Драконьи острова - Александра Огеньская Страница 5

Ритуально бормотала Мать племени. Подвывали дочери умершей, её бывшие мужья монотонно перечисляли её многочисленные достоинства. Подготовленная лодка ждала, тоже заваленная листьями и цветами. Тело опустят туда, объяснили ему, лодку уведут в океан подальше и там подожгут.

Мелкий, совершенно напуганный малыш, позабытый матерью, тихо хныкал, и его хныканье было печальнее тоскливого погребального воя.

Он оставил диктофон включенным, а сам ушёл. Кому ценно увидеть, как горит лодка с трупом, тот пусть и остаётся. А с диктофона снять запись будет потом несложно.

***

Драконы появились за два дня до прибытия корабля, когда он окончательно уверился, что никаких драконов не существует Это было двадцать седьмое августа, День драконов, приносящих облегчение.

Его предупредили заранее — это день тишины.

Ни звука, ни слова.

Предупредили, но он всё равно напугался, когда с рассветом его грубо дернули, а рот зажали ладонью.

— Ш-ш-ш!

Рассвет был ещё настолько неверный и едва различимый, что он поскользнулся и едва не расшиб себе нос, спускаясь по лестнице.

Всё племя было уже в сборе, торжественное и тихое. Он и не думал, что раафи могут быть такими тихими.

… Даже дети молчали, а одна совсем крошечная девочка зажимала себе рот обеими руками…

Драконы появились внезапно.

Драконы.

Появились.

***

По самому краю шло солнце: огненная полоса, оранжевый диск. Потом вода вспенилась и забурлила.

Не драконы, конечно…

Тишину прорезал громкий плеск, фырканье, топот и шлепки толстых хвостов по воде.

Это были огромные, футов десяти, наверно, ящерицы. Крепкие, тупомордые, с короткими гребешками на крупных головах, врастающих в мощные грудные клетки безо всякого намека на шеи. Глубоко посаженные тёмные глаза намекали на доисторическое прошлое, на динозавров и великие землетрясения, потопы, движения земной коры…

Он к ним побрёл. Запинался и не верил. Они не могли быть настоящими, не существует таких огромных ящериц. И уж точно не существует драконов.

Они шли из воды бесконечной плотной толпой, мокрые, тяжелые, бледно-зелёные, вызолоченные светом. Его схватили за руку, но он вырвался и пошёл к океану, к этим чудовищным ящерицам, которые существуют, даже если он в них не верил.

Одна из них на него зашипела, раздувая горло, другая ударила хвостом по ногам, и он упал. Они все были очень большие, очень тяжелые, и если бы они решили дружно по нему протоптаться, он бы умер.

Он был бы, кажется, даже не против, если бы они все по нему протоптались. Он хотел их даже просить…

Но они были заняты своим: дрались, и совокуплялись, и издавали странные щелкающие звуки, и высовывали языки, пробуя воздух, и что-то жевали, выуживая из воды. Его задевали хвостами, на него наступали, его лизнули в лицо и за ногу, его, кажется, пробовали вызвать на дуэль за самку, поцарапали и слегка куснули.

Они продолжали издавать щелчки, а океан шумел, но больше никаких звуков не было. Можно было представить, что он один наедине с десятками огромных ящериц в гоне. И можно было даже испугаться.

Но он лежал и не шевелился, и позволял им заниматься тем, за чем они сюда приплыли. На нем кажется, даже трахнулись.

У них там были свои жизни. Счастливые, наверно. Живут себе… как хотят. Свободные, совершенно свободные, и, верно, ни о чем не думают. Ничто их не заботит.

Он лежал и лежал, пока не начал рыдать, как проклятый, как ненормальный, как… Чёрт знает, почему. Может, потому что драконы приплыли на остров, чтобы спариваться, а потом отложат яйца. Может, потому что корабль через два дня. Может, потому что превратил любимейшую из наук чёрт знает во что.

Потому что драконов не существует, но они вышли из воды, чтобы драться и любить. И они огромные, зелёные, полные жизни. Они фыркают, дышат, несут яйца, наверно. Они существуют миллионы лет и, кажется, не намерены вымирать.

Потому что он на этом чёртовом острове полгода, ему послезавтра уезжать и возвращаться к студентам и лекциям.

И в какой-то момент заснул. Проснулся только к ночи, от холода и от того, что свело ногу. Драконы уже ушли.

А он сел, зевнул и понял, что может наконец возвратиться жить дальше. И если встретит того студента, то ответит ему наконец правильно.