Жюль Верн - Два года каникул Страница 7

Меньше чем за минуту «Верткая», летя в этом клокочущем потоке, оказалась выброшенной на побережье и врезалась в песок на расстоянии двухсот футов от деревьев возле скал. Там она и застыла, неподвижная, на этот раз на твердой земле — ибо волны, отступая, обнажили берег.

Глава III

Пансион Чермен.— Английское воспитание.— Каникулы на море.— Яхта снимается с якоря.— Ночь на 15 февраля.— По воле волн.— Непредусмотренная встреча.— Буря.— Поиск пропавших.— Отчаянье в Окленде.

В то время пансион[55] Чермен считался одним из лучших учебных заведений в Окленде, столице Новой Зеландии[56] — крупной английской колонии в Тихом океане. Там учились около ста мальчиков из лучших семейств страны. Аборигены острова — майори — туда не допускались, для них существовали другие школы. В пансионе Чермен учились только юные англичане, американцы, французы, немцы — дети землевладельцев, состоятельных людей, коммерсантов или местных чиновников. Мальчики получали там полный курс образования в том же объеме, что и в прочих английских учебных заведениях такого типа.

Архипелаг Новой Зеландии состоит из двух больших островов — Северного — Ика-На-Мауи, или остров Рыбы, и Южного — Таваи-Понаму, что означает остров Нефрита. Они отделены друг от друга проливом Кука и расположены между тридцать четвертой и сорок пятой южными параллелями, что в Северном полушарии соответствует расположению Франции и Северной Африки. Остров Ика-На-Мауи, очень изрезанный в своей южной части, похож на неправильную трапецию, от которой к северо-западу тянется изогнутой линией полуостров, заканчивающийся мысом Мария-ван-Димен.

Почти в основании этого полуострова, где его перешеек не превышает в ширину нескольких миль, построен город Окленд. Примерно так же расположен греческий город Коринф, за что Окленд получил прозвание Коринфа[57] Южных морей. В Окленде два порта — один с запада, другой — с востока, в заливе Хаураки. Этот залив неглубок, и пришлось построить несколько длинных пирсов[58], чтобы могли причаливать суда среднего тоннажа. Длиннее других — Коммерческий пирс, к которому выходит Куин-стрит — одна из главных улиц города.

На этой улице и находится пансион Чермен.

Во второй половине дня 14 февраля 1860 года из дверей этого пансиона высыпало около сотни мальчиков в сопровождении родителей. Школьники были веселы и радостны, словно птицы, выпущенные из клетки. Начинались каникулы: два месяца независимости и свободы. А части этих учеников предстояло морское путешествие, о котором уже давно шли слухи в пансионе. Нечего и говорить, какую зависть вызывали те, кому выпало счастье совершить каботажное плавание[59] вокруг Новой Зеландии на борту яхты «Верткая».

Это красивое судно, которое родители учеников зафрахтовали[60]на шесть недель, принадлежало отцу одного их них, Уильяму Гарнетту, бывшему капитану торгового флота; на него можно было вполне положиться. Сумма, собранная родителями по подписке, покрывала путевые расходы, обеспечивая детям безопасность и удобства. Для мальчиков предстоящая экскурсия — наилучшее времяпрепровождение в каникулы — была огромной радостью.

Воспитание в английских пансионах существенно отличается от системы, принятой во Франции. Ученикам предоставляется больше инициативы, а следовательно, и некоторой свободы, что положительно сказывается на их будущей судьбе. Они не столь долго остаются детьми, другими словами, воспитание идет там рука об руку с образованием. В результате ученики в большинстве своем вежливы, предупредительны, умеют следить за собой и, что особенно важно, мало склонны к притворству и лжи, даже когда им грозит справедливое наказание. Нужно также отметить, что в этих пансионах не такие жесткие правила совместного проживания и соблюдения тишины. Обычно школьники имеют там отдельные комнаты, где они могут завтракать, а за обедом в общей столовой позволяется разговаривать с полной свободой.

В зависимости от возраста учащиеся распределялись по отделениям. В пансионе Чермен было пять отделений. Начиная с третьего сыновний поцелуй при встрече с отцом заменялся рукопожатием, как у взрослых. У этих подростков не было школьных надзирателей, им разрешалось чтение газет и романов, часто предоставлялись домашние отпуска. Учебными занятиями пансионеров не перегружали, много внимания уделялось гимнастике, боксу, спортивным играм. В качестве корректива[61] этой самостоятельности, которой, впрочем, ученики редко злоупотребляли, в правилах пансиона существовали телесные наказания, главным образом — розги. Следует заметить, что юные англосаксы[62] не видели в порке ничего унизительного и принимали эту экзекуцию безропотно, если понимали, что заслужили ее. Ведь так требует традиция, а из всех стран на свете традиции превыше всего чтят в Соединенном Королевстве[63], где ей подчиняются в равной мере и уличный «кокни»[64], и пэр[65] палаты лордов.

Мальчики, которым предстояло участвовать в путешествии, учились в разных отделениях пансиона Чермен. Как мы уже знаем, на борту яхты находились дети от восьми до четырнадцати лет.

Назовем же их имена, узнаем возраст и характеры, происхождение, расскажем, какие отношения сложились между ними в пансионе перед наступлением каникул.

За исключением двух братьев-французов, Бриана и Жака, а также американца Гордона, остальные мальчики были англичане.

Двоюродные братья Донифан и Кросс принадлежали к семье богатых землевладельцев, занимавших видное положение в высшем обществе Новой Зеландии. Им было по тринадцати лет с небольшим, и оба учились в пятом отделении. Донифан, красивый, очень заботившийся о своей внешности, безусловно был самым преуспевающим. Способный и прилежный, он прекрасно учился, как из любви к наукам, так и из желания первенствовать среди товарищей. За свои аристократические замашки он получил в пансионе прозвище «лорд[66] Донифан», а надменность характера побуждала его всегда и во всем верховодить над остальными. Отсюда и возникло соперничество между ним и Брианом, которое длилось уже несколько лет и особенно обострилось, когда в силу обстоятельств возросло влияние Бриана. Что же касается Кросса, он был довольно заурядным и восхищался всем, что думает, говорит и делает его кузен[67].