Горящий берег (Пылающий берег) (Другой перевод) - Смит Уилбур Страница 10

– Как его четверо детей? – спросила Анна. – И их матушка?

Она, как и граф, с трудом понимала разговор.

– Четыре матери, – объяснил Майкл. – Четверо детей, но все от разных матерей.

– Да он многоженец!

Анна надулась и покраснела от такого неприличия.

– Нет, нет, – заверил Майкл. – Вы ведь сами слышали, он это отрицает. Он человек чести и так не поступил бы. Он не женат ни на одной из этих женщин.

Майкл не испытывал угрызений совести: ему нужен был союзник в семье. В этот миг из погреба появилась счастливая пара, нагруженная черными бутылками.

– Там пещера Аладдина! – радостно воскликнул Эндрю. – Граф наполнил ее отличной выпивкой. – Он поставил на кухонный стол перед Майклом с полдюжины бутылок. – Ты только посмотри! Тридцать лет выдержки, как один день! – Он пристально посмотрел на Майкла. – Ты ужасно выглядишь, старина. Надо бы взбодриться.

– Спасибо. – Майкл изобразил улыбку. – Ты сама доброта.

– Естественная братская заботливость… – ответил Эндрю, открывая бутылку, потом, понизив голос, добавил: – Клянусь Богом, она просто потрясающая! – Он посмотрел туда, где женщины что-то делали у большого медного котла. – Я бы предпочел ее выпивке.

Неприязнь Майкла перешла в откровенную ненависть.

– Я нахожу это замечание отвратительным. Говорить так о молодой женщине, такой невинной и прекрасной… – Майкл, не закончив, замолчал. Эндрю склонил голову набок и удивленно посмотрел на него.

– Майкл, мой мальчик, боюсь, это опаснее любых ожогов и синяков. Тебе необходима интенсивная терапия. Я предписываю большую дозу этого уникального кларета!

Во главе стола граф открыл другую бутылку и наполнил стакан врача.

– Тост! – воскликнул он. – Смерть проклятым бошам!

– Б bas les boches[20]! – подхватили все, и, как только выпили, граф положил руку на черную повязку, прикрывавшую его отсутствующий глаз.

– Вот как они обошлись со мной под Седаном в семидесятом. Забрали глаз… но они дорого за это заплатили, дьяволы. Sacrй blеu[21], как мы сражались! Тигры. Мы были настоящие тигры.

– Коты полосатые! – сказала Анна из угла кухни.

– Ты ничего не понимаешь в войне и битвах. Эти храбрые молодые люди – они знают, они понимают! Я пью за них!

Он выпил и спросил:

– Где еда?

Аппетитного вида рагу из свинины, сосиски, мозговые кости. Анна снимала с печи дымящиеся блюда и ставила на стол, а Сантэн грудой насыпала маленькие свежие хлебцы.

– Ну, теперь расскажите, как идет битва, – потребовал граф, разламывая хлеб и окуная его в тарелку. – Когда закончится эта война?

– Давайте не портить добрую трапезу, – попытался уйти от вопроса Эндрю, но граф, чьи усы украшали крошки и соус, настаивал:

– Что слышно о новом наступлении союзников?

– Оно будет на западе, опять на Сомме. Там нам предстоит прорвать немецкую линию фронта.

Ответил Майкл; он говорил спокойно и уверенно и почти сразу завладел общим вниманием.

Даже женщины подошли от печи. Сантэн села рядом с Майклом и устремила на него серьезный взгляд, стараясь уследить за разговором на английском.

– Откуда вы знаете? – прервал Майкла граф.

– Его дядя генерал, – объяснил Эндрю.

– Генерал! – Граф с заинтересованностью посмотрел на Майкла. – Сантэн, разве ты не видишь, что наш гость испытывает трудности?

Анна нахмурилась, а Сантэн наклонилась к тарелке Майкла и разрезала мясо на небольшие куски, чтобы он мог есть одной рукой.

– Продолжайте! – торопил граф Майкла. – И что тогда?

– Генерал Хейг повернет направо. Там он ударит немцам в тыл и сломает их линию фронта.

– Ха! Значит, мы здесь в безопасности.

Граф потянулся за бутылкой кларета, но Майкл покачал головой.

– Боюсь, не совсем. С этого участка фронта снимут все резервы; силы на передовой сократят до батальона; все, чем можно пожертвовать, будет передвинуто в новый район форсирования Соммы.

