Люттоли - ДАрманьяки Страница 2

В эту минуту герцог Орлеанский совершил роковую ошибку. Вместо того чтобы обрушится с гневной тирадой на недопустимое поведение графа, чего и ожидала от него королева, он лишь равнодушно пожал плечами.

– Граф и мне высказывает в лицо всё что думает. Ему не нравится наша связь и дело вовсе не в том, что я женат на его сестре. Граф считает нашу связь неприемлемой и богопротивной. Он честен и не выносит ухищрений, к которым склонны другие.

– Иными словами кузен, вы намерены спустить ему с рук слова, которые были сказаны в мой адрес? Он поливал меня нечистотами, а вы принимаете это как должное? – в голосе королевы прозвучала скрытая ненависть, которая укрылась от герцога Орлеанского.

– Отнюдь любовь моя, – возразил Герцог Орлеанский, – я непременно отправлюсь в Осер и поговорю с графом.

– Будет ли он наказан?

– Не забывайте любовь моя, граф один из двенадцати нотаблей входящий в королевский совет. И только королевский совет в полном составе может вынести ему наказание.

– Как всегда вы правы кузен, – королева натянуто улыбнулась и тут же испустив тяжёлый вздох приложила ладонь внешней стороной ко лбу, – кажется опять начинается мигрень – пожаловалась королева. Надеюсь, вы меня простите?!

– Любовь моя, – герцог Орлеанский подошёл к королеве и легко поцеловал в губы, – я провёл чудесные мгновения рядом с вами и желал бы продлить их, но, поскольку вам нездоровится, мне придётся откланяться.

Претворяя слова в действия, герцог Орлеанский поклонился, взял шляпу, перчатки и вышел. Королева долгое время с откровенной злобой смотрела на дверь, через которую он вышел. Затем, громко позвала служанку.

– Жюли!

Преданная служанка королевы немедленно явилась на зов. Королева встала с постели, подставляя своё обнажённое тело под проворные руки Жюли, которая в течение следующей четверти часа одела и причесала королеву. Едва туалет королевы был закончен, как вновь прозвучал повелительный голос;

– Никола Фламеля …я хочу видеть его сию минуту.

– Мадам! – Жюли покинула опочивальню королевы и вскоре вернулась в сопровождении немолодого мужчины, одетого в серую одежду. Мужчина был высок и худощав с выступающими скулами на лице.

Оставив его наедине с королевой, Жюли удалилась.

Не сводя взгляда со своего астролога, королева задала вопрос.

– Что говорят звёзды сударь?

– То же что и в прошлый раз, – с поклоном ответил астролог, – они предвещают смерть герцогу Орлеанскому в эту ночь!

– Твоё предсказание не может быть ошибочным?

– Нет, моя королева!

– Ну что ж, – королева зловеще усмехнулась, – не нам простым смертным мешать божественному проведению.

Глава 2

Возвращаясь, домой, герцог Орлеанский раздумывал над словами королевы. Все прекрасно знали, что из себя представляет королева, но открыто никто не высказывался за исключением короля, который имел на то право и графа д, Арманьяка.

Следует поговорить с ним, – подумал герцог Орлеанский. Однако при всей своей решимости обуздать графа, он не был уверен в положительном исходе разговора. Ему прекрасно была известна особенная черта характера графа. Граф никогда не отказывался от своих слов. В общем – то, именно это качество внушало уважение к графу. Как бы то ни было, герцог не собирался доводить дело до ссоры. Они с графом Д,Арманьякявлялись не только родственниками, но и единомышленниками.

По привычке герцог стал напевать какую-то песенку. На пути домой он почти не встречал прохожих. Время было позднее, за полночь. Лишь раз ему навстречу попался отряд стражников из шести человек. Они следовали по улицам Парижа с горящими факелами. Узнав герцога Орлеанского, они почтительно приветствовали его высочество. В ответ герцог Орлеанский благосклонно улыбнулся и спокойно продолжил путь домой.

Герцог Орлеанский свернул на старую храмовую улицу. Когда до дома оставалось не более двухсот шагов, он заметил четверых прохожих, которые двигались со стороны его дома по направлению к нему. Герцог Орлеанский почти не придал значения этому обстоятельству. Он почти поравнялся с ними, когда услышал топот ног за своей спиной. Герцог Орлеанский обернулся через плечо и увидел, как четверо незнакомых людей бежали за ним следом. Думая, что это грабители герцог Орлеанский пришпорил коня, но он опоздал. Его схватили те четверо, что находились перед ним. Лошадь, рванувшись, ускакала, оставляя герцога Орлеанского в руках грабителей. Восемь человек одновременно схватили его и, прижали спиной к стене.

– Я герцог Орлеанский! – громко сказал брат короля Франции. – Уберите прочь от меня свои грязные руки!

В темноте засверкали лезвия кинжалов. А следом раздались роковые для Герцога Орлеанского слова:

– Герцог Бургундский просил передать поклон!

– А, а… – герцог Орлеанский мгновенно побледнел, – так вы убийцы…

Больше он ничего не успел сказать. Восемь рук с кинжалами замелькали в воздухе, поочерёдно втыкая смертоносные лезвия в тело герцога Орлеанского. Кровь брызнула во все стороны. В течение одной минуты было нанесено не менее четырёх десятков ударов. Убедившись, что герцог Орлеанский мёртв, они бросили сына Карла Y и брата Карла YI в луже его собственной крови, как последнего смерда.

– Расходимся братья, – тихо сказал один из убийц, тот, который говорил с герцогом Орлеанским. – Дело сделано, наш враг мёртв.

