10. Побег стрелка Шарпа. 11. Ярость стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл Страница 15

– Пришли помолиться, майор?

– Нет, милорд, просто показываю капитану Шарпу местные достопримечательности.

– Сомневаюсь, что мистера Шарпа заинтересуют копии, – сказал Веллингтон. – Думаю, он видел настоящих побольше каждого из нас, а? – Генерал произнес это добродушно, но чуткое ухо уловило бы насмешливую нотку. – Слышал, мистер Шарп, вы тут отличились три дня назад. Выполнили свой долг, не так ли?

Шарп растерялся, смущенный сначала внезапной переменой тона, а потом и заявлением, прозвучавшим несколько странно на фоне недавних упреков Хогана.

– Надеюсь, милорд, – осторожно ответил он.

– Нельзя оставлять французам продовольствие. – Генерал повернулся к деревянным грудям на алтаре. – И я хотел бы, чтобы все твердо себе это уяснили. – Последние слова прозвучали достаточно резко, чтобы офицеры подтянулись и посерьезнели. Но уже в следующую секунду Веллингтон улыбнулся и кивнул в сторону алтаря. – Не вполне представляю такую экспозицию в соборе Святого Павла, а вы, Хоган?

– Полагаю, милорд, они бы немного его оживили.

– И то верно. Надо будет попросить декана подумать над этим вопросом. – Он отрывисто, по-лошадиному, хохотнул и снова повернулся к Хогану. – От Транта новости есть?

– Нет, милорд.

– Будем надеяться, что это уже хорошие новости. – Генерал кивнул майору, снова проигнорировав Шарпа, и вышел из комнаты. Гости последовали за ним.

– Что еще за Трант? – спросил Шарп.

– Тут неподалеку есть объездная дорога. Мы выставили там конный часовой пост, усиленный несколькими португальцами. Старший – полковник Трант. У него строгий приказ – немедленно известить нас, если заметит неприятеля, но пока вестей нет. Может быть, Массена просто не знает об этой дороге. Если он думает, что единственная дорога на Лиссабон проходит через этот холм, то ему ничего не остается, как идти на штурм. Похоже, все указывает на то, что он атакует.

– И возможно, на рассвете, – добавил Шарп, – так что надо хоть немного поспать. – Он ухмыльнулся. – Так что, кто из нас был прав насчет Феррагуса?

Хоган усмехнулся в ответ:

– Знаете, Ричард, джентльмену не пристало так злорадствовать.

– Но откуда Веллингтон узнал?

– Думаю, Феррейра нажаловался. Он, правда, сказал, что ни к кому не обращался, но… – Хоган пожал плечами.

– Этому мерзавцу доверять нельзя. У вас есть парни для грязных дел. Пусть бы прирезали его потихоньку.

– Для такого грязного дела у меня только один кандидат, – вздохнул Хоган, – но и ему пора спать. Так что спокойной ночи, Ричард.

Было еще не поздно, наверное около девяти, но небо уже потемнело, и температура резко упала. Западный ветер принес холодок с далекого моря, между деревьями несмело поднимался туман. Шарп возвращался по знакомой тропинке мимо каменных будок с чудными статуями. Большая часть армии стояла на хребте, оставшиеся расположились вокруг монастыря, и свет их костров еще просачивался в лесок, постепенно слабея по мере того, как Шарп поднимался выше. Его громадная тень, прыгавшая поначалу по стволам, растворилась в темноте. На вершине разводить костры не разрешалось – Веллингтон не хотел, чтобы французы определили места концентрации сил противника. Впрочем, на взгляд Шарпа, они и без того уже все выяснили. Туман сгущался. Из-за окружавшей монастырь стены доносилось пение, но самыми громкими звуками оставались его собственные шаги по выстланной иголками тропе. Вот и последняя из кирпичных будок. Неверный огонек свечи призрачно мерцал за серой пеленой тумана. Заметив коленопреклоненного монаха, Шарп хотел было поздороваться, но потом решил не отвлекать человека от молитвы. Он уже прошел мимо, когда монах резко повернулся, прыгнул и схватил Шарпа за ногу, чуть ниже левого колена. В тот же миг из-за будки выскочили еще двое, и один врезал дубинкой ему в живот. Капитан тяжело рухнул на землю, повернулся, пытаясь вытащить саблю, однако двое нападавших схватили его за руки и затащили в святилище. Места из-за статуй было мало, и один из них отбросил несколько свечей. Другой выхватил из ножен саблю Шарпа и отшвырнул на тропинку. Тем временем монах сдвинул закрывавший лицо капюшон.

Это был Феррагус. Высокий, плотный, здоровенный, он казался еще больше из-за распиравшей его злобы. Шарп попытался подняться, но один из подручных Феррагуса пнул стрелка в плечо.

– Ты мне задолжал, – прохрипел Феррагус. – Много-много денег. Хочешь сейчас рассчитаться?

Шарп молчал. Ему было нужно какое-то оружие. В кармане лежал складной нож, но он знал, что не успеет его достать и уж тем более раскрыть.

– Сколько у тебя при себе? – спросил Феррагус. Шарп не ответил. – Или предпочитаешь драться? – продолжал португалец. – На кулаках, а, капитан? Один на один?

Шарп ответил коротким проклятием. Громила улыбнулся, сказал что-то своим подручным по-португальски, и те принялись обрабатывать лежащего капитана. Шарп спрятал лицо и подтянул колени, защищая живот. Он уже догадался, что будет дальше: отделают так, что шевельнуться не сможешь, и оставят на милость Феррагусу. Исполнению плана, однако, мешала теснота заполненного статуями помещения. Шарп попытался схватить одного из португальцев за ногу, но получил пинок в лицо и завалился на коленопреклоненную статую Марии Магдалины. Глиняное колено треснуло и раскололось, а в руке Шарпа оказался осколок в фут длиной и с заостренным концом. Он ткнул самодельным оружием в ближайшего врага, целя в пах, тот увернулся, и острие скользнуло по бедру. Португалец хрюкнул от боли. Шарп поднялся и, наклонив голову, боднул раненого в живот. Второй португалец саданул ему кулаком в нос и влепил коленом по ребрам, однако капитан успел выбросить руку с глиняным кинжалом, и скулу громилы прочертила кровавая полоса. В следующий момент удар в затылок отправил его в нокдаун, и Шарп рухнул на колени Иисусу. Феррагус выгнал помощников из святилища, освобождая пространство для маневра. От хука в висок зазвенело в голове. Шарп обхватил Сына Божьего за шею и резко оттолкнул. Глиняная голова отвалилась. Португалец провел короткий боковой слева, но Шарп уклонился, вскочил и впечатал голову вместе с терновым венцом в мерзкую физиономию. Орудие развалилось на части, острые края оставили на щеках великана глубокие порезы. Феррагус