Макс Брэнд - Бандит с Черных Холмов Страница 6

Погонщик озверел. Похоже, он давно воевал с непокорным конем. Огромный хлыст взметнулся в воздух. В руках любителя такое длинное древко и громоздкая зазубренная плеть были бы хуже, чем бесполезными, – бич просто намотался бы на шею его владельца. Но Тони Саматти не принадлежал к категории любителей. Длина древка и плети говорила о том, что он может перерубить этой плетью напополам слепня, сидящего на холке лошади, и при этом не коснуться кожи животного. Конечно, быть может, в этих словах есть доля преувеличения, но одно оставалось несомненным – своим ужасным оружием погонщик мог освежевать лошадь как острым ножом.

Сейчас он усердно работал, без ругательств, в жуткой тишине, сцепив зубы, а щелканье плети бросало в дрожь остальных лошадей. Они пригибались, обеспокоенно втягивали головы в хомуты, с ужасом ожидая своей порции огненной боли. Герцог, подняв голову, обошел ведущих, чтобы лучше рассмотреть коня, над которым совершалась экзекуция.

До этого ему удалось бросить на него только мимолетный взгляд. Теперь он мог убедиться в своей правоте. Серый жеребец едва держался на ногах от изнеможения, но продолжал битву с неиссякаемой энергией. В течение десяти минут он просто убьет себя, а этот темнолицый иностранец-погонщик, наверное, от души порадуется его смерти.

Было очевидно, что только это животное выпадает из общей картины. В остальном упряжка казалась превосходно подобранной. Ведущие, мускулистые, но достаточно стройные, чтобы обеспечить скорость длинной упряжке, весили около двенадцати сотен или немного меньше. Коренники, крепко сбитые, выглядели не менее чем на полных полторы тысячи фунтов. При этом дистанция между ведущими и коренниками была тщательно выдержана. Да, действительно идеальная команда, единственным исключением в которой был стройный серый жеребец, отважно сражающийся с человеком, восставший против принуждающей силы. Что за конь! Он обладал гибкостью пантеры и, очевидно, имел тот же неукротимый нрав. Его ноги были ногами бегуна, а не тягловой лошади. Короткая голова с небольшой мордой, глубоко посаженными глазами и ровной челюстью говорили о прекрасной породе. Как его угораздило попасть в такую упряжку?

Герцог поднял руку, и Тони Саматти нажал на тормоза. Они завизжали, заскрежетали, повозка остановилась. Лошади застыли на месте, продолжая дрожать от ужаса перед плетью, которую Тони свесил с козел. Длинный хлыст теперь лежал, но короткая гибкая плетка осталась в его руке.

Высокий серый жеребец прекратил борьбу и сейчас, когда погонщик проходил мимо него, стоял, дрожа от нервного возбуждения и усталости. И вдруг совсем неожиданно последовал новый взрыв.

– Ты посмотри на этого длинноногого придурка! – начал Тони Саматти, обращаясь к незнакомцу. Серый тем временем вновь принялся танцевать и рваться из упряжи. – Двадцать лет работаю с лошадьми, но такого еще ни разу не видел… – Он закончил свою речь богатым набором ругательств, которые может придумать только возница большого фургона.

– Мне кажется, серый не очень-то подходит к твоей команде, приятель, – усмехнулся Герцог. – Где ты его раздобыл?

– К моей команде? Да он вообще никуда не подойдет! Чокнутый. Наверное, надо выпрячь его да пристрелить, чтобы не мучился. Не знаю… Я купил его у холмов. На его месте в шестой паре работал старый Майк. Такого трудяги еще никто не видывал. Но у бедняги началось нечто вроде колик, дернулся пару раз и умер буквально у меня на руках. Я стащил его с холма и остановился у ближайшего ранчо, чтобы заполнить прореху. Там живет одинокая вдова. Она показала мне кучу пони ростом мне по плечо, а затем этого серого, спокойно гулявшего на пастбище. Ее муж умер месяца два тому назад, а до этого лелеял своего любимца целых четыре года, использовал только для верховой езды. Мне показалось, он сможет немного поработать в моей упряжке, пока мы доберемся до Уилер-Сити, а затем я продал бы его. В общем, я дал женщине сто долларов и набросил на красавца узду. Однако он прошел в упряжке только две мили, потом начался этот бесконечный танец. Ничего себе любимец! Бандит! Прирожденный бандит! Ты только посмотри на него, парень!

Герцог подошел к дикой лошади. Серый попятился назад, присел и приготовился встретить незнакомца зубами, но вдруг замер и что-то съел из протянутой ладони Джона Морроу.

– Что это там у тебя такое? – озадаченно спросил возница.

– Сахар, – ответил он и шагнул назад с загадочной улыбкой, в которой не было ни капли веселости.

