Анна Бартова - Рыжая Мэри Страница 56

Позвав к себе двух пиратов, капитан молча кивнул на окаменевшего от ужаса Кристофера. Подхватив под руки свою жертву, двое головорезов потащили его на нижнюю палубу. Не давая доктору опомниться, его поставили лицом к мачте и, заставив обхватить ее, плотно связали руки жесткой колючей веревкой. Стараясь вспомнить о ранениях Рыжей Мэри и ее стойкости, Крис сжал зубы, на лбу выступил пот, сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди обреченного.

Удар — из глаз доктора потекли слезы, мышцы напряглись, кровь ударила в голову. Удар — он с усилием сдержал отчаянный, рвущийся на свободу вопль. Удар, удар, удар. Он закричал, уже не в силах молчать. Нестерпимая боль, выше человеческих сил, охватила его. Пот ручьями лился по всему телу, кровь бешено колотилась в голове, сердце билось с невероятной скоростью. Удар — он уже не чувствовал спину, ноги подгибались. Удар — он орал изо всех сил. Удар — Кристофер упал на колени, руки съехали по мачте, но он этого не замечал. Удар — ему показалось, что он сейчас умрет от боли. Удар.

Темнота ночи окутала его теплым покрывалом. Побои прекратились, кто-то принялся развязывать веревку. Руки безжизненными плетьми упали на палубу; тяжело дыша и плохо понимая происходящее, он сел. В этот момент время для него замерло, казалось, ветер ласкает окровавленную спину, успокаивая и жалея его. Приятный холод обдувал горевшие раны.

Вдруг те же двое пиратов взяли его под руки и потащили в названный капитаном трюм. Кристофер не помнил, как очутился в этом помещении, но когда способность мыслить вернулась к нему, он уже был один в холодном затхлом трюме огромного корабля.

Кристофера начал бить озноб. Зубы ходили ходуном, кровь неприятными липкими горячими струйками сбегала по спине, перед глазами начинали плясать бешеный танец синие точки. Его начало мутить, он понял, что теряет слишком много крови. Быстрыми нервными хаотичными движениями он сдернул с себя одежду и принялся рвать ее на полосы. Пятен перед глазами становилось все больше, они плясали все быстрее и быстрее, зубы выбивали дробь, голова пошла кругом. Несколькими движениями он перетянул себе спину всеми тряпками. В этот же миг в ушах у него загудело, и, покачнувшись, он в изнеможении упал на склизкий мерзкий пол. Глаза Кристофера начали медленно закрываться, он уже не чувствовал той жуткой пульсирующей боли. Улыбнувшись своим мыслям, он провалился в забытье.

Открыв глаза, доктор почувствовал чье-то присутствие. На него смотрели злобные желтые глаза. Панический страх и жуткая слабость сковали его, он не мог даже пошевелить пальцем. Чей-то мокрый нос коснулся его рук, другой такой же нос уперся в колено. Над ухом послышалось тихое голодное дыхание. Жесткая щетина потерлась об его щеку.

Неописуемый ужас заставил Кристофера вскочить на ноги. Наощупь, в полной темноте, наступая на крупные мохнатые тела крыс, он бросился искать дверь. Через несколько секунд доктор уже яростно дергал ручку наглухо запертой двери.

Вдруг круглые очки Кристофера соскочили с переносицы и звонко упали на пол. В этот же миг к его ногам подбежали три огромные черные крысы, ударяясь жирными хвостами об его ногу. Сделав над собой невероятное усилие, Крис заставил себя сесть на корточки и нервно стал обшаривать пол. В руку то и дело упирались морды грызунов, несколько раз крысы укусили его. Наконец он схватил чудом не разбившиеся очки и вскочил на ноги.

Неожиданно в голову ему пришла ясная, пробуждающая надежду мысль. Сняв очки, он засунул одну из дужек в замочную скважину и принялся медленно ее поворачивать. Острые клыки уже предвкушавших вкусный обед крыс впились в его ногу. На лбу доктора выступил холодный пот, но, не обращая внимания на боль, он продолжал поворачивать дужку очков. Вдруг дверь скрипнула и впустила в сырое, воняющее рыбой темное помещение тонкую полоску света. Быстрым движением медик надел очки.

Кристофер вылетел из трюма как ошпаренный. С силой захлопнув за собой дверь, он упал на пол, тяжело переводя дыхание и вытирая градом струившийся пот. Жуткая слабость охватила его с новой силой, он опустил руки и, закинув голову назад, в изнеможении вздохнул.

Сэр Габриель встал и, размяв затекшие ноги и спину, бросил короткий взгляд на Сесилию. Патрик поежился и, потерев огромный черный синяк на щеке, встал рядом с Габриелем. Кузен Кэти нерешительно кашлянул и шепотом, чтобы не разбудить остальных, заговорил:

— Милорд… Патрик, послушайте, вы уверены в этом человеке? Он показался мне не многим лучше тех бандитов, что захватили нас, а может, и хуже…

— Кристофер нас не подведет.

— Но вдруг… вдруг он нанесет еще больший вред вашей жене?

— Хоть Кристофер и не совсем порядочный человек, но медик хороший, — убежденно ответил тот, стараясь успокоить самого себя.

Сэр Габриель заметил это и постарался сменить тему разговора.

— Как думаете, который час?

— За полночь.

— Патрик, этот человек обещал прийти вечером, где же он?

— Не знаю, — глухо ответил милорд Вэндэр.

В этот момент громкий душераздирающий протяжный крик нарушил тишину ночи. Сесилия проснулась и быстро огляделась по сторонам, сэр Габриель судорожно вздохнул и замолчал, Патрик в недоумении поднял глаза на черный, затянутый паутиной потолок.

— Кто кричит? — сиплым скрипучим низким голосом спросила Мэри.

От этого звука Габриель вздрогнул и побледнел. Крик повторился. Патрик, сглотнув, растерянно пожал плечами. Сесилия облизала распухшие бесформенные губы и прикрыла глаза.

Вдруг толстая дубовая дверь в трюм отворилась, и по старым ступеням начал спускаться высокий человек.

— Кристофер, наконец-то, — радостно воскликнул Патрик.

Послышался сдержанный смешок и негромкий твердый, немного насмешливый голос произнес:

— Это не Кристофер.

Милорд Вэндэр окаменел и отпрянул от решетки. Сесилия открыла заплывший синий глаз и выпрямила спину. Посетитель медленно спускался по лестнице. Он был более низкого роста, чем доктор, более крепкий и мускулистый. На вид ему можно было дать не больше тридцати лет. Коричневые волосы, загорелый, чисто выбритый подбородок, живой взгляд и насмешливая улыбка на бледных губах придавали пирату величавый вид. Одежда его, в отличие от внешности, была заурядна, груба и поношена.

— Добрый вечер, Рыжая Мэри, — проговорил он и подошел к скамье.

Сесилия молча кивнула, не зная, чего ожидать дальше. Величественная улыбка сошла с его губ, и он с участием произнес:

— Вижу, вам пришлось несладко.

— А тебе-то что?