Корабль Его Величества «Улисс» - Алистер Маклин Страница 46

«Долго ли просидел он вот так, не шевелясь и не двигая ни одним мускулом, и почему?» — подумал про себя Николас.

Ожидание, конечно. Да, несомненно, это было непрерывное, напряженное ожидание. Ожидание чего? Николас впервые подумал о том, что все это: и могильная тишина, и неподвижность, и устремленные в пространство, ничего не выражающие и ничего не видящие взгляды — результат напряженного ожидания момента, когда удар торпеды повергнет все в небытие. Впервые Николас понял, почему эти люди, не унывавшие в другом положении или в другом месте, никогда не шутили и не улыбались в центральном посту управления огнем. Если вы находитесь в западне, из которой нет выхода и где вас ожидает верная смерть, вам не до шуток. Центральный пост находился на двадцать футов ниже ватерлинии. Впереди него расположен снарядный погреб второй носовой башни; позади — первое котельное отделение; по обоим бортам — топливные цистерны; внизу — незащищенное днище, самое уязвимое место корабля для поражения акустическими минами или торпедами. Центральный пост был опоясан, окружен со всех сторон несущими смерть элементами, для взрыва которых нужна была всего только одна небольшая искорка… Даже если люди останутся живы — у них для этого один шанс из тысячи — и захотят воспользоваться верхними люками, это может не принести спасения: тяжелые крышки люков легко заклиниваются от взрыва или сотрясения. Кроме того, в случае получения кораблем повреждений и затопления нижних помещений крышки люков должны оставаться задраенными, и люди в центральном посту знали это.

— Добрый вечер! Как у вас дела? — Голос Вэллери, необычно тихий и спокойный, прозвучал здесь неестественно громко.

Все, как по команде, сразу же повернули бледные, напряженные лица в сторону двери: в широко открытых глазах отражалось удивление и даже испуг. Николас понял, что из-за раскатов взрывов глубинных бомб никто не слышал никаких других звуков, и их вторжение оказалось совершенно неожиданным.

— Не волнуйтесь по поводу этих взрывов, — продолжал Вэллери успокаивающим тоном. — Это «Сиррус» охотится за немецкой подводной лодкой. Благодарите судьбу за то, что вы здесь, а не в отсеках этой лодки.

Никто не проронил ни слова. Николас заметил, что матросы и старшины в замешательстве быстро переводили взгляд с лица Вэллери на дымящиеся сигареты и обратно; они были явно смущены и растеряны: командир корабля застал их на месте преступления.

— Поступают ли какие-нибудь донесения из носового командно-дальномерного поста, Брайэрли? — спросил Вэллери находившегося здесь офицера.

— Нет, сэр. Ничего не поступает. Наверху все спокойно.

— Прекрасно! — весело заметил Вэллери. — Отсутствие новостей — это все равно что хорошие новости. — Он достал из кармана портсигар и предложил Брайэрли: — Курите? А вы, Николас? — Взяв сигарету, он сунул портсигар обратно в карман и потянулся рукой к коробку спичек, лежавшему на столе перед одним из матросов. Если Вэллери и заметил крайнее удивление на лице матроса, едва заметную улыбку на его губах и медленное оседание усталых плеч в глубоком вздохе облегчения, то никак не показал этого.

Гулкий раскат взрывов новой серии глубинных бомб и лязг сильнейших металлических ударов по борту корабля заглушили и дребезжание неплотно прикрытой двери и громкий конвульсивный кашель Вэллери, вызванный первой затяжкой табачного дыма. Его кашля никто не слышал, но зато все заметили, как поднесенное ко рту влажное полотенце покрылось свежими пятнами крови. Как только замер гул последнего взрыва, Вэллери с треногой вскинул глаза кверху и, не выдавая своих действительных переживаний, полушутливо обратился к Брайэрли:

— Боже, боже! Неужели здесь всегда так ужасно гремит?

— Да, более или менее так, сэр. Но чаще, пожалуй, более, — слабо улыбаясь, ответил Брайэрли.

Медленно обведя всех внимательным взглядом, Вэллери кивнул в сторону носовой переборки:

— А там — погреб второй башни, да?

— Так точно, сэр.

— А вокруг эти чертовски большие топливные цистерны, не правда ли?

В ответ Брайэрли только кивнул головой. Все с неослабевающим интересом смотрели на командира.

— Так, так… — медленно продолжал Вэллери. — Откровенно говоря, моя работа нравится мне больше, и я не хотел бы оказаться на вашем месте. Николас, я думаю, мы посидим здесь несколько минут и покурим в этом укромном уголке. А кроме того, — на его лице появилась широкая улыбка, — подумайте, насколько мы будем усерднее благодарить бога, когда выберемся отсюда живыми!

Тихо разговаривая с Брайэрли и его подчиненными, Вэллери задержался в центральном посту еще на пять минут. Наконец он погасил окурок, пожелал всем удачи и и направился к двери.

— Сэр! — услышал он, когда уже подходил к двери. Это говорил тот худощавый матрос, у которого Вэллери брал со стола спички.

— Да, в чем дело?

— Может быть, вы, сэр, возьмете это? — смущенно спросил матрос, протянув руку с чистым белым полотенцем. — Ваше, сэр, гм… Я хочу сказать, что ваше…

— Спасибо, — не дал ему договорить Вэллери и, не раздумывая, принял полотенце. — Большое спасибо.

Несмотря на заботливую помощь Петерсена, утомительный подъем по нескольким трапам на верхнюю палубу доконал Вэллери окончательно: он еле передвигал ноги.

— Сэр! Это самое настоящее безумие, — выпалил отчаявшийся Николас. — Простите, я хотел сказать другое, но… Нет, дальше так продолжаться не может. Сейчас же пойдемте к Бруксу. Прошу вас, сэр. Ради бога!

— Да, да. Хорошо, — прошептал, соглашаясь, Вэллери. — Во всяком случае, Брукс — это наш следующий порт назначения.

До двери в лазарет оставалось сделать всего несколько шагов. Вэллери настоял на том, что он поговорит с Бруксом наедине. Когда через некоторое время Вэллери вышел на палубу, он выглядел намного лучше, шаги его стали более легкими. И он, и шедший за ним Брукс широко улыбались. Подойдя к Бруксу, Николас тихо попросил:

— Дайте ему чего-нибудь, сэр. Он, ей-богу, убивает себя!

— Я уже дал ему немного, — ответил Брукс, улыбаясь. — Я понимаю, что он убивает себя. И он это понимает. Но и он, и я знаем, почему это происходит, и он знает, что мне известно, почему так происходит. Так или иначе, но ему сейчас лучше, не беспокойся, Джонни.

Николас стоял на верхней площадке трапа и ждал, пока командир и другие поднимутся наверх. Когда Вэллери переступил последнюю ступеньку, Николас отошел было в сторону, но командир взял его под руку и, пройдя немного вперед мимо торпедной кладовой, кивнул в сторону стоявшего неподалеку Карслейка. По боевой тревоге он возглавлял аварийную партию. Его лицо, все еще перевязанное бинтами, выражало дикую злобу, а пристальный взгляд помутневших глаз был совершенно неузнаваем. Вэллери покачал головой, вяло улыбнулся и,