Исраил Ибрагимов - Тамерлан (начало пути) Страница 21

— Я слушаю.

— В заточении у вас, в зиндане, находится человек по имени Чеку.

— Да, я слышал. Барласовец из Кеша… Вор и убийца осужден по закону, который свято чтится у нас, в Мавераннахре…

— У вас, в Мавераннахре, — говорит задумчиво и как бы отстраненно Тимур. — Мавераннахр не только Самарканд, но и Кеш…

— Восхищаюсь вашей проницательностью господин посланник. Дай вам Аллах здоровья. Позвольте полюбопытствовать почему желание ваше связано с именем человека по имени Чеку? Вы хотите знать, почему, он приговорен к отсечению головы?

— Хочу знать? Нет, не знать, а видеть — видеть живым и свободным. И сейчас же!

— Человек по имени Чеку приговорен по… — кипятится Джамаль.

— …вашему указанию, — перебивает Тимур.

Градоначальник откровенно обескуражен: его, повелителя великого Самарканда, перебили! И как!? И тон человека, явно недовольного.

Джамаль растерянно взглянул на главу канцелярии, ожидавшего распоряжений хозяина — тот смущенно отвел глаза, взглянул на дерзкого посланника. Тимур, как ни в чем ни бывало, словно в какой–нибудь заурядной харчевне, спасаясь от духоты, распахнул халат…

— О, у вас замечательные розы! — произносит он, нарочно любуясь розарием, выращенным тут же, в помещении.

— О, да! — попадает как бы «на крючок» градоначальник.

Между тем, Тимур достает… нож и, не спрашивая разрешения, ловко срезает одну из роз:

— Вам приходилось видеть розу… без шипов?

Также демонстративно удаляет ножом шипы:

— Говорят не бывает розы без шипов… Вот вам роза без шипов — не находите, милостивый повелитель великого Самарканда, что это обратное общепринятому? Не находите, что у этой прекрасной розы очень тонкая шейка?

Градоначальник Джамаль бледен, с трудом скрывая ужас, бросает взгляд на главу канцелярии — тот, поняв, идет к хозяину.

— Человека по имени Чеку доставить… живым… — обращается к Тимуру: — Где удобнее господину посланнику будет лицезреть барласовца по имени Чеку?

— У вас отменный вкус, — говорит Тимур, уходя от ответа, но в действительности цепко контролируя в уме суть задуманного, внутри ликуя по поводу первой победы. — Эти ковры могли бы достойно украсить любые царские покои. Уж не из Герата ли они?

— Еще одно свидетельство вашей проницательности: это — дар друзей из Герата, — и, как бы спохватываясь, градоначальник дает команду канцеляристу: — Доставить во дворец.

Канцелярист удаляется, Джамаль входит в роль «гида», говорит: «А этот ковер из Шираза…» — и, о, ужас, он видит, как Тимур, шагая, наступил… на оброненную розу… Джамалю от такого рода поступков посланника, отдающих мистикой, становится не по себе, но тем не менее странный «экскурс» по резиденции градоначальника продолжается…

— Удивительно! — говорит Тимур как бы машинально под впечатлением сказанных Джамалем слов. — Хороший ковер радует глаза, но…в него можно и закатать человека…

Джамаль еще пуще взволнован.

71

…На месте сооружения помоста для экзекуций на базарной площади. Некто — посыльный поднимается к рабочим.

— Велено прекратить работы. Все. — говорит он.

— А как изволите поступить с этим? — спрашивает плотник, показывая рукой на недостроенный помост.

— Разобрать! — следует короткий ответ.

Посыльный ступает с помоста, его тотчас же обступает толпа зевак. Тут же — знакомый нам мужчина в тюрбане с книгой подмышкой, Джафари, и мальчик Хафиз.

— Нам послышалось, что вами сказано слово «разобрать». — Мы не ослышались? — остро интересуется человек с книгой подмышкой.

— Нет не ослышались, уважаемый апенди. Я так и сказал: «разобрать»

— Не означает ли это, что казнь отменена? — не унимается человек в тюрбане.

— Именно так. Отменена

— Слышали, казнь отменена, — говорит зевакам Джафари.

«Отменена… отменена…» — разочарованно проносится в толпе зевак. А на помосте в эту минуту происходит вот что. Один из рабочих со словами: «Нам что? Разобрать, так разобрать», — обухом топора выбивает доску, которую второй рабочий складывает у подножья помоста… Поверх этой доски ложится следующая и т. д.

Джафари и мальчик Хафиз идут по безлюдной узкой Самаркандской улочке.

— Мой учитель, позвольте задать вам вопрос? — говорит мальчик Хафиз.

— О, конечно! Конечно!

— Я заметил…

— Что заметил мой сын!

— Я заметил учитель: вы тонко чувствуете прелесть роз, но интересуют вас и мерзости, коими полна суть человека.

— Я понял намек, юноша, — молвил Джафари и после долгого и обоюдного молчания говорит: — Да. Я люблю и топтать грязь, и лицезреть противные человеку вещи… Почему? Отвечаю: только тот, кто познал мерзость, грязь, сможет ощутить тончайшие прелести цветов… У — у — уф!

— Что с вами, учитель?

— Т–с–с! … Я вдыхаю запахи самаркандской розы!

Мальчик Хафиз удивлен. Но вот он, вслед учителю, смотрит на другую сторону улочки. — Там изящно семенит в черном покрывале в противоположную сторону молодая женщина. Почувствовав на себе взгляды незнакомых людей, женщина ускоряет шаг, исчезает за поворотом.

— Ах, какое личико, какие изумительные глазки! А улыбка! А уста!..

— Но…

— Что «но’, юноша?

— Ведь личико, если я не ослеп, было скрыто под покрывалом!

— Разве покрывало помеха для беспокойного зрячего поэта?! Вам юноша, — Джафари ласково треплет мальчика Хафиза по голове, — придется еще немало шлепать по грязи и учить суры божественного Корана. Не бойтесь грязи, юноша, учите суры Корана, Хафиз!

— И тогда я тоже стану видеть невидимое?

— Вы станете поэтом, юноша.

— Я стану поэтом?

— Разве я сказал вам об этом? Ах, да, кажется так и есть — сказал…

72

Резиденцию градоначальника застаем в том же виде, в котором мы ее недавно оставили, т. е. хозяина и посланника наедине (если не считать стоящих у дверей канцеляриста и охранника).

— Это кусок необработанной бирюзы из Бадахшана — дар…

Градоначальник на слове «дар’ осекся — причиной тому шум, громкие голоса людей за дверями. Канцелярист выходит, но тут же, вернувшись, объявляет:

— Человек по имени Чеку доставлен.

Джамаль взмахом руки просит войти в помещение вваливается группа тюремщиков (снова с главой тюрьмы) с Чеку. Последний выглядит печально: взлохмаченный в ссадинах, синяках, в рванной одежде. Увидев Тимура, Чеку несколько озадачен:

— Неужели это вы!? Нет, я не ослеп — это Тимур! Тимур, это я Чеку! Твой сотник!

— Сотник, откуда ты? — спрашивает Тимур строго, но и участливо.