Сесил Форестер - Трафальгарский ветер Страница 11

— Бриг, — заметил Хорнблоуэр, но помимо этого не произнес больше ни слова, предпочитая сначала приглядеться повнимательней.

А приглядеться было к чему. С каждой секундой он замечал все новые и новые специфические особенности, свойственные определенному типу кораблей. Во-первых, обе мачты брига имели одинаковую высоту, во-вторых, паруса его сияли первозданной белизной и, наконец, в оснастке и обводах корпуса было что-то чужеродное и внушающее подозрение. Капитан внезапно ощутил, как пальцы Мидоуса сжались на его запястье.

— Французы! — воскликнул он, разразившись проклятиями.

— Очень похоже, — согласился Хорнблоуэр. Длина рей приближающегося судна не вызывала сомнений в том, что это военный корабль, но определить, флоту какого государства он принадлежит, пока не представлялось возможным. Бриг вполне мог оказаться британским — одним из многочисленных призов, захваченных у французов и сменивших флаг без каких-либо принципиальных переделок в конструкции.

— Не нравится мне, как он выглядит! — воскликнул Мидоус.

— А где же Бедлстоун? — удивленно воскликнул Хорнблоуэр, оглядываясь назад.

Он вырвал свое запястье из неослабевающей хватки Мидоуса и бросился навстречу Бедлстоуну, как раз появившемуся на палубе с подзорной трубой, которую тот сразу навел на бриг. Мидоус среагировал чуть позже и тоже рванулся следом за Хорнблоуэром.

— Поворачивай, черт бы тебя побрал! — закричал он на бегу, но Бедлстоун успел уже сам оценить положение. Он повернулся к рулевому и начал отдавать команды. Несколько секунд на палубе царила полная неразбериха, довольно быстро, впрочем, успокоившаяся.

Пассажиры «Принцессы» были профессиональными моряками и знали, как себя вести в подобной ситуации. Часть из них пришла на помощь матросам баржи, и в кратчайшие сроки судно было приведено к ветру и развернуто в обратном направлении. Перемена галса на мгновение подняла «Принцессу» на гребень высокой волны, позволив Хорнблоуэру целых полсекунды, вполне достаточно для тренированного взгляда, обозревать длинный ряд задраенных орудийных портов в борту брига. Если у кого-то еще оставались сомнения, то наличие на борту орудий более чем убедительно говорило об отнюдь не гражданской принадлежности судна.

Теперь «Принцесса» и бриг шли параллельными курсами левым галсом. Несмотря на преимущество в расстоянии, опытный глаз моряка мог легко уловить несравненно лучшую маневренность брига и значительно большую скорость. Используя эти свои качества, французский корабль, а в этом уже никто не сомневался, мог без особого труда догнать неповоротливую «Принцессу», причем произойти это должно было, по прикидкам Хорнблоуэра, всего через несколько часов, а если ветер еще сместится к северу, то и раньше.

— Подтяни-ка шкот, парень! — приказал Мидоус одному из матросов «Принцессы», но не успел тот подчиниться, как был остановлен суровым окриком Бедлстоуна.

— Отставить! — прорычал он в рупор и повернул разгневанное лицо в сторону Мидоуса. — Я командую этим судном и никому не позволю вмешиваться.

Толстяк-шкипер угрожающе выпятил грудь, руки упер в бока, глаза его метали молнии и бесстрашно встретили разъяренный взгляд Мидоуса. Тот повернулся к Хорнблоуэру, как бы ища у него поддержки.

— Неужели нам придется мириться с этим, капитан? — спросил он.

— Боюсь, что да, капитан Мидоус, — последовал ответ.

С точки зрения закона и морского права, какие бы высокие чины не имели пассажиры «Принцессы», они оставались не более чем пассажирами, а вся полнота власти принадлежала одному лишь законному капитану, то есть Бедлстоуну. Закон этот сохранял свою силу и в том случае, если приходилось вступать в бой с неприятелем, так как, согласно Военному Кодексу, любое судно, в том числе транспортное или торговое, имело право на самозащиту, а его капитан при этом сохранял все прерогативы, положенные ему в процессе обычного плавания.

— Проклятье! — выругался Мидоус.

В другое время Хорнблоузр, может быть, согласился бы со столь резко отрицательным отношением к морскому праву, но как раз в этот момент внимание его оказалось отвлечено очень любопытным фактом, на который он прежде просто не обращал внимания. Оба больших четырехугольных паруса «Принцессы» были поставлены под слегка различающимися углами. С первого взгляда такое расположение можно было принять за ошибку или недосмотр шкипера, но стоило решить несложную задачу из области механики, как становилось ясно, что сделано это намеренно. При таком взаиморасположении парусов в максимальной степени достигался желаемый результат — наиболее полное и эффективное использование всей площади обоих парусных полотен. Хорнблоуэр еще мичманом сталкивался с аналогичной задачей, изучая парусное вооружение баркаса. Что касается Мидоуса, тот либо запамятовал, либо никогда не сталкивался с ней. Если бы матрос выполнил его распоряжение, это могло существенно снизить скорость «Принцессы». Бедлстоун же лучше разбирался в тонкостях управления собственным кораблем и был абсолютно прав, отменив приказ, пусть даже проделано это было в вызывающей, если не сказать откровенно грубой, форме.

— Они подняли флаг, — сообщил шкипер. — Французский, само собой разумеется.

— Похоже, это один из их скоростных бригов новейшей конструкции, — заметил Хорнблоуэр. — Лягушатники называют их «кирпичиками». В бою стоит двух наших.

— Вы собираетесь драться? — высокомерным тоном осведомился Мидоус у Бедлстоуна.

— Я собираюсь драпать, пока у меня будет такая возможность, — спокойно ответил тот.

Насколько можно было судить, в сложившихся условиях ничего другого просто не оставалось.

— До темноты еще часа два, если не больше, — задумчиво изрек Хорнблоуэр. — Хорошо бы дождь пошел, тогда у нас появится лишний шанс улизнуть.

— Если он подойдет к нам достаточно близко, то… — Бедлстоун умолк, не закончив фразы, но все прекрасно поняли, что он имел в виду. На расстоянии выстрела мощные орудия брига в считанные минуты превратят безоружную баржу в щепки, а большинство людей на ней в кровавое месиво. Все трое, как по команде, уставились на бриг. Расстояние между двумя судами заметно сократилось, но все еще составляло порядочную дистанцию.

— Я уверен, что стемнеет раньше, чем они подойдут на расстояние выстрела, — сказал Хорнблоуэр. — У нас еще есть шанс.

— Уж больно невелик, — проворчал сквозь зубы Мидоус. — О, Боже…

— А вы думаете, мне больно охота гнить на французской каторге?! — взорвался вдруг Бедлстоун. — Кроме этой баржи у меня ничего нет. Жена и дети пойдут по миру.

Хорнблоуэр с тревогой вспомнил о Марии и детях, один из которых еще только должен был появиться на свет. А что будет с обещанным ему производством в чин капитана? И вспомнит ли кто-нибудь о нем, если он попадет в плен? Кому нужен безвестный моряк во французской тюрьме?