Георг Борн - Бледная графиня Страница 20

Допрос продолжался недолго. Мария описала ему свою прогулку с Лили и все события того рокового вечера, но все это было уже известно следствию, а больше она ничего не знала.

До самого приезда судебных чиновников девушка была убеждена, что Бруно разделил участь Лили, то есть упал с обрыва вместе с ней. По простоте душевной она так и сказала асессору, и он был неприятно поражен подобным мнением. Как верной подруге Лили и поверенной ее тайн, Бруно рассказал Марии все, что произошло между ними у трех дубов.

Мария не ответила ни слова, она, казалось, полностью ушла в свои переживания и рада была поскорей покинуть домик лесничего. Казалось, какие-то новые, совсем иные мысли зародились у нее в голове после разговора с Бруно.

Затем перед следователем предстал господин фон Митнахт, тоже вызванный на допрос. Потом последовали показания кучера и садовника. Но все они не сообщили ничего нового, ничего такого, что могло бы пролить свет на это темное дело.

Едва лишь успели удалиться последние вызванные свидетели, и Бруно перелистывал протоколы допросов, как в дверь сильно постучали.

– Взгляните-ка, господин Ленц, кто там, – сказал асессор.

Секретарь пошел отпирать дверь и увидел перед собой высокого, широкоплечего, чуть сутулого мужчину с добродушным безбородым лицом. На нем был старый длиннополый суконный кафтан, полотняные штаны и старые башмаки. Совершенно выгоревший черный бархатный жилет наглухо застегнут до самого горла. В одной руке он держал грязную, помятую шляпу, в другой – палку. Тем не менее можно было заметить, что костюм этот он считал праздничным.

Он не сразу вошел в комнату, а прежде просунул в дверь свое добродушно улыбающееся лицо и вопросительно взглянул на присутствующих.

– Что вам нужно, любезнейший? – спросил Ленц. – Лесничего здесь, наверху, нет.

– Я это знаю, – дружелюбно ответил странный посетитель. – Мне и не нужен господин лесничий. Мне нужен тот господин из города, который проводит следствие об убийстве дочки покойного графа.

При этих словах Бруно поднял голову и пристально взглянул на уже вошедшего незнакомца.

– Кто вы такой?

– Я пастух Гильдебранд, – ответил тот, подходя ближе. – А вы, сударь, вероятно…

– Да, я судебный следователь.

Ленц запер за вошедшим дверь и вернулся на свое место.

– Ага, ага! Хорошо, что я нашел вас, сударь, – негромким, ровным голосом сказал пастух и неловко поклонился.

Он поставил в угол палку, возле нее положил на пол шляпу и приблизился к Бруно. Все слова и движения его были неторопливы и обдуманны, что обычно свойственно пожилым крестьянам. Добрая и приветливая улыбка почти не сходила с его лица.

– Видите ли, в чем дело, сударь, я пришел насчет молодой графини. Я кое-что видел и слышал и потому решил, что мне следует сходить сюда и сообщить все это господину следователю.

– Это правда, Гильдебранд. Хорошо, что вы пришли, – ответил Бруно. – Что же вы можете сообщить мне?

– Я пастух из Варбурга, – обстоятельно начал он, подойдя еще ближе к Бруно и доверительно наклоняясь к нему, – асессор сидел, и высокому Гильдебранду не очень удобно было разговаривать с ним стоя. – Третьего дня, в воскресенье, собрался я сходить проведать дочь. Моя дочь замужем и живет на краю деревни, недалеко от моря. У нее хороший муж, зовут его Енс.

– Вы говорите о рыбаке Енсе?

– Да-да, вы его тоже знаете? Вот он и есть муж моей дочери. Всякий раз, как выдается свободный денек, я отправляюсь к ней в гости. В прошлое воскресенье я, как обычно, пошел туда. Енса не было дома, но скоро он пришел, веселый такой…

Бруно невольно улыбнулся, он-то знал о причинах веселости Енса.

– Енс, – продолжал старый пастух, – где-то на стороне заработал и хлебнул в портерной пива и домой принес пару бутылок – надо же поделиться с женой. Енс – хороший муж…

– Все это прекрасно, милейший Гильдебранд, но ведь вы собирались сообщить нам нечто, касающееся молодой графини.

– А вот подождите, расскажу все по порядку. За пивом незаметно пробежало время, и был уже девятый час, когда я отправился восвояси. Едва я вышел на улицу, началась гроза, но мне уже не хотелось возвращаться, надо было идти домой. Непогода разгулялась вовсю. Я поднялся наверх и свернул на дорогу, ведущую к замку мимо трех дубов. Потом я подумал про себя: пойду-ка лучше кустами, это будет ближе. Я свернул и тут увидел на дороге двоих…

– Двоих? – нетерпеливо переспросил Бруно, между тем как Ленц быстро записывал показания пастуха. – Кого же это? Кого вы увидели на дороге?

– Я не видел их лиц, но различил голоса. Они разговаривали друг с другом. Это были молодая графиня и лесничий Губерт Бухгардт.

– На пути от трех дубов к замку?

– Да-да, как раз там.

– Вблизи того места, где дорога идет вдоль обрыва, не так ли, Гильдебранд?

– Нет, намного ближе.

– Вы не ошиблись, Гильдебранд? Ведь было очень темно.

– Ужасная темень, хоть глаз выколи. Но я слышал, как они разговаривали, называли друг друга по имени, а уж дочку-то покойного графа я всегда узнавал по голосу. Будьте спокойны, сударь, ошибки здесь быть не могло. Они говорили громко, особенно молодая графиня.

– Вы помните, о чем они говорили?

– Слово в слово. «Я не хочу, чтобы вы меня провожали, я пойду одна», – сказала молодая графиня и с таким негодованием, какого я никогда не замечал в ней. А лесничий в ответ: «Я вам хотел только сказать, что привело меня сюда». А молодая графиня ему громко так и раздраженно: «Не хочу ничего более слышать, ступайте к себе домой». По всему было видно, что она очень рассердилась на Губерта. А он ей: «Тогда произойдет несчастье».

– Вы точно слышали, Гильдебранд? – спросил Бруно, крайне удивленный неожиданным признанием, которое могло наконец пролить свет на это темное дело. Тем более что Губерт совсем недавно утверждал, что не видел Лили и не говорил с ней.

– «Тогда произойдет несчастье» – это были его последние слова, – подтвердил старый пастух, оказавшийся теперь самым главным свидетелем. – А потом все стихло.

– И больше вы ничего не слышали?

– Немного погодя будто бы кто-то закричал, и больше ничего.

– Сколько приблизительно времени прошло от последних слов лесничего до крика? Постарайтесь припомнить как можно точней, Гильдебранд, это очень важно.

– Сколько времени? Пожалуй, от того места, где они говорили, до того места, где раздался крик, по времени не меньше тысячи шагов, – ответил пастух, поняв смысл вопроса следователя. – Я не обратил особенного внимания. Кто бы мог подумать, что случится такая беда.

– Вы не проходили мимо обрыва?