Амеде Ашар - В огонь и в воду Страница 19

Бой возобновился — жестокий, упорный, молчаливый. Глаза маркиза горели, зубы были стиснуты. Вдруг, и в третий уже раз, шпага вылетела у него из рук.

— Браво! — крикнула принцесса, поддаваясь невольно удивлению при виде ловкости и невозмутимого хладнокровия молодого графа.

В отчаянии, совсем обезумев, маркиз схватился обеими руками за голову.

— Ах, убейте меня! — вскричал он. — Да убейте же меня, наконец!

— Хорошо! Теперь будет кровь! — ответил Гуго, между тем как Коклико опять с улыбкой подал шпагу маркизу.

Гуго собрался с силами и, не ожидая уже нападения противника, как только скрестились клинки, первым же ударом проколол насквозь руку маркиза. Та безжизненно повисла, и пальцы маркиза выпустили шпагу. Гуго схватил ее и, вложив сам в ножны, висевшие на поясе маркиза, который смотрел на него, ничего не понимая, сказал ему:

— Маркиз, носите эту шпагу на службе его величеству королю.

Коклико бросился к окну и крикнул фигляру:

— Эй, приятель! Убери-ка медведя и освободи гарнизон!

Принцесса подошла к Гуго, бледная, взволнованная, и сказала:

— Граф, я считаю себя счастливой, что встретилась с вами, и надеюсь еще встретиться. Ваше место вовсе не здесь в глуши, а при дворе…

Между тем страшная борьба происходила в душе маркиза. Гнев еще бушевал в ней, мщение еще кипело. Побежден — и у себя дома, ребенком, у которого едва пробиваются усы! Но, с другой стороны, не простой, не обыкновенный же человек стоял перед ним! Он сам не знал: будь он на его месте, поступил бы он так же? А Гуго, казалось, совсем забыл о нем. Вложив шпагу в ножны, он собирал своих товарищей и строил их, собираясь уходить из замка. Наконец в этой борьбе добра и зла в душе маркиза добро победило, и он сказал, подходя к Гуго:

— Граф де Монтестрюк, у вас сердце дворянина, как и имя дворянина… Обнимемся.

— Вот это благородно!.. — воскликнула принцесса, наблюдавшая за маркизом. — Поклянитесь мне оба, что искренняя дружба свяжет вас отныне навеки.

— Ах! За себя клянусь вам! — вскричал маркиз с удивлением. — Эта дружба будет такой же глубокой и такой же вечной, как и мое восхищение вами, прекрасная принцесса!

Она улыбнулась, краснея, а Гуго и маркиз по-братски обнялись. Дворецкий, прибежавший наконец с людьми маркиза и не понимавший еще, что тут произошло в его отсутствие, поднял руки к небу при виде этих неожиданных объятий.

Маркиз рассмеялся и вскричал:

— Черт возьми, старик Самуил, еще не то увидишь теперь! Знай, что этот молодой человек, протянувший мне руку, — друг мой, лучший из друзей, и я требую, чтобы он был полным хозяином в Сен-Сави. Лошади, экипажи, люди — все здесь теперь принадлежит ему!.. И клянусь чертом, мне бы очень теперь хотелось, чтобы он пожелал чего-нибудь такого, чем я особенно дорожу, чтобы я мог тотчас отдать это ему и доказать, как высоко я ценю его дружбу!

В эту минуту взор его упал на араба, который все еще стоял в стороне, неподвижный и молчаливый. Вдруг выражение лица маркиза изменилось, и он вскричал:

— А! Ты, неверный, изменяешь своему господину! Ну, пришла теперь и твоя очередь!.. Плетей, Самуил, плетей!.. Пусть четверо слуг схватят этого чернокожего разбойника и забьют его до смерти!..

Самуил с четырьмя слугами уже направился было к арабу, когда Гуго вмешался:

— Вы сейчас сказали, маркиз, что охотно отдадите мне все, чего я пожелаю?

— Сказал и еще раз повторяю… Говори, чего ты хочешь?..

Гуго показал на араба:

— Кто этот человек, которого зовут Кадуром?

— Дикий, проклятый невольник, взятый у корсаров африканских… Мне подарил его двоюродный брат, кавалер Мальтийского ордена.

— Отдай его мне!

— Бери. Если Сент-Эллис что-нибудь пообещал, он всегда держит слово.

Гуго подошел к Кадуру и, положив руку ему на плечо, сказал:

— Ты свободен.

— Сегодня меньше, чем вчера, — ответил араб.

И, взяв в свою очередь руку графа де Монтестрюка и положив ее себе на голову, он продолжал цветистым языком Востока:

— Ты обвил мое сердце цепью крепче железной… я не в силах разорвать ее… От самого Бога она получила имя благодарности… Куда ты ни пойдешь, и я пойду, и так буду всегда ходить в тени твоей.

— Раз так, то пойдем же со мной! — сказал ему Гуго.

IX

Безумный шаг из-за любви

Слух об этом приключении распространился в окрестностях и сильно поднял репутацию сына мадам Луизы, как называли там вдову графа де Монтестрюка. Одни удивлялись ловкости Гуго, другие хвалили его за храбрость; все отдавали справедливость его великодушию.

— Он так легко мог бы убить дерзкого маркиза, — говорили те, у кого нрав был мстительный.

Победитель маркиза де Сент-Эллиса сделался чуть ли не героем. Хорошенькие женщины начали строить ему глазки.

Встреча с принцессой Мамиани представлялась ему каким-то видением. Ее красота, роскошный наряд, величественный вид — все напоминало ему принцесс из рыцарских романов, созданных феями на счастье королевских сыновей. Как повезло маркизу де Сент-Эллису, что она жила у него в замке Сен-Сави!

Однажды утром через несколько дней после своего приключения, гуляя по полям, Гуго увидел принцессу на дороге верхом на отличном коне. На устах ее играла улыбка, лицо разрумянилось от легкого ветерка, ласкавшего ее черные кудри. Гуго подошел к самому краю дороги и стал пристально смотреть. Она его заметила.

Проезжая мимо него шагом, она оторвала перо со шляпки и, бросив его прямо в лицо молодому человеку с кокетливым жестом, сказала:

— До свидания, граф!

И, пришпорив горячего коня, принцесса Леонора поскакала дальше.

Смущенный Гуго с красным пером в руке еще следил за ней глазами, как вдруг на дороге показалось облако пыли, и он узнал маркиза, скачущего во весь опор вслед за принцессой.

— Куда она, туда и я! — крикнул он на скаку.

«Счастливец маркиз!» — подумал Гуго, прикованный бедностью к месту своего рождения.

Куда это она ехала, прекрасная, молодая, блестящая, свободная принцесса, вдруг показавшаяся как метеор на небе его жизни? В Париж, должно быть, в Компьень, в Фонтенбло, где составлялся двор короля на заре его царствования. Она сказала ему «До свидания», и каким тоном, с какой улыбкой!

Сын графа Гедеона прицепил красное перо к своей шапке и пошел в поля. Это кокетливое перо, обладая как будто даром волшебства, поднимало в молодой голове его целую бурю мыслей, видения празднеств, замков, сражений, балконов, кавалькад, и всюду горели зеленые глаза принцессы.

Задумчивый, Гуго вернулся в Тестеру, где графиня прижала его к сердцу в день победы над маркизом. Удивляясь его молчанию, тогда как все вокруг рассыпались в похвалах ему, она спросила старого Агриппу, не знает ли он, что произошло. Верный оруженосец улыбнулся.