У аборигенов Океании - Януш Вольневич Страница 41

Корзины и рыбы

Восхищенный красочностью местного базара, я решил посетить деревушку прибрежных толаи. Нам повезло, и вот однажды мы очутились со Стахом в большом построенном на пляже деревенском сарае. В нем хранились какие-то огромные искусно сплетенные, похожие на удлиненные балки корзины, высота которых иногда превышала два метра. Внутри их находилось нечто похожее на ажурный, суженный посредине столб. Вероятно, эти изобретательно сплетенные ловушки были плодом многовекового рыбацкого опыта. Естественно, рыба, очутившаяся в жерле этого маленького шедевра, не имела ни малейших шансов выбраться из него и неизбежно попадала на обед рыбаку.

Однако не корзины поразили нас больше всего в этой деревне, а сама операция, которую рыбаки проводили, перед тем как показать нам эти редкостные объекты. Прежде чем открыть ворота сарая, мужчины отослали на противоположный конец деревни всех женщин, девушек и мальчиков. А когда мы извлекли одну из корзин из сарая, чтобы при полном свете дня заснять ее, рыбаки внимательно следили, не появится ли поблизости женщина.

Эта бдительность поразила меня, и я спросил, в чем тут дело. Пожилой рыбак кратко объяснил на ломаном английском языке:

— Мери видеть корзину, рыбак быть голодный.

Ответ прояснил многое, но не все. Лишь немного спустя я узнал некоторые подробности об этом освященном традициями обычае рыбаков Новой Британии. Оказывается, женщины и девушки, а также мальчики, не подвергшиеся инициации, не вправе не только дотрагиваться до корзины, но даже глядеть на нее, как во время ее плетения, так и после окончания работы. Ибо рыбаки свято верят: достаточно им взглянуть на корзину, как акула уничтожит ее и голод станет уделом рыбака.

Эти обычаи очень строги. Так, рыбак, который тратит на плетение корзины свыше сорока суток, не должен спать в это время в доме, «оскверненном» присутствием женщины, не говоря уже о половой жизни с собственной женой. Эти жертвы «окупаются», так как готовая корзина, по местным мерилам, — это целое состояние (в раковинах). В ее стоимость входят как продолжающаяся почти два года замысловатая сушка корзины, так и ряд магических процедур, которые обеспечивают успешную рыбную ловлю.

Рыбацкие корзины очень заинтересовали нас. В тот же день мы отправились посмотреть их в действии. Это оказалось не так просто, как могло бы показаться, так как единственным транспортным средством была здесь лишь маленькая лодка с балансиром, рассчитанная максимум на двух человек.

Мой гребец не испытывал никаких затруднений. Я же неуклюже вскарабкался в маленькое выдолбленное корытце и с трудом втиснулся между его тесно расположенными бортами. Снизу на меня повеяло холодом, так как на дне лодки собиралась вода. Но это было не самое страшное. Несмотря на небольшую волну, лодка сильно раскачивалась, а брызги соленой воды угрожали кинокамерам. Стах, разместившийся в подобной лодке, находился, естественно, не в лучшем положении. Мы поплыли в сопровождении всей флотилии к месту, известному одним рыбакам.

На поверхности воды виден был только длинный бамбуковый плот. Как оказалось, он играл роль буя, к которому была прикреплена корзина, свисавшая вертикально вниз на глубину около трех метров. Снизу к ней был подвешен мешок из пальмового луба, заполненный камнями. В прозрачной воде было видно, что корзина совершенно пуста. Мы поплыли дальше.

Рыболов с острогой

Следующая ловушка уже издали переливалась всеми цветами радуги. С большим трудом рыбаки втащили ее на одну из лодок нашей флотилии. Это была тяжелая работа, причем дольше всего продолжалось извлечение «якоря» со стометровой глубины. Когда корзина-ловушка легла наконец горизонтально в лодку, один из аборигенов забрался в нее по пояс и начал по одному вытаскивать сокровища, которыми море одарило рыбаков.

Я с интересом рассматривал пойманных рыб, которые, несомненно, восхитили бы любого ихтиолога. Почти все они были разные: плоские, рогатые, пузатые. Вся эта коллекция вызвала у меня глубокое уважение к изобретательности природы. Рыбы сверкали яркими красками, которые все время менялись. Вынутая из воды золотистая рыба обрела сперва зеленую, затем голубую и, наконец, оранжевую окраску. Прямо-таки цветная панорама тропических морей.

Со дна корзины абориген вытащил, пожалуй, метровой длины акулу. Если верить рыбацким приметам, она попала туда, очевидно, потому, что одна из любопытных девушек взглянула перед выходом в море украдкой на корзину.

Лодки с добычей направились к берегу. До него было еще довольно далеко, когда наступила ночь. Вода стала фосфоресцировать, и с каждым движением весел возникали своеобразные зеленоватые водяные ракеты. В глубине ставшей уже бархатно-черной воды появлялись время от времени лучезарные тени, обретавшие порой самые удивительные формы. Тихо плескалась вода, словно аккомпанируя метавшимся в лодке рыбам. Вдали, на берегу в деревне зажглись факелы. Однако эти огни не были предназначены для возвращавшейся флотилии. Просто жены рыбаков, пользуясь отливом, искали на пляже спрятавшихся в углублениях грунта крабов и небольших рыб.

Через час мы уже сидели у костра, сытые и сонные после еды, точно змеи боа. Рыба оказалась столь же вкусной, как и красочной. В колеблющемся пламени костра были видны гуляющие по деревне молодые люди обоего пола. Очевидно, многие юноши не имели ни малейшего желания в тот вечер заниматься плетением корзин.

Рабаул на скорую руку

В саду резиденции окружного комиссара мистера Уэста идет прием гостей. С удовольствием брожу по саду, полному гибискусов и других прекрасно пахнущих цветов, всматриваюсь в черное сплошь покрытое звездами небо и обмениваюсь банальными любезностями с приглашенными гостями.

— Вы уже побывали на «островах Малиновского»?[40]— спрашивает меня мистер Нортон, один из высших чиновников округа.

— Нет еще, — отвечаю с огорчением.

— Советую обязательно побывать. Острова Тробри-ан чрезвычайно интересны, да, кроме того, это ваш патриотический долг. Ведь профессор Малиновский был поляком. Это великий, великий человек!

Мистер Нортон направился к другой группе гостей. Fro слова стали дополнительным стимулом для осуществления наших давнишних намерений. Да, острова Тробриан мы должны увидеть! Но ведь виза, провались она, кончается…

Краткое совещание со Стахом. Затем Гэс, припертый к стене, бормочет что-то о разрешении Департамента заморских территорий в Канберре. С ходу атакуем мистера Уэста. Комиссар не предвидит никаких трудностей.

— Ну конечно же, охотно дам телеграмму, и пока вы вернетесь с островов Герцога Йоркского, то есть с Ней-Лауэнбурга, как называли эту группу островов ваши милейшие европейские соседи, получу, надеюсь, положительный ответ. А теперь давайте выпьем чего-нибудь!

В ту ночь мы долго болтали