирали в ведра воду из источника, вытекающего из темной скважины в гранитной скале. Три монахини в коричневых рясах вошли в дверцу в высокой каменной стене – над ней виднелись верхушки банановых пальм. Пару раз мне удалось мельком увидеть необъятный город между домов, окаймленных тропическими садами, и увитых плющом стен.

Таксист остановился, чтобы спросить прохожего, как проехать к молодежной гостинице, но тот лишь пожал плечами. Мы снова тронулись с места. Вскоре он подвез меня к маленькой квадратной площади на вершине горы и сказал, чтобы дальше я искала сама. Я без возражений отсчитала ему семьдесят реалов и забрала свой Ю-Би. Было так приятно походить наконец на своих двоих – и притом в Южной Америке.

Район Санта-Тереза был моим контактом по служебной линии. В Лондоне я, бок о бок с десятком таких же бывалых воинов-путешественников, трудилась в турфирме «Эс-Ти-Эй Трэвел»,[10] прорабатывая маршруты подешевле, подбирая общежития и гостиницы класса «одна звезда» для студентов, у которых в кармане только блоха на аркане. Тогда-то моя коллега Рут и дала координаты владелицы молодежной гостиницы в Бразилии. «Она полная пофигистка, – рассказывала Рут, когда мы сидели в нашем тесном офисе на Ковент-Гарден. – А гостиница – в таком прикольном богемном месте, на горе. Там еще бегает трамвай. Вдалеке от Копакабаны с ее толкотней, чуешь?»

Этого хватило, чтобы я купилась с потрохами. Потому что стоило прозвучать этому слову – Копакабана, – как в моей голове начинали что есть мочи звенеть и мигать красные сигналы тревоги. Как бы ни старались туристические агентства и американские фильмы облагородить Копакабану, навести на нее глянец, в моем воображении она рисовалась так: грошовые сувениры китайского производства, рестораны, предлагающие по непомерным ценам банальную английскую еду, бездомные дети и шлюхи.

Купив в киоске пачку сигарет под название «Голливуд – турецкая смесь», я присела на обочине перекурить. Напротив, на стене желтого обшарпанного дома, висела вывеска с надписью «LARGO DAS GUIMARÃES». Площадь прямоугольной формы была сжата со всех сторон рядами одинаковых домов, которые странно поблескивали в желтом свете фонарей. При взгляде на железные рельсы казалось, что она сформирована пересечением множества трамвайных линий. В площадь впадали четыре улицы, обтекали ее, обвивали и снова вытекали под какими-то невообразимыми углами – одни спускались вниз, в трущобы, другие карабкались на холмы, усеянные колониальными домами в португальском стиле. Здания на площади явно относились к девятнадцатому веку, с растительными орнаментами и узорами на фризах. На одном стояла и дата постройки – 1887. Казалось, что я попала в прошлое – было похоже на Готический квартал Барселоны или Латинский квартал Парижа, но еще до того, как началось нашествие туристов и кругом понастроили гостиниц и ирландских пабов.

Народу на площади почти не было. Сморщенная старушка пыталась открыть выложенную белыми и синими изразцами дверь магазина, в котором, казалось, не было никаких товаров на продажу. У придорожной продуктовой палатки восседала необъятных размеров негритянка, затерянная в складках своего еще более необъятного платья. Прямо напротив нее неистово целовалась симпатичная молодая пара. Никаких знаков и вывесок, указывающих на наличие гостиницы. Ни зазывал, ни хотя бы стойки с открытками где-нибудь у входа. Своим вниманием меня удостоил лишь косоглазый черный барбос, за которым следовала целая свита разноцветных дворняг, – он приостановился, обнюхал воздух рядом с Ю-Би и потрусил восвояси.

На стене я увидела объявление о сдаче комнат – «ALUGO QUARTO» – и тут же пожалела, что поддалась уговорам Рут и забронировала место в гостинице. Стоило рискнуть и положиться на волю случая, как я делала обычно. Дешевые молодежные гостиницы обычно вызывают у меня горькое разочарование. В них любая, великолепная, сочная, экзотика бесследно исчезает, растворяясь в безликих, как международный аэропорт, гостиных, интернет-комнатах и дешевых однодневных экскурсиях. И все же я чувствовала себя обязанной явиться к Карине, чью гостиницу рекламировала столько лет, и поддержать отношения, пусть даже виртуальные. А кроме того, с меня не взяли оплаты – одна из главных причин, по которым я продала свою бродяжью душу индустрии туризма.

Выяснилось, что гостиница расположена в нижнем конце одной из вливающихся в площадь улочек, близ женского монастыря; она давала о себе знать единственной крохотной черной закорючкой-граффити на наружной стене. Деревянный дом-шале угнездился между вытянутыми особняками в стиле модерн, окруженными террасными садами. Я постояла, задрав голову – прямо в глаза светил фонарь, – и примерилась к крутой каменной лестнице, тянущейся вверх вдоль боковой стены дома. Калитка с лязгом отворилась, и я начала восхождение.

Когда я поднялась, у стойки регистрации никого не было.

– Есть кто-нибудь? – позвала я.

Карина казалась меньше ростом, чем даже я, а стойка в «Хостел Рио» была просто грандиозных размеров. Наконец над бортиком взошла пара дружелюбных карих глаз.