Башмаки на флагах. Том 3. Графиня фон Мален - Борис Вячеславович Конофальский Страница 15

«Чёрт железнорукий, что же ты дальше делать собираешься?»

Волков лениво ковырял ложкой свою еду. Повара расстарались, яйца печёные в углях с карамелизированным луком и тмином, заяц в винном соусе, сдобный жирный хлеб, есть бы и есть, а он в прекрасных жидких желтках ложкой поковырялся, хлеба отломил и стал пить пиво. Наелся. Редко такое с ним бывало. Еду он, как и всякий бывший солдат, которому пришлось поголодать в осадах, всегда ценил. После встал и вышел из шатра, невмоготу было сидеть там одному.

Ходил по лагерю в дурном расположении духа, искал всякое дурное в его устройстве и к кому бы прицепиться, чтобы отчитать.

Офицеры и инженер Шуберт уже прятаться от него стали, а тут на дороге, опять с запада, появились всадники.

То был Мильке, адьютант маршала, с охраной. Мильке был сравнительно молод и заносчив согласно занимаемой должности. И он принёс полковнику вести и успокоение.

Волкову он не нравился, но сейчас он был ему очень рад, даже коня придерживал сам, пока усталый адьютант слезал с коня.

— Генерал фон Беренштайн вернулся в Бад-Тельц, где сейчас находится и маршал фон Бок и другие раненые, — сразу начал Мильке.

— Как здоровье маршала? — вежливо интересовался Волков.

— Лекари говорят, что выживет, но крови потерял он немало, да и лечение не будет скорым. Лекари долго не могли достать пулю.

Волков изобразил на лице, насколько умел, соболезнующую мину. А адъютант продолжал:

— А к вам, Фолькоф, со своим полком идёт полковник Эберст.

— Я слыхал, он тоже ранен.

— Ранен, но не сильно. А вот полковник фон Клейст убит. И два его лучших капитана Ганзо и Рейнер тоже убиты. Чёртово быдло выскочило на нас из какого-то чахлого лесочка, как бешеное. И сильно потрепало наш арьергард, где и был полк фон Клейста. Они ударили его с двух сторон. И давили до тех пор, пока фон Кауниц не построил свои роты и не отодвинул их. Но от полка фон Клейста мало что осталось. Те, кого не зарезали, разбежались по округе. А весь обоз, что был с нами, разорён. Оставшиеся люди идут без хлеба, без палаток и даже без котлов.

— У меня тоже большие потери, — сказал полковник, — вторая рота погибла полностью, половина кавалерии сгинула на том берегу и, главное, много офицеров выбыло из строя. Но обоз я сохранил, провианта нам хватит.

Они пошли по лагерю к шатру кавалера.

— А что с вашим прекрасным доспехом? — заметил адъютант, разглядывая латы Волкова, которые теперь не были прикрыты тканью ваффенрока. — Кажется, в прошлый раз, когда я вас видел, они выглядели получше.

— Боюсь, что так хорошо они уже не будут выглядеть никогда.

— Вижу, вам и самому непросто пришлось, — Мильке щёлкнул пальцем по гнутому наплечнику.

— Честно говоря, была пара мгновений, когда я прощался с жизнью, но у Господа на меня, видно, другие планы.

— Что ж, таково наше ремесло, фон Клейст был моим хорошим приятелем. А теперь его нет.

— Очень жаль, да примет Господь его душу, — произнёс кавалер. — Прошу вас, адъютант, в мой шатёр, я не стал есть обед, он остыл немного, но, думаю, разогревать мы его не будем.

— Я не ел со вчерашнего вечера, так что ваш обед я буду грызть, даже если он покрыт льдом, — заверил кавалера Мильке.

Они укрылись в шатре, где принялись за остывший обед, сначала выпив за павших товарищей. Мильке ел с великим удовольствием:

— Господь всемогущий, ваш повар колдун.

— Что, у маршала повар хуже? — спросил Волков, не уточняя, что эти кушанья ему приготовил простой солдатский кашевар.

— Вы смеётесь? — адъютант даже перестал грызть бедро зайца. — Маршал скуп, как церковный староста. У него нет повара. Он ест горох и не всегда с салом. И даже просо ест, как самый нищий подёнщик, лишь сбрызнув его маслом. Пьёт самое поганое вино и убеждает всех, что «вино не так уж и плохо для своей цены». И не дай вам Бог с ним не согласиться. Кстати, чуть не забыл, Эберст просит вас начать готовить для его людей ужин, ужин на тысячу человек. Они придут голодные.

— Я распоряжусь, — обещал адъютанту кавалер.

После раннего ужина с адъютантом он приказал начать готовить еду для людей полковника Эберста и отпустить из-под стражи кавалеристов. А также поставить палатку для Мильке.

Прибывшим перед сумерками людям полковника Эберста найти место в лагере было непросто. В лагере было около четырёхсот телег и ещё больше лошадей, да ещё и припасы, и новые палатки для тысячи человек ставить было негде. Волков и полковник Эберст уговорились, что пока прибывший полк поживёт на телегах, так как погода стоит хорошая. Уже когда стемнело, кавалер пригласил всех офицеров на поздний ужин. Там Мильке и Эберст рассказывали всем его офицерам о внезапной атаке, которую мужики устроили маршалу. Они говорили, что атака была прекрасно спланирована и проведена с должной энергичностью.

— Словно то были не мужики, а отличные и опытные солдаты с прекрасными сержантами, — говорил полковник Эберст.

На что Мильке согласно кивал: и никак иначе.

— Точно так же было и с нами, — заметил ротмистр Хайнквист. — Мы и понять не могли, откуда во всей красе выскочили четыре десятка кавалеров, а пока мы смотрели в удивлении на них, они растоптали авангард третьей роты.

— Верно-верно, — тут же соглашался Рене, — так же внезапно появились и у нас, я даже и придумать не смог, откуда они выскочили. Чёртово отребье!

А Волков рассказы прибывших офицеров слушал молча, но с удовлетворением. Теперь-то ни фон Бок, ни фон Беренштайн не смогут его упрекнуть ни в недосмотре, ни в беспечности. Ведь эти славные и опытные господа сами оказались в такой же ситуации и при всём их опыте потеряли людей намного больше, чем он. Пусть теперь лишь попробуют его упрекнуть. Он найдёт, что им сказать. Тем не менее, он ждал приезда генерала фон Беренштайна с некоторым волнением. А генерал с остатками войска должен был прибыть уже завтра.

Лагерь, который он построил, прибывшие офицеры признали укреплением достойным. Что ему польстило. Не зря он десяток раз оббежал частокол по периметру, не зря ругал офицеров и инженера, тыча