Владимир Антонович - ГРАМОТЫ ВЕЛИКИХЪ КНЯЗЕЙ ЛИТОВСКИХЪ съ 1390 по 1569 годъ собранныя и изданныя подъ редакціею Владиміра Антоновича и Константина Козловскаго. Страница 22

Книга Кіевская гродская, 1746 года, листъ 940, нояб. № 56. /61/

31.

Грамота Сигизмунда I, подтверждающая дарственную запись Анны Гриньковой, ея зятю, Черкасскому боярину Ивану Жубрику, на села, лежащія въ Кіевскомъ повЂтЂ: БЂхловцевъ, Остапковцевъ, Лисуновцевъ и Новоставковъ; на пасЂки, лежащія надъ рЂками: Быстрикомъ, Раставицею, Гуйвою и Гуевкою, и на села, лежащія въ Черкасскомъ повЂтЂ: Михліево, Орловецъ и Линчинцы. Король разрЂшаетъ Жубрику владЂть упомянутыми селами, подъ условіемъ, что онъ будетъ служить изъ нихъ военную службу. 1539, іюля 3.

Przed nami, deputaty sądu głównego trybunału lubelskiego, na rok terazniejszy, 1602, ze wszystkich wojewodztw korony Polskiej obranemi i wysadzonemi, gdy przytoczyła się sprawa, za pozwem między urodzonym panem Fedorem Roznoszyńskim i małżonką jego, jej mość panią Krystyną Zubrykówną, powodową, a wielmożnymi ich mościami: xięciem Joachimem Koreckim, woiewodzicem Wołyńskim i panią Anną Chodkiewiczowną, pozwaną stroną, a to o niewrócenie przez pozwanych powodom pewnych spraw, listu, zapisu Hryńkowej Anny Znoki (sic), na zapisanie pewnych sieliszcz panu Iwanowi Zubrikowi i żonie jego Bohdanie, drugiego listu króla jego mości Zygmunta, na potwierdzenie tegoż zapisu danego, trzeciego listu króla jego mości Zygmunta Augusta potwierdzenie tego zapisu Hryńkowej Zubrykowi danego, i kontrowersii oboch w tej sprawie obudwu stron, sąd niniejszy główny trybunalski, gdy te prawa, przywileje pozwanym nakazał do aktykowania w xięgi oddać, wtedy, stoiący u sądu niniejszego, pozwani oddali sprawy te do ksiąg, ktore sąd ninieszy główny trybunalski dla wpisowania do ksiąg przyjmując, przed sobą czytać kazał i gdy byly czytane, list króla Zygmunta tak się w sobie ma: »Zygmunt, Bożą miłościa król Polski, wielki xiąże Litewskie, Ruskie, Pruskie, Żmudzkie, Mazowieckie i innych. Bił nam czołem bojarzyn Czerkaski, Iwan Zubryk, i powiedział przed nami, iż teszcza jego, Hryńkowa Anna, stawszy przed wojewodą Kijowskim, hetmanem naszym dwornym, dzierżawcą Owruckim, panem Andrejem Jakubowiczem Niemirowiczem, s dozwoleniem jego mości, zapisała jemu, zięciowi swemu, i dziewce swej, żonie jego Bohdanie, i ich dzieciom i potomkom połowice s eliszcz swoich, w powiecie Kijowskim, na imie: Biechłowców, a Ostapkowców, Lisunowców, Nowostawków, tak też i pasiek ich, do tych sieliszcz przynależących, w Czeremosznej, w Radostawie /62/ nad Bystrykiem, w Ostapkowie i we wszelakich pasiekach, tak nad rzeką Rastawicą, jako i nad Hujwą i Hujewką, i piątą część swoje, od bliskich jej przyszłą, ku temu też ta teszcza jego zapisała jemu i żenie jego, córce swej, i ich potomkom sieliszcza swoje otczyzne, w powiecie Czerkaskim, na imie Mchliewo, Orlowiec, i Linczyńce ze wszystkim, iako się one sieliszcza z dawna w sobie mają, na co i list swój zapisny, pod pieczęcią pana wojewody Kijowskiego, że mu dała, który on przed nami pokładał, i bił nam czołem, abyśmy mu dali nasz list i to jemu naszym listem potwierdzili na wieczność, o czem że i pan wojewoda Kijowski, za nim uprzejmie żądający, do nas pisał; a tak my, listu jej zapisnego opatrzywszy, i z łaski naszej na żądanie pana wojewody Kijowskiego i na czoło-bicie jego tośmy uczynili, połowice tych sieliszcz w Kijowskim powiecie: Bichłowiców i Ostapkowców, Lesunowców, Nowostawków i te też sieliszcza w Czerkaskim powiecie: Mchlijewo, Orłowiec, i Linczyńce, potwierdzamy tym naszym listem samemu Iwanowi Zubrykowi, i jego żonie, i dzieciom, i potomkom ich na wieczne czasy, mają oni te sieliszcza, i s pasiekami wyż mianowanemi, na siebie dzierżyć i używać we wszystkim, jako się w sobie . . . . . . . . . . . zapisnego, tej Hryńkowej, a służbę ziemską s tego nam mają służyć; i na to daliśmy ten nasz list, do którego i pieczęć naszą przyłożyć kazali. Pisan w Krakowie, pod lato Bożego narodzenia 1539, m-ca julii 3-go, indykta 12. U tego listu pieczęć j-o królewskiej m-ci, a podpis ręki w te słowa: Michajło, pisarz. Który list sąd niniejszy do ksiąg głównych trybunalskich województwa Kijowskiego zapisać kazał i jest zapisan, i ten wypis jest wydany. Pisan w Lublinie, Antoni Rożen de Rożno, Judex trib. pallat. Crac. Sawicki Albrycht, starosta Mielnicki, dep. w-wa Podlaskiego, Jerzy Horski-Drucky, deput. w-a Kijowskiego, Jan Podoski, starosta Rozański i Malijowski, deput. w. Mazowieckiego, Iwan Łozka, pisarz ziemski Kijowski; corrigował Hersowicz.