– Сахар? – переспросил Саматти и замер в изумлении, потому что странный парень повернулся спиной к страшному серому жеребцу, а тот в свою очередь с вызовом посмотрел из-за его плеча на Тони Саматти. Чудеса, да и только!

– Так ты говоришь, что собирался продать этого красавца?

– Да, если получу свою цену.

– У меня есть сорок долларов, – искренне признался Герцог и вынул деньги. – Это все, что я могу дать тебе, плюс расписка или обещание, что очень скоро заплачу остальные шестьдесят.

– Расписка или обещание? – усмехнулся возница. – Я же не знаю даже твоего имени, парень.

– Меня зовут Джон Морроу.

– Джон… – начал Саматти, но вдруг открыл рот и выпучил глаза, как ребенок, увидевший вспышку света. – Герцог!

– Некоторые называют меня так.

Возница попятился, с тревогой поглядывая на кобуру у бедра собеседника. Тот едва сдержал улыбку.

– Мне кажется, твое обещание дороже золота, – тихо прошептал Тони. – Но если ты попытаешься оседлать этого коня, а он превратится в молнию и взорвется под тобой, – помни, я тебя предупреждал.

– Спасибо, – ответил Герцог. – Я запомню. А теперь – держи монету.

Глава 6

За сорок в месяц и стол

Он понимал: полученный кредит – результат внушенного им страха, а вовсе не доверия. Впрочем, все это уже не имело значения, когда огромная повозка заскрипела, уезжая прочь, а серый остался – неоседланный конь с поводком.

Герцог сделал шаг назад с профессиональным интересом оглядел только что приобретенную собственность. Жалость и восхищение заставили его отдать последние деньги за эту лошадь. Однако, когда серый освободился от упряжи, владелец понял – конь превзошел все его ожидания. Жеребец казался уж слишком стройным и длинноногим на фоне приземистых рабочих тягачей, сейчас иллюзия исчезла. И как это Тони Саматти умудрился купить такое чудо за какую-то сотню долларов? Разве что потому, что серый был болезненно-худым, а его шкура немного потускнела от недоедания? Неделя хорошей кормежки – и его не узнаешь!

Несмотря на свой тигриный нрав, бедное животное послушно последовало за сахаром и добрыми словами, подтверждающими желание нового хозяина завести дружбу. Герцог шел рядом с конем через поле около часа. Сорвав охапку сухой травы, протер ему бока, после чего напоил, позволил поваляться на гальке и повел на отборное пастбище.

Уже за это время с жеребцом произошли чудесные перемены. Истерическая дрожь исчезла. Глаза посветлели, в них появилось доверие. Он начал прядать ушами, выказывая ребячливую радость, свойственную только счастливым и здоровым лошадям.

Герцог решил назвать коня Понедельником. А выбрал это имя потому, что хотел изменить свою судьбу. Понедельник всегда был для него несчастливым днем. Именно в понедельник случилась злополучная ссора с Бадом Спрингером. В следующий понедельник его арестовали. В понедельник он был водворен в тюрьму. И опять же в понедельник вернулся в Уилер-Сити, ожидая теплого приема и полного прощения, но обнаружил, что город встретил его с оружием в руках. Словом, красавец серый получил имя. Если удачу можно повернуть к себе лицом, то только таким манером.

Счастливые часы закончились. Герцог поднял голову, оторвавшись от обучения коня, и увидел скачущего по дороге ковбоя. Судя по низкорослой лошади и отсутствию тападерас, это был обитатель пустыни. Наверняка едет из далекого южного района, где выращивают пони по пояс человеку и бросают лассо длиной в тридцать шесть футов. Вокруг Уилер-Сити, где трава доходила до колен и где было множество ручьев и кустарников, люди седлали животных весом до двенадцати сотен фунтов и использовали веревку длиной в пятьдесят, а то и все шестьдесят футов. Так что всадник явно был из юго-западных краев. Его шляпа и плечи все еще оставались покрытыми серой пустынной пылью.

Герцог перестал играть с Понедельником и проводил взглядом одинокого путешественника. Да, это был мир осознанного труда. И тут он вздрогнул от неожиданной мысли. Увы, в глубине души Герцог понимал, что грешен перед обществом не из-за тяги к насилию, а из-за обычной лени.

Он натянул поводок серого и повел его назад к Уилер-Сити. Хватит, побродили по долине грез, пора вернуться в реальный мир, в мир, который приносит одни печали. Прежде всего ему предстоит найти шестьдесят долларов, чтобы окончательно расплатиться за коня. Затем надо как-то раздобыть упряжь и седло. Ну и в конце концов, достать деньги, чтобы поездить по округе и поискать работу.