Завещание чудака - Верн Жюль Габриэль Страница 52

Джон Мильнер как раз только что узнал из газет, что 30-го числа в Цинциннати назначен большой конкурс скота, конкурс, на котором лучшие представители рогатого, а также и не рогатого скота будут награждены разными медалями и аттестатами, которым все, по-видимому, придают очень большое значение. Какой подходящий случай выставить Тома Крабба в Спринг-Грове, на этой многолюдной ярмарке, и как раз тогда, когда все потеряют уже всякую надежду его увидеть, и как раз накануне дня, когда ему надлежало явиться в почтовое бюро метрополии!

Излишне говорить, что Джон Мильнер по этому поводу со своим компаньоном не советовался, имея на то свои причины. И в ту же ночь оба они уехали из Нового Орлеана, никого не предупредив о своем отъезде. Куда они делись? Вопрос, который на следующий день жители этого города задавали друг другу.

Джон Мильнер больше не придерживался того маршрута, которому он следовал, покинув штат Иллинойс. К тому же сеть железных дорог настолько запутана в районах центральных и восточных Соединенных штатов, что получается впечатление, точно вся карта сплошь покрыта настоящей паутиной. Таким-то образом, не спеша, нигде не заявляя о прибытии Тома Крабба, путешествуя по ночам и отдыхая днем, заботясь только о том, чтобы не обращать на себя внимания публики, обладатель синего флажка и его тренер проехали штаты Миссисипи, Теннесси, Кентукки и на рассвете 27 мая остановились в маленькой гостинице в предместье Ковингтон. Им оставалось теперь только переехать реку Огайо, чтобы очутиться в Цинциннати.

Так осуществилась идея Джона Мильнера, и Том Крабб явился в Цинциннати, сохранив полнейшее инкогнито.

По сведениям, получаемым из наиболее осведомленных газет, не было известно, что с ним случилось. После его отъезда из Нового Орлеана все следы были потеряны. Поэтому невольно напрашивается вопрос, что же означали все разговоры и предположения и что мог подумать сам Джон Мильнер, если бы он их услышал.

Разумеется, он имел все основания рассчитывать на сильное впечатление, которое Том Крабб произвел бы на жителей Цинциннати, разуверившихся в возможности увидеть второго партнера во-время на месте, а также на всех держателей пари, поставивших на него значительные суммы, если бы накануне того дня, когда он должен был прийти за телеграммой, Крабб внезапно появился бы на конкурсе ярмарки в Спринг-Грове.

А между тем кто знает, не лучше ли сделал бы Джон Мильнер, если бы использовал две недели, которые имел по выезде из Техаса, на то, чтобы демонстрировать своего знаменитого компаньона на территории штата Огайо? Разве этот штат не занимает четвертого места среди штатов Североамериканской республики, обладая населением в три миллиона семьсот тысяч жителей? Как с точки зрения занимаемого им положения участника матча Гиппербона, так и того, которое он занимал среди любителей и ценителей бокса, не лучше ли было перевозить его из города в город, выставляя напоказ жителям всех главных центров в штате Огайо? Таких городов очень много, они все процветают, и Тому Краббу они могли бы оказать самый лучший прием.

Если бы Джон Мильнер так упорно не цеплялся за придуманный им театральный эффект, он, без сомнения, нашел бы нужным показать своего знаменитого боксера в Кливленде, этом великолепном городе на берегу озера Эри, прогуливаясь с ним по аллее Эвклида, самой красивой из всех аллей Союза, и по всем широким улицам города, обсаженным редкостными кленами. Этот город обогатился благодаря эксплуатации своих источников минерального масла, бассейны которого непосредственно сообщаются с его городским портом, одним из самых оживленных на побережье озера Эри. Его торговый оборот превосходит двести миллионов долларов. Из Кливленда Том Крабб перебрался бы в Толидо и в Сандаски, тоже торговые порты, где сосредоточены целые флотилии рыболовных судов; оттуда — во все промышленные центры, которые черпают свою силу в водах реки Огайо, подобно тому как органы человеческого тела черпают жизненную силу в крови его артерий. Из таких городов надо назвать Старбенвилл, Мариетт, Галлиполис и многие другие.

