Анна Чайковская - Триумф красной герани. Книга о Будапеште Страница 9

На его жену ни с того ни с сего на прогулке нападает разбойник, убивает ударом заточки.

Когда ему остается жить два года, второй разбойник убивает племянника.

Сам он доживет до восьмидесяти шести лет.

Сапоги императора

В Будапеште, второй столице Австро-Венгрии, нет ни одного памятника императору Францу Иосифу I. Он правил Австрийской империей на протяжении шестидесяти восьми лет. Из них сорок девять лет был императором Австро-Венгерской монархии. Сама Австро-Венгрия просуществовала не намного дольше – пятьдесят один год. Два последних года пришлись на краткое правление Карла I, но их можно и не считать.

Мы говорим «Австро-Венгрия» – подразумеваем «Франц Иосиф». Мы говорим «Франц Иосиф» – подразумеваем «Австро-Венгрия».

Он принял страну в состоянии, далеком от процветания. Последним предшественником, всерьез озабоченным экономическим развитием подвластных ему земель, можно считать императора Иосифа II, скончавшегося в 1790 году. Ни Леопольд II, ни Франц I, ни тем более Фердинанд I с задачами своими очевидно не справлялись. Как пишет Дмитрий Травин, «практически весь данный период существования Габсбургской монархии можно охарактеризовать фразой: «…Сидя у себя в кабинете, Франц I слышал скрип правительственной машины и воображал, что она работает». А преемник и старший сын Франца, умственно неполноценный Фердинанд, не мог, наверное, в силу своих интеллектуальных особенностей вообразить даже этого»[10].

О том, за что венгры невзлюбили Франца Иосифа, сказать можно одной фразой. Ему не простили расстрела первого премьер-министра Венгрии Лайоша Баттяни и казни тринадцати «арадских мучеников». Особой любви не прибавилось и после Компромисса 1867 года, когда Франц Иосиф стал императором двуединой монархии.

Для Венгрии это была лучшая эпоха, в чем наглядно убеждается каждый, приезжая в Будапешт. Большая часть его архитектурных красот относится как раз к временам Австро-Венгерской империи. При Франце Иосифе страна развивалась, и довольно быстро. С 1867 по 1914 год валовой внутренний продукт венгерской экономики вырос как минимум в три раза, а возможно, даже в пять. С 1873 года начало выпускать собственные паровозы объединение «Венгерские Королевские Государственные металлургические, сталелитейные и машиностроительные заводы», будущий Ganz-MÁVAG. С невиданной прежде скоростью росли города. В 1881 году изобретателем Тивадаром Пушкашем была открыта первая в городе телефонная станция, и через тридцать лет только в Будапеште насчитывалось 20 тысяч телефонных аппаратов. Большинство столичных улиц освещалось газом, а затем электричеством. Знаменитый «Восточный экспресс» с 1883 года курсировал сквозь территории обеих частей империи и доставлял пассажиров из одной ее столицы в другую менее чем за пять часов. Трамвайных путей построили в городе на 120 км… Вот он, Прогресс. Вот-вот наступит Процветание.

При нем же, при Франце Иосифе, с размахом и энтузиазмом отметили праздник Тысячелетия обретения родины. И – как подтверждение тенденции и аванс на будущее – в том же году венгерский пловец Альфред Хайош получает золотую медаль на первой же Олимпиаде Нового времени. Все это происходило если не по прямому указу Франца Иосифа (за пловца-то он точно руками не махал), то, во всяком случае, в то время, когда за все происходящее отвечал он. И пусть не как вдохновитель, вождь и учитель, но как персона, маркирующая эпоху, он, думается, имеет право на посмертное присутствие в Будапеште. Куда большее, скажем, чем Михаил Иванович Калинин – в Кенигсберге.

Тем не менее, мост, названный было в честь Франца Иосифа, давно переименован в мост Свободы. Площадь его имени, на Пештской стороне, перед Цепным мостом, в путеводителях до сих пор числящаяся как площадь Рузвельта, с 2011 года стала площадью Иштвана Сечени. И никто уже не помнит, что первая линия метро тоже носила имя императора.

Насильно мил не будешь? Да. Но возможно и иное объяснение неблагодарности имперских народов. Вадим Михайлин в книге «Тропа звериных слов» говорит о двух схемах мужского поведения, закрепленных в европейской культуре, о двух ролях: старшего сына и младшего сына.

Младший – это д'Артаньян, Ахилл, Давид, Ричард Львиное Сердце, Иванушка. Это тот, кто получает в наследство не дом и не мельницу, а старые сапоги и кота. У него ветер в голове, и несет его по миру без руля и без ветрил. Он готов к приключению, драке, подвигу и вряд ли видит различия между ними. Он часто рано гибнет: «гусар, доживший до тридцати лет, это не гусар, а дерьмо». Но оставляет миру память о себе, и на его примере учатся отваге следующие поколения.

Доля младшего – поймать за хвост птицу-удачу. Доля старшего – содержать в порядке свой курятник.

Старший – Агамемнон, Иван III, Карл Великий. Старший сын наследует дом и землю. Он несвободен в своих действиях, поскольку ответственен не только за себя, но и за весь род: у него долг перед предками и обязанности перед потомками. В пределах своей юрисдикции он судья и гарант справедливости. Он многого не может себе позволить: риска, азарта, увлечения. Даже любви – в отличие от младшего брата, чьи любовные похождения приносят тому не меньше славы, чем боевые подвиги.

«Говорит он неторопливо и внятно, не смеется громко и «не к месту», движется с подобающей внушительностью… Ест и пьет он неторопливо и «известною мерой» – причем, будучи хозяином дома, полагает эту меру сам как гостям, так и себе. Он ответственен не только за свое собственное благо, но и за благо всего семейного коллектива, включая живых, умерших и еще не родившихся… Он – человек статуса: у него нет своей судьбы, он живет судьбой рода»[11].

Вполне узнаваемый портрет. Франц Иосиф I был старшим сыном эрцгерцога Франца Карла, но важнее не факт рождения, а принятая на себя роль. Франц Иосиф – хозяин, защитник, гарант. Не воин, не завоеватель, не герой. Другие великие императоры Нового времени, Петр I или Наполеон, империи учреждали. Он свою унаследовал. Доставшаяся ему по наследству Габсбургская империя была результатом долгой собирательной работы его предков, начиная с XIII века, и он видел свой долг в том, чтобы хранить и преумножать ее и дальше. Как и положено старшему, Франц Иосиф неустанно заботился о благосостоянии и сохранности. И куда меньше – о развитии и прогрессе. Они связаны с риском, а рисковать положено не старшим, а младшим. Замечательна его фраза о новом искусстве, которого почтенный император, естественно, не любил и не понимал: «Современное, так современное, лишь бы получилось как следует». Чиновник по складу характера, он вставал в пять утра, работал с документами, из развлечений позволяя себе только прогулки. В девять вечера – спать. Так и не привык пользоваться телефоном, не доверял автомобилям. «Он был трудолюбивым бюрократом, для которого оставалось вечной загадкой, почему нельзя управлять империей, просиживая по восемь часов в день за письменным столом, трудясь над документами»[12].