Олег Бершицкий - Кровавые воды Хьерунгавага (по мотивам «Саги о йомсвикингах») Страница 13

— Не думай умирать, отец твой сильно расстроится, когда узнает, — ярл говорил, зная, что словами тут уже не помочь.

Эйнар отвернулся от полумертвого земляка и прочел такую вису:

Когда отметины ран огняНа рубящем золото видны,Ярл говорит человекуМорских коней с южных вод:«Пастух коней колец моря,Отец твой страдает от этой утраты,Коль ты умираешь». Мы знаем об этом.

Захаркав кровяными сгустками и захрипев, Торлейв упал на колени, а затем лицом в мокрый песок. Дубинка выкатилась из растопыренных окоченелых пальцев исландца. Эйрик опустил голову, почтя память воина.

— Сюда!

Ярл резко мотнул головой в сторону щуплого лесочка, выходящего на каменный берег чуть дальше от места, где остановились норвежцы. Держась одной рукой за дерево и размахивая второй, стоял дружинник Хакона. Он-то и кричал.

— Быстрей сюда, нужно много людей!

Собралось полсотни человек, полностью невредимых и крепких. Они подготовили оружие и направились к перелеску. Эйрик и Торкель Глина возглавили отряд. Мужчины спешили, скользя на катящейся из-под ног гальке. Через тонкие ветки они проламывались, расчищали путь мечами. Воин, поднявший шум, вывел их к побережью. Волны хлестали по зеленоватым камням, омывая тела обессилевших йомсвикингов. Ярл насчитал около семидесяти живых, но и те не в состоянии были встать на ноги. Раны покрывали их голые торсы, посиневшие от холода. Оружие валялось, где попало, и никто не мог дотянуться до него.

— Вот и конец данам, — усмехнулся Торкель, убирая меч в ножны. – Несите веревки!

Воины соединили несколько веревок в одну длинную, привязали к ней пленных и по приказу Хакона отвели всех вглубь острова. Ярл передвинул лагерь дальше от берега, норвежцам ничего не грозило. Корабли йомсвикингов подогнали к берегу, взяли ценные вещи и поделили между дружиной. В лагере развели большие костры, притащили бревна, достали еду, принялись пировать. Ярловы люди хвалились, кто скольких викингов убил, как гнали Сигвальди, да Торкеля Высокого – и каждый тут оказался героем. Хевдинги собрались на судилище над пленниками.

— Нет надобности оставлять этих людей в живых, — сказал Торкель Глина, с неприязнью пнув в ногу крайнего викинга. – Разрешит ли ярл мне быть палачом?

Хакон дозволил. Тогда Торкель позвал рабов, те отвязали трех смертельно раненых от веревки и намотали их слипшиеся волосы на палки. Глина достал меч и крутанул им пару раз.

— Ну что, как думаете, измениться ли цвет моего лица? — развеселился Торкель. — А то я слышал, такое случается, если обезглавить троих.

Размахнувшись, он снес головы разом всем троим.

— По тебе не видать, чтобы лицо менялось в цвете, но все же заметно – ты не совсем в себе, — осуждающе покачал головой Эйрик.

Торкель и впрямь слишком весело относился к казни и насмехался над своими жертвами. Четвертого отвязал сам, сам накрутил волосы на палку. Йомсвикинг был тяжело ранен и еле дышал – пробило ему копьем легкое. Палач покорчил рожи, дразня съежившееся от боли лицо пленника.

— Слыхал я байки о вашей храбрости. Скажи-ка мне, викинг из Йомсборга, каково твое мнение о близкой смерти?

— Я не боюсь умереть, и готов к этому, — был ответ. – У меня та же судьба, что и у моего отца.

— И что за судьба?

— Погиб он от одного удара.

Пожав плечами, Торкель отошел на расстояние вытянутой руки, которой держал палку, и срубил тому человеку голову. Привели пятого.

— А ты боишься смерти?

— Я предам законы йомсвикингов, если испугаюсь смерти и скажу о том перед товарищами. Коли на роду написано от меча пасть, никуда не денешься.

Вжик – и голова отлетела к дереву.

— Интересная это забава, — решил Торкель. – Будем каждого спрашивать, глядишь, и найдется среди них тот, кто боится лишиться жизни. Узнаем, так ли храбры йомсвикинги, как их малюют. Ведите следующего.

Рабы подтащили шестого обреченного, а Глина задал ему вопрос.

— Я умру с честью и с храбростью, а тебе, Торкель, вечно влачить позор, — плюнул викинг.

Торкель разозлился, утер кровавую слюну с лица и махом обезглавил и этого. Седьмой рассмеялся на вопрос.

— Но есть у меня одна просьба, — с ухмылкой йомсвикинг достал нож. – Пусть удар будет быстр. Вот у меня в руке нож, — он повертел блестящим лезвием. – Мы на пирах в Йомсборге частенько спорили, может ли человек что-нибудь осознавать, если ему очень быстро срубить голову. Вот и возможность проверить представилась. Как слетит голова с плеч, я воткну нож в землю, если что-нибудь почувствую, а нет – то нож упадет.

— Отчего ж не попробовать, — развел руками Торкель.

Меч сверкнул, подобно молнии. Тело викинга упало, а рядом упал нож. Рабы побежали за восьмым. Этот йомсвикинг от слабости не стоял на ногах и его опустили на колени перед палачом. Оружие поднялось над головой жертвы.

— Овца, — выдавил воин.

— Что ты сказал?! – Торкель ухватил его за грудки и приподнял.

— Говорю, если бы не те две овцы, которых вы вчера позвали, да под юбками спрятались, мы бы вас побили до единого.

— Странный парень, — хмыкнул Торкель, отпихивая безголовое тело. – Давайте другого, что ли. Боишься ты смерти?

— Сам как думаешь? – огрызнулся викинг. – Но я не дам себя забить, словно скотину. Я готов встретить твою сталь, не отводя глаз. Если ты мужчина, так бей прямо в лицо! Смотри не промахнись и следи, не побледнею ли я, — мы и об этом часто спорили.

— Ладно, исполни волю, — кивнул Хакон.

Торкель встал напротив пленника, демонстративно прицелился и рубанул по лицу. Удар рассек череп поперек, мертвый не побледнел. Лишь глаза его налились кровью и закатились. Появился десятый викинг. Торкель снова задал вопрос.

— Подожди рубить голову, — остановил его обреченный. – Мне бы для начала нужду справить.

— Валяй, а не то меня, чего доброго, обмочишь, ха-ха!

Йомсвикинг закончил дело и с досадой в голосе проговорил:

— Жаль, обстоятельства нарушают мои планы, — он завязал битаны – веревочки на штанах. – Полагал я переспать с Торой Скагадоттир, женой ярла. А теперь она даже не познает настоящего мужчины.

— Руби голову этому сукину сыну! – Хакон налился румянцем. – Полно ему воздух сотрясать, безнравственные мысли у него!

Торкелю повторять дважды не потребовалось.

Следующим поднялся юноша с длинными золотыми волосами. Рабы взяли его под руки, а Торкель Глина задал вопрос.

— Да что там смерть, после этого похода. То было величайшее дело в моей жизни. Я хотел бы совершить еще такое, как павшие до меня, да не суждено. Хочу лишь попросить, чтобы на казнь сопровождали меня не рабы, а воин не менее знатный, чем ты. Легко найти такого меж вас. Пусть последние минуты будут достойными.