Вениамин Вахман - Проделки морского беса Страница 16

Граф Штернфельд не сказал ни слова. Он только крепко сжал руки, точно в них были четки, и смотрел на генералиссимуса не отрываясь.

Потом он повернулся и скрылся в карете.

Глава 8

ДОМ СТАРШЕЙ ГИЛЬДИИ

Близко к полуночи Елизара и Акима разбудили. Со стороны потухающего костра шло тепло, но второй бок коченел: ночь была свежая, и от близкого болота тянуло сыростью.

— Ну, чего там еще? — Елизар, по морской привычке, вскочил разом. Аким поднялся медленнее, все еще не в силах стряхнуть с себя лютого сна.

Все вокруг выглядело странно, призрачно. Землю, как в вату, укутал туман, а над туманом все было залито ярким лунным светом. Луна, чистая, что твое серебряное блюдо, висела на озаренном ее светом небе. Отчетливо был виден зубчатый силуэт города, за городом что-то горело, колеблющийся красноватый отблеск то разгорался, то пропадал. Часовые стояли погруженные по пояс в туман, словно русалки в воду.

— Вот напасть! Выспаться не дадут, — ворчал Аким, вздрагивая от холода. — Ну и места! Все тут не по-людски…

Фенрихов вызывал командир преображенцев. Он сидел перед ярко пылающим костром на чурбаке. Рядом вместо стола поставлен был барабан. На барабане стояла фляга, прижимавшая бумаги. Около командира толпились офицеры, среди них Огарков в своем неизменном пиратском платке.

Командир зевнул, прикрывая рот ладонью, тряхнул головой, чтобы согнать сонливость.

— Не было хлопот, — сказал он хрипло. — Придется оберегать здешних жителей. Швед Штейнбок с войском ушел дальше и заперся в крепости за городом. Решили отсидеться, авось подойдет помощь. А в городе грабят жителей шведские дезертиры. Их надобно выловить или хотя прогнать прочь. Господа офицеры, приказываю каждому выделить команду для патрульной службы и не мешкая идти выручать сих бюргеров.

Пешие и конные патрули свели вместе под команду одного полу- полковника. Отряд с барабанным боем скорым шагом двинулся к Маргаретенбургу, пехота впереди, кавалерия — драгуны и гусары — трусили сзади. Провожатым ехал немецкий магистратский чиновник. Он сидел верхом на невиданном русскими солдатами осляти, именуемом мулом. С виду сей мул конь, а уши и хвост ослиные, потому как рождаются они от ослов и кобылиц. Нрава они тихого, хотя и гораздо упрямы, как их отцы-ослы. И все же мул смирнее коня; потому и держат их пасторы, купцы да чиновники, — словом, люди немолодые, степенные.

Поначалу город показался вымершим. В узких уличках тишина, все окна наглухо закрыты ставнями, ворота и двери заперты. Тишину нарушал только треск барабана: двое барабанщиков старались вовсю — знай, мол, наших да понимай, кто идет!

Полуполковник, начальствующий над патрулями, сердито поглядел на сопровождающего.

— Чего ж тут охранять? Тишь да гладь, да божья…

И тотчас из боковой улички донесся истошный крик и стуки, будто швыряли тяжелое из окон. Полуполковник свистнул, приказал подскакавшему кавалеристу:

— Пять человек конных… а мы подождем.

Конные умчались в темную щель, и сразу же оттуда послышался громкий говор, ругань, лязг оружия. Немного подождали. Кавалеристы вернулись, гоня перед собой шайку оборванцев в истрепанных солдатских мундирах. Барабанщики снова ударили марш, патруль двинулся дальше к центру.

То и дело попадались то разбитая лавка, то брошенный посреди мостовой открытый сундук: содержимое выгребли, а ненужную тяжесть бросили. Перед кабаком валялись битые бутылки и пивной бочонок. Бочонок, как горестные слезы, ронял последние капли в лужу пива.

Немец-чиновник повернулся на скрипучем седле, назидательно сказал по-русски:

— Здесь, господин офицер, время терять не стоит. Тут живут люди поплоше, беднота… Вам следует спешить в купеческие кварталы, оберегать лучших людей. v

— А для меня все ваши люди одинаковы… — сердито проворчал командир. — Сказано оберегать слобожан, будем оберегать всех.

Он остановил отряд, начал распределять команды, кому в каком направлении следовать, назначил место встречи перед возвращением в лагерь. С оставшимися двинулся дальше. Немец сидел на своем полуконе, полуосле, всем своим видом выражая неодобрение. И мул стриг ушами, словно тоже не одобрял.

— А чего это там горит? — поинтересовался Елизар.

— Не горит, а жгут нарочно, — ответил полуполковник. — Перед укрепленным форштадтом шведы освобождают пространство. Мы туда сейчас не пойдем, там Штейнбок сам держит охрану.

Отряд вышел на центральную городскую площадь. Площадь была неправильной формы, от нее лучами расходились несколько улиц и целая сеть переулков. Посредине торчал какой-то нелепый каменный столб, от него на мостовую ложилась полоса густой тени.

Вдруг откуда-то издали донесся приглушенный хлопок пистолетного выстрела. Невозмутимого немца словно кольнули, он буквально подпрыгнул в седле.

— Майн готт! — воскликнул он. — Это в доме старшей гильдии! Господа офицеры, господа солдаты, надо скорей туда, выручать господ членов гильдии.

Полуполковник ухватил его за рукав:

— Чего ты шебаршишься?! Где тот дом?

— Вон, вон!.. — показывал немец на массивный серый каменный дом, стоявший отдельно. Нижний этаж был глухой, без окон, дверь вся окована железом.

— Что это за гильдия? — допытывался начальник патруля.

— О-о! — чиновник поднял кверху руку. — Это ювелиры, это богатые купцы, самые богатые. В других гильдиях кузнецы, столяры, пивовары. Самая младшая — мясники и кожевники…

Его прервал отчаянный женский вопль. Вопль несся с противоположной стороны. За первым криком послышались еще крики, удары, детский жалобный плач.

— Шубников и Яблоков! — крикнул полуполковник. — Бегите в дом гильдии, а мы туда… г

Команда Елизара и Акима была одной из самых малочисленных. Огарков то ли пожалел своих матрозов, то ли застыдился, что многие из них плохо одеты, отобрал в патруль всего пять человек, кроме двух ‘фенрихов. Тут были Иван и Тимофей, да еще трое, но зато все ребята дюжие и не робкого десятка.

Моряки принялись стучать рукоятями пистолетов в дверь. Внутри либо не слышали, либо не желали отворять. Попробовали дергать за кольцо, служившее дверной ручкой. Кольцо было здоровенное, кованое, но дверь не поддавалась, даже когда просунули в кольцо ствол мушкета и действовали им, как рычагом.

Елизар, оставив Акима у дверей, кинулся с двумя матрозами во двор. Ворота были отворены, но во дворе пустота, только одна дверь вела в подвал. В подвале оказалась кухня, но и оттуда хода наверх не было, блюда поднимались в столовую палату специальным подъемником.