Олег Мушинский - Черный ростовщик Страница 10

Дело дона Себастьяна было рассмотрено между отдачей приказов курьеру, уже сидящему на лошади под окном, и поливанием герани, что стояла здесь же, на подоконнике.

— Нет.

Курьер пришпорил лошадь и вихрем умчался куда-то. Герань была полита, а алькальд незамедлительно переместился к дальней стене, полностью скрытой полками с книгами, откуда и продолжил:

— Вы поймите, дон Себастьян, — сказал он и одновременно, не глядя, вытащил нужную книгу. — Лично я всегда рад помочь соотечественнику. Тем более морскому офицеру. Это даже мой долг, ведь я же начальник порта. Кто, как не я?!

— Так что же вам мешает исполнить свой долг? — улыбнулся Эспада.

— Приказ.

С книгой под мышкой алькальд метнулся через весь кабинет к письменному столу и выхватил из общей кучи какую-то бумагу.

— Вот! Письменный приказ господина губернатора. Согласно оному, я никого не могу выпустить из порта без такого же письменного разрешения от того же губернатора, как будто мне и без того забот мало!

— Так если я принесу такое разрешение… — начал Эспада.

— Вы тотчас же взойдете на корабль, — заверил его алькальд. — Тотчас же. А пока, увы, могу предложить только наше скромное гостеприимство.

Он резко щелкнул пальцами, и в дверях, как по волшебству, в тот же миг возник негр в оранжевой ливрее.

— Приготовь нашему гостю комнату, — распорядился алькальд.

Негр поклонился и моментально исчез.

— Еще один вопрос, господин алькальд, — попросил Эспада. — Когда отплывает «Синко Эстрельяс»?

— Если ничего не изменится, завтра с отливом. А сейчас я прошу меня извинить…

Он раскрыл книгу и положил ее поверх бумаг. Эспада откланялся, но алькальд этого, похоже, даже не заметил. Вытянув снизу еще одну бумагу, он старательно сверял написанное в ней с тем, что значилось в книге. Эспада надел шляпу и вышел из кабинета. Негр в оранжевой ливрее — не тот же самый, но очень похожий — пригласил гостя проследовать за ним. Эспада покачал головой.

— Спасибо, чуть позже. Мне нужно увидеть губернатора.

— Тогда вам надо в город, сеньор.

Эспада кивнул. По словам негра, тут была одна дорога, ошибиться сложно, но вот беда, подать сеньору лошадь прямо сейчас ну никак не получится. Если только сеньор соблаговолит подождать до утра, то лошадь непременно будет. Эспада небрежно отмахнулся. Для пехотинца пять миль — пусть даже и морских — не расстояние, ждать дон Себастьян не любил, и уже через несколько минут он шагал по дороге в город.

Та, едва выйдя за пределы порта, сразу круто пошла вверх. По краям темнели утесы, то возвышаясь над самой дорогой, то почти пропадая из виду. Иногда попадались группы пальм. Как напуганные темнотой крестьяне, они жались друг к другу, нисколько не претендуя на окружающее их свободное пространство. Кое-где его заполнял кустарник, но, чем выше, тем чаще оно являло собой голые скалы.

Народу в этот поздний час на дороге было немного. Прогрохотала по камням телега, — влекомая парой мулов. Прошла неспешно навстречу группа рабочих с лопатами на плечах. Сидевший на краю старик-индеец проводил благородного идальго долгим внимательным взглядом. В придорожных кустах о чем-то своем весело пересвистывались птицы.

— Сеньор! Ох, сеньор! Прошу вас, помогите!

Эспада оглянулся на крик. Его окликнула девушка. Точнее сказать — прекрасная девушка. Невысокая, стройная, с пышными черными волосами, спадавшими на плечи слегка вьющимися локонами. Настолько черными, насколько вообще что-либо может быть черным. Вороново крыло — эталон черного цвета! — и то выглядело бы рядом с ними блеклой подделкой. Небесно-голубые глаза и тонкие, аристократические черты лица придавали ее облику некую неземную возвышенность, которая тут же нивелировалась самым обычным, чуть вздернутым курносым носиком. На незнакомке был черный костюм для верховой езды с белым, как крылья ангела, кружевным воротником. Шляпы она не носила. Из-под юбки выглядывали сапоги из столь черной кожи, что они могли, пусть и без особых шансов на успех, поспорить с волосами своей хозяйки.

Если бы дона Себастьяна спросили, что именно так сразу очаровало его в облике этой девушки, он бы не смог назвать что-то конкретное. Скорее, дело было в общей гармонии. Все в ней казалось единственно правильным на своем месте. Даже пыль на левом рукаве выглядела вполне уместной и лежащей именно там, где надо.

Эспада снял шляпу, учтиво приветствуя незнакомку.

— Добрый вечер, сеньорита. Дон Себастьян Эспада, к вашим услугам.

Правила вежливости позволяли ему надеяться услышать в ответ имя прекрасной незнакомки, но той определенно было не до этикета.

— Ох, сеньор, умоляю! Там моя сестра! Прошу вас, помогите! Умоляю!

Она схватила дона Себастьяна за руку и потянула куда-то в сторону. Пальчики у нее были тонкие, но хватка — крепкая, чуть ли не мужская.

— Спокойно, спокойно, сеньорита, — прервал этот поток слов Эспада, одновременно оглядываясь по сторонам.

Упомянутой сестры нигде не было видно. Они были вдвоем на дороге.

— Что случилось? — спросил Эспада. — Поверьте, от меня больше пользы, когда я в курсе происходящего.

Девушка незамедлительно приняла его слова к сведению. Тянуть в сторону, впрочем, не перестала, но теперь хотя бы стало ясно — куда и зачем:

— Сеньор! Там моя сестра. Она упала с лошади и, кажется, сломала ногу. Или вывихнула. Там темно, я ничего не вижу и не знаю, что делать. Помогите ей, сеньор!

Эспада мысленно отметил, какой у нее прекрасный голос, когда она не кричит, — звонкий и мелодичный. Для крика он не подходит, слишком громко получается. Не противно, но по ушам бьет. Точно утренняя побудка в походном лагере.

В голове между тем складывалась общая картина. Ну, ногу сломала вряд ли. Тогда бы кричала, а крик дон Себастьян бы услышал. Судя по словам незнакомки, беда случилась совсем неподалеку, да и вряд ли девушки вечером прогуливались верхом по отвесным скалам. На них и днем-то, наверное, так просто не залезешь, а сейчас, когда солнце почти село, и подавно. Вывих же — дело житейское. С таким он справится без всякого доктора, заслужив между делом благодарность столь прелестной девушки. А то и не одной. У такой красавицы и сестра должна быть обворожительна.

— Сюда, сеньор!

Свернув за скалу, Эспада остановился. Сидящие на камнях мужчины больше подошли бы под определение братьев. Их было трое. Двое постарше — степенные крепкие бородачи в простых домотканых костюмах. У того, что слева, на голове была широкополая соломенная шляпа. У мужчины справа выделялась лысина, резко контрастируя с густо заросшей нижней половиной лица. Третий был совсем еще юноша, едва ли семнадцати лет от роду. В быстро подбирающихся сумерках цвет его камзола уже толком и не разобрать было — то ли синий, то ли темно-серый — но качеством он заметно отличался в лучшую сторону от потертых курток бородачей.