Само собой разумеется, что железные дороги пересекают его по всем направлениям, проходя через богатейшие поля хлебных злаков, среди которых преобладает маис, через табачные плантации и виноградники, через зеленеющие долины и целые рощи деревьев изумительной красоты — акаций, железных деревьев, сахарных кленов, черных тополей и плантанов, стволы которых имеют в окружности от тридцати до сорока футов. Их можно сравнить с гигантскими секвойями западных территорий. Поэтому понятно, что, будучи так щедро награжден природой, штат Огайо является одним из наиболее могущественных штатов Союза.

Нужно прибавить, что скот является предметом широкой торговли этой страны, которым она во множестве снабжает заводы Чикаго, Омахи и Канзас-Сити, чем и объясняется важное значение ее рынков и, между прочим, этого конкурса представителей бычьих, овечьих и свиных пород, который был назначен на 30-е число настоящего месяца.

Раздумывать о плане, намеченном Джоном Мильнером, было уже поздно. Тома Крабба не будут показывать ни в каких больших городах. Он доехал до границы штата Кентукки без каких бы то ни было неприятных приключений, без малейшего утомления, путешествуя так, как об этом рассказано выше. За время его пребывания в Техасе к нему вернулось его обычное здоровье, вся его физическая сила. В дороге он ничего не потерял, у него был прекрасный вид, и какое это будет торжество, когда он предстанет таким перед публикой в Спринг-Грове!

На следующий день Джон Мильнер захотел пройтись по городу, но, разумеется, не в обществе своего компаньона. Уходя из гостиницы, он сказал Краббу:

— Том, ты останешься здесь и подождешь меня.

И так как Джон Мильнер это сказал не для того, чтобы с ним посоветоваться, то Тому Краббу отвечать было нечего.

— Ты ни в коем случае не должен выходить из комнаты, — прибавил Джон Мильнер.

Том Крабб вышел бы, если бы это ему позволили. Но ему сказали не выходить, и он не выйдет.

— Если я долго не вернусь, — прибавил еще Джон Мильнер, — то тебе подадут сюда твой первый завтрак, потом второй, потом твой ленч, потом твой обед, потом ужин. Я отдам приказание, и тебе не придется беспокоиться о твоем питании.

Нет, разумеется, Том Крабб не будет беспокоиться в данных условиях. Он будет терпеливо ждать возвращения Джона Мильнера. Потом, направившись к широкому креслу-качалке, он тяжело в него опустился, слегка раскачиваясь, и мозг его оцепенел в обычном для него бездействии.

Джон Мильнер спустился в контору гостиницы, заказал меню из самых питательных блюд, которые надлежало подать его компаньону, и по улицам Ковингтона направился к берегу реки Огайо. Переплыв ее на пароме и сойдя на ее правом берегу, он засунул руки в карманы и отправился бродить по торговому кварталу города.

Там царило значительное оживление, в чем Джон Мильнер не замедлил убедиться, пытаясь уловить несколько фраз, которыми обменивались прохожие. Он нисколько не сомневался в том, что все были очень заинтересованы ожидаемым приездом второго партнера матча Гиппербона.

С этой целью Джон Мильнер переходил из одной улицы в другую, останавливаясь около оживленно разговаривающих групп перед магазинами и на площадях, где общее оживление выражалось особенно шумно. В толпе участвовали также и женщины, а они ведут себя в Америке не менее бурно, чем в любой стране старого материка.

Джон Мильнер чувствовал себя весьма удовлетворенным, но ему хотелось узнать, до каких пределов дошло нетерпение тех, кто не видел еще Тома Крабба в Цинциннати.

Вот почему, увидав почтенного Дика Вольгода, хозяина колбасной, в высоком цилиндре, в черном костюме и рабочем фартуке, стоявшего у дверей своей лавки, он вошел в нее и спросил окорок ветчины, который он, конечно, мог всегда легко использовать. Потом, заплатив, не торгуясь, сколько требовалось, он проговорил, направляясь к дверям:

— Завтра ведь конкурс?

— Да… Интересная церемония, — ответил Дик Вольгод. — этот конкурс сделает честь нашей округе.