Анджей Урбаньчик - Невероятные путешествия Страница 26

Такая погода, особенно трудная для измученного экипажа, держится всю ночь и следующий день.

Только 4 июля вечером океан приобретает несколько иной вид. Рация, если учесть неблагоприятные условия работы, функционирует прекрасно. Мореплаватели налаживают связь с Сен-Пьером. Радиолюбитель, который уже много дней ежевечерне терпеливо ожидает в 18 часов сигналы «Эгара II», передает точное время и метеосводку. Кроме того, через его радиостанцию мореплаватели передают успокаивающие весточки своим близким и сообщения для прессы. Слышимость, однако, по мере того как увеличивается расстояние, становится все хуже. Вскоре «Эгар II» начнет вызывать Азорские острова.

Сорок второй день рейса, 5 июля. На рассвете стоящий на вахте Map замечает приближающийся корабль. Он плывет прямо на плот, принимая мореплавателей за потерпевших кораблекрушение. Когда он подходит к «Эгару II», оказывается, что это американский эсминец «Генерал Коллан».

Капитан сообщает мореплавателям точные координаты, а также снабжает их продуктами, которые тут же переправляют им на резиновой лодке. Запасов хватит на месяц. Корабль, забрав почту, отплывает, держа курс на Нью-Йорк. А мореплаватели, как пишет в своих воспоминаниях Анри Воду, священнодействуют, сооружая завтрак, который впервые за шесть недель состоит из свежего хлеба с изрядным количеством колбасы.

Запасы в «кладовой» — так мореплаватели называли помещение под палубой — явно поднимают настроение. Преданы забвению пережитые трудности, и все сходятся на том, что удовлетворены этими шестью неделями жизни между небом и водой. Самое важное, что даже в трудные минуты среди экипажа царит согласие, а это можно назвать исключительным везением, если принять во внимание, что коллектив был укомплектован при помощи объявления в газете. На палубе тепло, можно высушить промокшую одежду — плот плывет в мощном ответвлении Заливного течения. Оживляются даже унылые до сих пор коты: они взбираются на такелаж и выделывают невероятные трюки.

Сорок пятый день рейса, воскресенье. Опять сенсация! В два часа ночи, во время вахты Мара, проплывающее мимо судно опасно приближается к плоту, хоть на мачте ярко светит фонарь. К счастью, оказывается, что на корабле видят плот и, принимая его за тонущее судно, хотят оказать помощь. Это немецкое торговое судно. Убедившись, что на борту «Эгара II» все в порядке, оно отплывает. Весь день удерживается хорошая погода и везет с уловом. Экипаж чувствует себя хорошо. Лишь к вечеру внезапно падает барометр. Вскоре появляется сильный ветер, который приносит проливной дождь. Потоки воды попадают внутрь домика, промокший экипаж не может найти ни клочка сухого места. Гаснут все фонари. В полной темноте, на промокшем плоту, который треплют огромные волны, мореплаватели ожидают рассвета. Управление становится все более трудным. Но вера в плот, который выдержал уже столько штормов, придает им силы.

В течение всего дня океан все более неистовствует, белые гребни обрушиваются на палубу, швыряя людей на стены домика. Плот перестает слушаться руля и предоставлен целиком воле ветра и волн. Люди насилу удерживают в руках рулевое весло. Безнадежный, каторжный труд…

Шторм длится и всю следующую ночь, волны настолько высоки, что экипаж опасается, как бы какая-нибудь из них, переломившись в неподходящий момент, не снесла их жилье. Беспрерывно раздаются глухие удары — это громадные зеленые валы высотой до 12 метров, разбиваясь о борта, прокатываются под палубой. Чтобы облегчить плот, мореплаватели съедают давно отложенные на черный день запасы.

11 июля, третий день бушует океан. После полуночи шторм достигает апогея. Поскольку домик может быть сметен в любую минуту, мореплаватели привязывают к палубе радиостанцию, ящик с котами, а сами привязываются тросами к бревнам. Медленно тянутся страшные часы, заполненные ревом моря, завыванием ветра и ожиданием рассвета. «Пока мачта, парус и руль будут целы, мы не сдадимся…» — записывает Анри в бортовом журнале. Шторм продолжается и в течение следующих суток.

Только 12 июля океан начинает успокаиваться. Экипаж настолько измучен, что засыпает, не обращая уже ни на что внимания. Находясь посредине Атлантического океана, почти на уровне Азорских островов, «Эгар II» и на этот раз выдержал натиск разбушевавшейся стихии — одного из сильнейших штормов за все время рейса. Но ни сам изрядно потрепанный плот, ни выбившиеся из сил люди уже не были способны продолжать плавание в таких условиях.

13 июля. Пятидесятый день путешествия. Океан безмятежен, и «Эгар II» медленно плывет на восток. Прошлой ночью были замечены огни судна, которое, очевидно, разыскивало плот, получив его радиосигналы. Экипаж все еще не пришел в себя после трехсуточного шторма.

14 июля. Небольшое торжество: именины командира и французский национальный праздник одновременно. Экипаж отмечает это хоть и скромным, но все же праздничным обедом и несколькими партиями в шашки. Как по заказу, появляется стадо дельфинов и в течение нескольких часов эскортирует «Эгара II»— настоящий парад.

Так идут день за днем. Они никогда не поверили бы, что способны столько перенести. После двух месяцев плавания плот прошел лишь 2000 миль пути. Когда же они смогут достичь побережья Англии, на котором, очевидно, будут высаживаться? Через месяц, два, а может, и три? Они пережили уже все, что ожидали изведать в океане, даже больше. Их уже ничто не удивляет, и если они еще чего-нибудь хотят, то только быстрейшего завершения путешествия. Тем не менее они решают плыть вперед, какие бы трудности их ни ожидали.

Новое огорчение: болен Гастон. Его беспокоят боли в грудной клетке и удушье. Через несколько дней после шторма он потерял сознание. Что это — результат истощения или серьезное заболевание?

Опять серые, похожие один на другой, незапоминающиеся дни. Бортовой журнал все чаще светит пустыми местами. «Не о чем писать. Абсолютно не о чем», — констатирует Анри.

Гастон все еще чувствует себя плохо. Но он намерен плыть дальше так долго, как только это будет возможно. В день, когда принято это решение, судьба, которая в море бывает особенно строптивой, подвергает его тяжелому испытанию. «Эгар II» встречается с французским трансатлантическим лайнером «Либертэ», на палубе его сотни пассажиров с фотоаппаратами, сотни рук подняты в знак приветствия. Достаточно лишь крикнуть, чтобы оказаться на его борту, сесть за уставленный едой стол, получить врачебную помощь. Но Гастон отвергает предложения товарищей. «Либертэ» на малых оборотах, медленно опережает плот, направляясь к Европе. Им осталось около 800 миль. Выдержат.

Запасы продуктов кончаются. И, что еще хуже, не ловится рыба. Это тем более обидно, что в последние дни мореплаватели наблюдали проплывающих китов. Нет и воды: приходит очередь неприкосновенного запаса — дюжины банок с яблочным соком. Если они кончатся, а дождя не будет, останется лишь пить морскую воду. Все более ощущается влияние североатлантического течения: в начале августа «Эгар II» пересекает 20-й меридиан западной долготы.