Граф выглядел встревоженным.

– Это преступная глупость. Конечно, немцы будут атаковать здесь, чтобы ослабить давление на них на Сомме.

– А выдержит ли здесь линия фронта? – с тревогой спросила Сантэн и невольно посмотрела на окна кухни. С тех мест, где сидели, все могли видеть гряду на горизонте.

Майкл замялся.

– О, я уверен, что здесь мы сумеем задержать их надолго, особенно если наступление на Сомме будет развиваться успешно. А когда силы союзников зайдут немцам в тыл, давление здесь сразу ослабеет.

– Но что, если наступление захлебнется или возникнет заминка? – тихо спросила по-фламандски Сантэн.

Девушка, к тому же с трудом понимающая по-английски – она тем не менее сразу ухватила суть. Майкл ответил на ее вопрос с уважением, словно мужчине. Говорил он на африкаансе:

– Тогда нам придется нелегко, особенно если в воздухе у немцев будет преимущество. Мы можем снова потерять гряду. – Он помолчал и нахмурился. – Придется перемещать резервы. Возможно, нам придется отступить к Аррасу.

– Аррас! – ахнула Сантэн. – Это значит…

Она не закончила и огляделась, будто уже прощалась с домом. Аррас находился в глубоком тылу.

Майкл кивнул.

– Когда начнется наступление, вы здесь окажетесь в большой опасности. Вам придется оставить шато и уехать в Аррас или даже в Париж.

– Никогда! – воскликнул граф, переходя на французский. – Де Тири никогда не отступают.

– Только при Седане, – сказала Анна, но граф не обратил внимания на эту дерзость.

– Я останусь здесь, на своей земле. – Он показал на старое, заряжающееся с казенника ружье, которое висело на стене кухни. – Это оружие было у меня при Седане. Боши научились его бояться. Я повторю для них урок. Тири их проучит!

– Храбрец! – воскликнул Эндрю. – У меня тост. За французскую доблесть и за победу французского оружия!

Естественно, граф ответил тостом за генерала Хейга и «наших доблестных английских союзников».

– Капитан Кортни из Южной Африки, – заметил Эндрю. – Надо выпить и за него.

– Ага! – с воодушевлением подхватил граф по-английски. – За генерала… Как зовут вашего дядю-генерала? За генерала Шона Кортни и его смелых южноафриканцев!

– Этот джентльмен, – Эндрю показал на слегка покачивающегося, похожего из-за своих очков на сову врача, – офицер Королевской медицинской службы. Отличная служба, достойная тоста.

– За Королевскую медицинскую службу!

Граф принял вызов, но когда он потянулся за стаканом, тот задрожал раньше, чем граф к нему прикоснулся, и поверхность вина в нем покрылась мелкой рябью. Граф застыл. Все подняли головы.

Стекла кухонных окон задребезжали в рамах, и на севере послышался гром орудий. Немецкие пушки снова обстреливали гряду, издавая рык и лай, подобно диким собакам. Все слушали молча, представляя себе грязь и смерть в сырых траншеях всего в нескольких милях отсюда, от теплой кухни, где они сидят, наполнив животы вкусной едой и вином.

Эндрю поднял стакан и негромко сказал:

– Давайте выпьем за бедолаг там в грязи. За то, чтобы они выжили. На этот раз даже Сантэн отпила из стакана Майкла, и на ее глаза навернулись угрюмые слезы.

– Не хочу показаться брюзгой, – сказал молодой врач, неуверенно вставая, – но для меня артиллерийский обстрел – это вызов на работу. Боюсь, мясницкие фургоны уже в дороге.

Майкл тоже хотел подняться, но был вынужден ухватиться за край стола.

– Я хотел бы поблагодарить вас, мсье граф, – начал он официально, – за гостеприимство… – Последнее слово застряло у него на языке, он повторил его и потерял последовательность мыслей. – Приветствую вашу дочь, мадмуазель де Тири. L’аnge du bonheur…

Ноги под ним подогнулись, и он упал.

– Он же ранен! – воскликнула Сантэн, бросилась вперед и подхватила Майкла, подставила свое нежное плечо, не давая ему свалиться на пол. – Помогите! – взмолилась она.

Покачиваясь, подошел Эндрю, и вдвоем они наполовину понесли, наполовину потащили Майкла из дверей кухни.