Эдуард Петров - Паруса в океане Страница 21

Процессия жрецов и богомольцев скрылась за тяжелыми скрипучими воротами храма, и их голоса продолжали славить бога Себека и Большого Хапи.

Астарт вытер слезы и начал счищать с локтей и колен липкий ил.

Невзрачная собачонка какого-то паломника осторожно приблизилась к воде, стараясь проникнуть взглядом в глубину. Схватив розовым язычком несколько капель, отскочила и замерла. Затем вновь приблизилась и пила чуть дольше.

Астарт взошел на каменную пристань, разглядывая носы пришвартованных унирем, долбленок, лодок-плотов из тростника. Между судами лениво плескались серо-зеленые полчища рептилий. "Вот бы где поохотиться!" Прочитай кто его мысли, Астарта разорвали бы в клочья.

Собачонка, напившись, взбежала на пристань и, принюхавшись, злобно зарычала: Астарт весь пропах мускусом.

Астарт покинул храмовую пристань. Он брел вдоль берега усталый, голодный, злой на весь мир. Его Ларит, друзья ждут, а он беспомощен как никогда. Он уже и не верил, что в человеческих силах заработать гигантскую сумму — три таланта серебром!

Краснокожие крестьяне шли по полям и разбрасывали полбу во взрыхленный ил, черпая пригоршнями из мешков. Женщины гнали следом овец и быков, чтобы втоптать зерна в землю и не дать ветру и солнцу погубить будущий урожай. Египет трудился. Деревни обезлюдели. Все были на полях, у реки, дающей жизнь. Астарт видел натруженные спины и руки. Он им завидовал, этим людям. И его одиночество было еще мучительней.

Бородатый крестьянин и его сутулая жена с удивлением смотрели на стоявшего посреди поля чужестранца и пытались понять, что он бормочет. Полдесятка малышей испуганно жались к материнской юбке. Египтянин огляделся — не видят ли соседи — и протянул Астарту ячменную лепешку.

Несколько дней Астарт бродил среди усыпальниц Города Мертвых. Долго смотрел в таинственные глаза Сфинкса, пытаясь понять тех, кто зовет его "отцом страха". У Великой Пирамиды тоже долго стоял, погруженный в размышления, и наблюдал, как безмолвно и равнодушно курилась песком громада, закрывшая полнеба.

Усилием воли Астарт сбросил оцепенение и по едва приметной дороге у подножия пустынного плато зашагал в Мемфис. Может, судьба улыбнется ему в городе Имхотепа и Ахтоя.

Слева — Нил с его зарослями, деревнями и пашнями. Вдали, у самого горизонта — голые, мертвые скалы, где во времена Великих фараонов древности добывали камень для пирамид. И опять пирамиды, полуразрушенные, засыпанные песками, вечные стражи безжизненного плато.

Темнело. Подножия гигантов закутались в сумрак, и только их вершины блестели на фоне густеющего неба.

Неожиданно Астарт почувствовал, что за ним следят! Нервы и мускулы затрепетали словно перед битвой. Он некоторое время продолжал идти, потом присел, сделав вид, что зарывает что-то в песок, затем отряхнулся и отправился в сторону Мемфиса. Обернувшись, увидел, как два маджая торопливо разрывают песок.

Астарт злорадно захохотал. Маджаи, похожие друг на друга, как близнецы, выхватили мечи и в несколько прыжков догнали финикийца.

— Где остальные? Где твои друзья? — выкрикнул один из них и вдруг с воплем подпрыгнул, словно хотел взлететь, и упал, неестественно изгибаясь и хрипя. Второй маджай дико озирался, готовый вот-вот закричать. Он умоляюще посмотрел на Астарта и даже раскрыл рот, намереваясь взмолиться, но запела невидимая тетива, и стрела впилась в бритый затылок маджая. Стражник ткнулся лицом в песок.

Из-за древней, разрушенной стены вышли двое мужчин и женщина. Они осмотрели убитых, переговариваясь между собой и бросая взгляды на Астарта. У обоих мужчин были грубые, обветренные лица и густые, выжженные солнцем до пепельного цвета волосы, падающие на плечи. Старший, кроме того, был более массивен, высок ростом, бородат. Молодой поражал несоответствием могучих плеч и тонкой девичьей талии. Женщина под стать им, крепкая, сильная, смотрела по-мужски пытливо и жестко.

Старший из мужчин что-то произнес, молодой вытащил стрелы из тел, и все они не спеша отправились в сторону западных ворот Мемфиса.

— Эй! — крикнул Астарт, ничего не понимая.

Все трое обернулись. Старший дружелюбно проговорил:

— Пусть боги помогут в твоих поисках, фенеху.

Смутная догадка толкнула Астарта вслед за ними.

19. Грабители пирамид

Грабители пирамид приняли Астарта за коллегу — поэтому помогли ему освободиться от саисских стражников-маджаев, с которыми у них были давние счеты. Впрочем, и маджаи приняли одинокого бродягу-чужестранца за грабителя.

Астарт рассказал немного о себе, и египтяне долго колебались, прежде чем привели его в одну из лачуг, прильнувшую к белокаменной мемфисской стене. Женщина разожгла огонь в мелком очаге посреди глиняного пола. Мужчины выпили пива, закусили жареной рыбой и пресными лепешками. Не сказав ни слова, помолились каждый про себя и повалились на охапки пшеничной соломы. Хозяева и гость мгновенно уснули, только женщина продолжала стряпать на весь завтрашний день. Поднялись затемно. На Астарта взвалили мешок с чем-то увесистым и бренчавшим. Каждый нес свою поклажу.

Шли долго. Городские стены давно растаяли в предрассветном сумраке. Потянулись вязкие песчаные сугробы. Женщина шла последней и заравнивала следы пучком ивовых веток. Астарту давно хотелось остановиться и попросить глоток воды. Но они шли по-прежнему молча и быстро.

Восток посерел. Прохлада приятно освежала разгоряченные тела. Наконец, преодолев остаток какой-то стены, когда-то очень высокой, остановились. Впереди смутно темнела расплывчатая громада не то храма, не то усыпальницы. И тут Астарта захватило величественное зрелище: еще невидимое солнце озарило верхушку гигантской пирамиды, господствующей над всем мемфисским некрополем, над всей долиной. Словно облитый золотом, храм повис в густом сумрачном мареве высоко над землей, поражая таинственностью и красотой.

Спутники Астарта тоже смотрели, запрокинув головы. Издали донесся последний шакалий вопль, и утро стремительно ринулось на землю.

В утренних лучах ступенчатая пирамида выглядела не столь таинственно, но не менее грандиозно. Белокаменная облицовка давно была расхищена, и время сгладило все углы и ребра степеней. Песок целыми слоями покоился везде, где можно было задержаться. В некотором удалении от пирамиды дремали величественные развалины построек, похожих на храмовые. У южной стены ограды можно было рассмотреть верхушки засыпанных колонн и два сохранившихся пилона — все, что осталось от некогда парадной колоннады входа в храм.

После завтрака, который в точности повторил вчерашний ужин, пожилой египтянин протянул Астарту стопку перевязанных веревкой кожаных мешков.