Все убийцы одновременно подняли левую руку. Тремя растопыренными пальцами, большим, указательным и средним они очертили перед собой круг и тотчас растворились в ночных, улицах Парижа.

Через четверть часа в двух кварталах от старой Храмовой улицы, в невзрачный с виду дом вошёл одинокий прохожий, закутанный в плащ. В доме находились не менее двух десятков вооружённых людей. Они молча пропустили незнакомца. Не останавливаясь, ночной гость направился к угловой комнате находящийся в конце коридора. При его появлении мужчина средних лет в богато украшенной одежде вскочил со своего места. Всем своим видом он изображал вопрос.

– Он мёртв, монсеньор!

Герцог Бургундский порывисто обнял человека, сообщившего ему эту радостную новость.

– Ты будешь щедро вознаграждён Лануа! – пообещал ему герцог Бургундский, – ты избавил меня от опасного врага.

Гилберт де Лануа поклонился.

– Нельзя медлить монсеньор! Не забывайте, у вас остался ещё один враг, много опаснее герцога Орлеанского. Если он заподозрит вас в смерти герцога Орлеанского, может произойти несчастье.

– Проклятые Д,Арманьяки! – Герцог Бургундский произнёс последнее слово так, словно выплёвывал его. – Тот день, когда я избавлюсь от них, станет днём моего величия.

– Положитесь на меня, монсеньор, и не медлите более. Скоро весь Париж узнает о том, что произошло. Я останусь в Париже, и буду постоянно докладывать вам о происходящих событиях.

– Мой верный друг!

Герцог Бургундский пожал ему руку и вышел. Через несколько минут герцог Бургундский в сопровождении двух десятков рыцарей уже покидал дом. Убедившись, что герцог Бургундский уехал, Гилберт де Лануа сел за стол, где лежали письменные принадлежности. Взяв чистый лист бумаги, он обмакнул перо в чернильницу и начал быстро писать.

«Монсеньор! Невольно я подслушал разговор герцога Бургундского с человеком, чье имя мне не известно. В разговоре речь шла об убийстве герцога Орлеанского. Вначале я не придал значения услышанному, но узнав, что герцога Орлеанского подло убили, я принял решение немедленно сообщить вам о некоторых подробностях подслушанного мной разговора. Герцог Бургундский сказал: «Убейте герцога ночью, когда он будет возвращаться от королевы!» Я не могу назвать вам свое имя по причине опасения за свою жизнь, но скажу, что являюсь лицом, приближенным к герцогу Бургундскому. Вы – единственный человек, способный покарать убийцу. Именно это обстоятельство заставило меня обратиться к вам.

Ваш преданный слуга!

Р.S. Если монсеньор сомневается в искренности моих слов, сообщаю вам, что в настоящий момент герцог Бургундский покинул Париж и направляется во Фландрию».

Гилберт де Лану сложил письмо и написал сверху: «Лично в руки графа Д,Арманьяк».

– Вот и свершилось, – пробормотал Гилберт де Лануа, засовывая письмо в карман. – Только чудо способно остановить войну между герцогом Бургундским и Д,Арманьяками.

Глава 3

Не прошло и часа с момента отъезда герцога Бургундского, как дом покинул и Гилберт де Лануа. Едва оказавшись на улице, он плотнее укутался в плащ. До него донеслись крики взбудораженных горожан. Из чего он заключил, что тело герцога Орлеанского обнаружено.

После получаса ходьбы, он миновал стену Филиппа Августа, окружающую старый город кольцом. На пути попадались несколько раз конные стражники, в смятении спешившие к старой Храмовой улице. Лануа не обращал на них никакого внимания, впрочем, как и они на него. Он целенаправленно двигался в сторону кладбища «Невинно убиенных младенцев». У входа на кладбище, под аркой валялся нищий. Лануа перешагнул через него, при этом настороженно оглядываясь по сторонам. Улица была совершенно пустынной, не считая нищего и легкого ветерка, с шелестом кружившего опавшую листву. Внутри кладбища, слева от входа, была расположена целая галерея картин, на которых были изображены все сословия французского королевства. Начиная от папы римского, короля Франции, дворянства, духовенства и заканчивая крестьянами и ремесленниками. Лануа крадучись двинулся по узкому проходу между галерей и могилами. Чуть ли не ежеминутно Лануа останавливался, прислушиваясь к черной темноте мрачного кладбища. Не услышав ничего подозрительного, Лануа продолжал свой путь. Так продолжалось довольно долго. Он успел дважды обойти кладбище, твердо убедившись, что опасности нет. Лануа подошел к одноименной могиле, которая находилась где-то посередине кладбища. На надгробии были выведены четыре слова латинскими буквами: «Верному сыну от Анатас!». Рядом с надгробием возвышался крест. Лануа ухватился двумя руками за него и, сделав небольшое усилие, начал поворачивать. Крест начал поворачиваться против часовой стрелки. Могила со скрипом сдвинулась на несколько футов в сторону, открывая перед Лануа, слабо освещенную лестницу, уходящую далеко под землю. Спустившись вниз ровно на шесть ступенек, Лануа нащупал скрытую пружину, которая служила механизмом открытия и закрытия прохода изнутри. Лануа нажал её. Механизм вновь пришёл в действие, могила над головой Лануа сомкнулась вновь на прежнем месте. Лануа миновал не менее ста ступенек, прежде чем оказался в холодных и сырых сводах подземелья. Лануа невольно вздрогнул, когда перед ним возник словно ниоткуда, человек в монашеской рясе с надвинутым на лицо капюшоном.