Капитаны ищут путь - Юрий Владимирович Давыдов Страница 27

В урочный час капитан первого ранга оставлял карты и чертежи и разбирал последнюю почту. Член Петербургской Академии наук и Лондонского королевского общества, он часто получал послания ученых-друзей, просьбы разобрать то или иное сочинение, связанное с мореходством и картографией, предложения написать статью для «Записок адмиралтейского департамента» или английских журналов «Квартальное обозрение» и «Флотская хроника». В числе прочих писем приходили и реестры книгопродавцев из Петербурга и Лейпцига, и он делал в них пометки против тех книг, которые желал получить. А с тех пор, как с борта «Рюрика» начали поступать первые донесения, Румянцев, по старой приязни, поручил Ивану Федоровичу делать из них извлечения и пересылать в столичные журналы «для удовлетворения любопытства публики».

В восемьсот семнадцатом году Румянцев получил известие, что экипаж «Рюрика» открыл на Аляске залив, названный именем капитана брига. Румянцев сообщил об этом «отшельнику» Крузенштерну, присовокупив, что это, к сожалению, не есть открытие Северо-Западного прохода. Иван Федорович немедля отписал в дом на Английской набережной:

«Сколь ни желательно сие важное открытие, не могу я ласкать себя надеждою, что оно свершится сим путешествием; но довольно для славы експедиции «Рюрика», ежели г. Коцебу откроет хотя некоторые следы, могущие вести к достижению сего славного предмета. Весьма щастливо для «Рюрика» то обстоятельство, что Кук в 1778 и Клерк в 1779 годах просмотрели сей обширный залив, который открыл наш молодой мореходец; теперь уже нельзя завидовать англичанам, что они дошли до широты 70°, где кроме льдов ничего не видно».

День за днем спокойно и сосредоточенно, не думая, что там, в Петербурге, под адмиралтейским шпилем, мог бы сделать он куда более быструю карьеру, моряк-гидрограф трудился над «Атласом». Южное море… «Страны коралловых островов»… Что-то еще отыщет в тихоокеанских просторах «наш молодой мореходец»? Человек предполагает, а… океан располагает, и почем знать, как судьба распорядится с Отто Коцебу: может быть, не решив главную задачу, он сделает славные дела в южных широтах? Поживем — увидим!..

Была летняя пора. Звезда Сито — одна из семи в созвездии Плеяды — указывала окрестным крестьянам начало страдного дня. Поспевала рожь. Ветер катил ее волнами, и запах ее доносился в дом. В сумерках неподалеку от дома слышался говор эстонцев, возвращавшихся с полей. Они проходили по дороге, загорелые, запыленные, и видели, как в доме морского капитана зажигают свечи…

Минуло полгода. Стояла зима; белым-бело вокруг. Ветер качал ели, бросал в окна сухим снегом. Замело дороги, и почтовые тройки, позвякивая колокольцами, трусили от мызы к мызе.

Крузенштерна и не думал о том, чтобы выбраться из деревни. Не манили его ни чопорные ужины в ревельских баронских семьях, ни блистательный Санкт-Петербург. Разве что встретиться б там с Николаем Петровичем. Что-то поделывает неугомонный старик? Да и в столице ли он, не уехал ли в излюбленный Гомель, чтобы склониться без помехи и докучных посетителей над милыми сердцу российскими древностями?

Чу, колокольцы! Все ближе, ближе… Иван Федорович приникает к окошку, отогревает глазок. Почта! Эк его заснежило, почтаря-то… Нуте-с, поглядим, что новенького на божьем свете!

Так он и знал! Прямо-таки удивительный старик, этот граф Николай Петрович. Вот, пожалуйте, «Рюрик» еще в море, а он уж толкует о другой экспедиции. Прав был английский сочинитель, сказавший о Румянцеве, что его «свободный патриотический дух заслуживает глубочайшего восхищения».

Несколько раз перечитал Крузенштерн румянцевское послание, но ответить ему решил лишь после окончания очередной журнальной статьи, да после того, как хорошенько все обдумает.

В снежные и сумрачные декабрьские дни восемьсот семнадцатого года между эстонской мызой Асс и петербургским особняком на невской набережной началась особенно оживленная переписка.

Давно уже спустились в архивные недра эти листы, как погрузились на дно гаваней старые, отслужившие срок фрегаты. Но так же, как корабельные останки, пропитанные солью морей, порой горят в каминах удивительно красивым пламенем, так и эти листы, будучи прочитаны ныне, излучают свет пытливой беспокойной мысли и благородных замыслов на пользу науки. Заглянем же в эти позабытые документы, писанные одни под диктовку Румянцева, другие — отчетливым почерком Крузенштерна.

Вот что отвечал Иван Федорович Румянцеву 19 декабря 1817 года:

«Сиятельнейший граф! Милостивый государь!

Занявшись сочинением, которое непременно нужно было мне кончить без прерывания, не выполнил поспешно приказания Вашего сиятельства, чтобы доставить Вам мысли свои касательно предполагаемой Вашим сиятельством експедиции в Баффинской залив.

Точное исследование сего обширного залива любопытно по двум причинам: во-первых, ежели существует сообщение между Западным и Восточным океанами, то оно должно быть или здесь, или в Гудзоновом заливе. Последний залив осмотрен разными мореплавателями, и хотя еще есть в оном место не со всею строгостью исследованное, но более вероятности найти сие сообщение в Баффинском заливе, нежели в Гудзоновом; во-вторых, относительно географии, обозрение сего залива весьма любопытно, ибо он со времени открытия его в 1616 году не был никогда осмотрен; новейшие географы сумневаются даже в истине его существования, по крайней мере, не думают, что Баффин действительно видел берега, окружающие сей залив. Читав журнал Баффина, я твердо уверился, что он обошел берега оного, хотя, конечно, нельзя полагать, чтоб он сделал им верную опись. Сумнение, действительно ли существует Баффинской залив, родилось, может быть, от предполагаемых трудностей плавания по морю, наполненному почти всегда льдом.

В 1776 году лейтенант Пикерсгил отправлен был английским правительством для исследования берегов Баффинского залива, но он, не прошед далеко, скоро возвратился. Вот единственный опыт, сделанный для того, чтобы узнать сколько-нибудь о сем заливе; неудача сего предприятия, произведенного, впрочем, неискусным морским офицером, учеником славного Кука, не доказывает, однако, еще невозможность успехов вторичного предприятия…

Итак, ежели Вашему сиятельству угодно будет нарядить Експедицию в Баффинской залив, то два важных предмета исполнятся: 1) опись малоизвестных берегов сего залива; 2) решение задачи о существовании сообщения оного с Восточным океаном.

Но, по моему мнению, сия Експедиция не должна быть предпринята