Шейла Барнфорд - Невероятное путешествие Страница 8

Один из индейцев в длинных мягких мокасинах топтал кукурузные початки в неглубокой яме, несколько мужчин лежали в стороне от костров, лениво покуривая и вполголоса переговариваясь. Другие неторопливо ели, наполняя оловянные тарелки вкусно пахнущей похлебкой из закопченного чугунного котелка. Время от времени кто — нибудь из них кидал через плечо в кусты кость, и трое друзей сильно проголодавшиеся, внимательно провожали ее взглядом.

На краю поляны женщина провеивала зерно, пересыпая его из одного берестяного лотка в другой, легкий ветер относил мякину в сторону.

Старый пес ничего этого не видел, но уши и нос рассказали ему обо всем. Не в силах больше терпеть он начал осторожно спускаться со склона, заботливо оберегая больное плечо. Мякина попала ему в нос, и он чихнул. Один из мальчиков у костра оглянулся и потянулся рукой к камню, но женщина рядом с ним что — то резко сказала, и он остался сидеть неподвижно, насторожившись.

Из темноты в круг света, падающего от костра, хромая, вышел старый пес. Уверенный в радушном приеме, он дружелюбно и заискивающе вилял хвостом, так что весь зад его ходил ходуном. Он прижал к затылку уши, растянул губы в жуткой гримасе.

Сразу наступила тишина, прерванная воплем меньшего мальчика, бросившегося к матери. Затем взволнованно заговорили все индейцы.

Терьер был оскорблен и некоторое время колебался, но все — таки с надеждой направился ко второму мальчику, который испуганно отступал, зажав в кулаке камень. Женщина вновь одернула сына, а пес, услыхав ее строгий голос, совсем упал духом и остановился. Поставив свою корзинку, женщина быстро подошла к нему и стала разглядывать его.

Произнося какие — то мягкие, успокаивающие слова, она потрепала его по голове и ласково улыбнулась. Старый пес прижался к ней, ударяя по ее ногам хвостом, счастливый, что вновь общается с человеком. Женщина присела около собаки, перебирая пальцами его уши и поглаживая по спине, а когда он лизнул ее в лицо, рассмеялась. Тут оба малыша подошли поближе да и все остальные обитатели лагеря тоже собрались вокруг собаки.

Теперь терьер был на верху блаженства; он был центром внимания, пользовался успехом у благодарной публики: когда один из мужчин бросил ему кусок мяса, он начал служить, хоть и причинял себе этим мучительную боль, махая лапой просил еще. Это вызвало приступ хохота у индейцев, и пес вновь и вновь повторял свой трюк, пока не устал и улегся, запыхавшийся и счастливый.

В награду индейская женщина нежно его погладила, потом ложкой достала из котла кусок мяса и бросила его на траву. Старый пес захромал к мясу, но прежде чем есть, поглядел вверх, на склон холма, где оставил двух своих товарищей.

Прыгая с уступа на уступ, скатился вниз камешек. Затем из темноты появился длинноногий голубоглазый кот. Прежде чем подойти к собаке, он огласил поляну скрипучим заунывным воем, а потом беззастенчиво отобрал у нее кусок мяса. Восторгу индейцев не было предела. В приступе смеха оба мальчика, колотя пятками, катались по земле, кот же тем временем невозмутимо пожирал мясо.

Бультерьер понял, что люди рады им, и присоединился к общему веселью. Он так старательно катался по земле, что его раны снова открылись: когда он вскочил на ноги, по бокам его бежали струйки крови.

Молодой пес все это время прятался на склоне холма и внимательно наблюдал за происходящим, хотя и нервничал, так как пора было идти дальше. Он видел, как сытый и довольный кот свернулся на коленях у одного из мальчиков, дремавшего у костра. Он слышал насмешливые голоса индейцев, потом маленькая вся согнутая, древняя старуха вдруг что — то сказала горячо и серьезно. Ковыляя, она подошла к мирно лежащему у костра псу и стала разглядывать его плечо. Затем кинув несколько корешков рогозы в кипящий котелок, намочила в отваре немного мха и приложила его к ранам собаки. Старый пес не двигался, только тихонько стучал хвостом. Закончив, старуха поддела берестяным черпачком еще кусок мяса и вывалила его на землю перед собакой.

Но вот костры почти догорели, индейцы начали укладываться спать, а товарищи лабрадора по — прежнему не обнаруживали ни малейшего желания возвращаться. Молодой пес забеспокоился.

Скользя, как тень, между деревьями на холме, он обежал лагерь и вышел, в четверти милях на берег озера. Здесь он несколько раз резко и повелительно пролаял.

На обоих его спутников это подействовало, как звук набата. Кот выпрыгнул из рук сонного мальчика — индейца и подбежал к старому псу.

Тот был уже на ногах и с недоумением щурился и оглядывался. Кот гортанно промяукал и уверенно побежал прочь от лагеря. Войдя в тень леса, он оглянулся и стал ждать. Старый пес встряхнулся и послушно побрел за котом, хотя ему очень не хотелось покидать теплое место у костра.

Индейцы, молча наблюдавшие эту сцену, не остановили собаку. И только женщина, что первая ее приласкала, тихонько пожелала путешественнику счастливого пути.

На опушке леса собака остановилась рядом с котом и оглянулась, но призывный, повелительный лай послышался снова; терьер и сиамец скрылись в темноте.

В эту ночь оба путешественника обрели бессмертие, хотя и не подозревали об этом, будучи глубоко безразличны к славе.

Старая индианка сразу догадалась, кто были старый пес и его спутник! Это была Белая Собака Оджибвеев, священная Белая Собака, чье появление пророчит бедствие или удачу.

Духи послали ее, голодную и израненную, для испытания гостеприимства племени, а чтобы маловеры не сомневались в этом, — дали

Белой Собаке в товарищи кота. Потому что какая же обыкновенная собака допустит, чтобы кот утащил у нее мясо?

Посланник духов встретил радушный прием, его накормили и полечили. Предзнаменование наверняка окажется счастливым!

5

Друзья продолжали путешествие. Несколько последующих дней были похожи один на другой, прошли они безо всяких особых происшествий или приключений.

Оставляя ночлег на рассвете, животные равномерно двигались вперед до вечера, большей частью приноравливаясь к старой собаке. Их излюбленным местом сна были защищенные от ветра углубления, под поваленными ветром деревьями, где они зарывались в облетевшую листву.

Вначале они делали частые привалы, так как терьер быстро уставал, но с каждым днем он становился крепче, и через неделю хоть и похудел, но рубцы на плече зажили, шерсть стала гладкой. Пожалуй, он выглядел лучше — моложе и сильнее — чем в начале путешествия. У терьера был прекрасный характер: он был всегда всем доволен и трусил себе рысцой по лесу невозмутимый и благодушный. Терьер почти всегда был голоден, хотя искусный охотник — кот и снабжал его кое — какой пищей.