Сообщено В. Антоновичемъ.

32.

Грамота Сигизмунда-Августа, подтверждающая приговоръ третейскаго суда о разграниченіи имЂній князя Василія Ковельскаго и князя Андрея Михайловича Сангушковича-Коширскаго, состоявшійся въ 1539 году и подтвержденный уже въ то время Сигизмундомъ I. 1553, октября 26.

ЛЂта Божого нароженія 1569, генваря двадцать шостого дня. /63/

Пришедши на врядъ замковый, передмене, Павла Григоровича Оранского, на тотъ часъ будучого подстаростего володимерского, служебникъ князя Лва его милости Александровича Сангушка Коширскаго, Олехно Порадничъ Защитовский, показалъ листъ его кролевское милости, Жикгимонта Августа, пана нашого милостивого, потвержоный, которымъ его королевская милость рачилъ потвердити старосте Луцкому, князю Андрею Михайловичу Сангушковича-Коширскому, деду князя Лва Коширскаго, листъ также потвержоный короля его милости, славное памети, Жикгимонта, пана отца своего, которымъ первей того, его кролевская милость, славное памети Жикгимонтъ, листъ комисарский князя Александра Збаражскаго, а маршалка его королевское милости, пана Петра Загоровского, а пана Федора Гулевича, и пана Петра Калусовского, ижъ они з руки его и князя Василя Михайловича Ковелского судями, на рокъ зложоный, на кгрунтъ земеный, промежку именей ихъ, выездили и граници певные и вечистые вчинили, рачилъ потвердити, яко ширей и достаточней на листе потвержономъ его королевское милости, пана нашого милостивого, описано есть. И просилъ мене Олехно Породничъ Защитовскій именемъ князя Лва Коширского, пана своего, абы тотъ листъ его королевское милости, потвержоный, въ книги замковые вписанъ былъ; я того листу его кролевскее милости огледавше и достаточне его вычитавши, слово отъ слова въ книги замковые уписати казалъ, который такъ ся въ собе маетъ: »Жикгимонтъ Августъ, Божю милостью король Полский, великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомоитский, Мазовецкий, и иныхъ. Билъ намъ чоломъ староста Луцкій, князь Андрей Михайловичъ Санкгушковича и покладалъ переднами листъ короля его милости, славное памети, пана отца нашого, которымъ его кролевская милость рачилъ ему потвердити листъ комисарский князя Александровъ Збаражского, а маршалка нашого, пана Петра Загоровского, а Федора Гулевича и Петра Калусовского, ижъ они, зъ руки его и князя Василя Михайловича Ковелского, судями на рокъ зложоный выездили и границы певные и вечистые межи именей ихъ вчинили, якожъ на томъ месте судовомъ весь поступъ справы ихъ широкими словы есть описаный, который есть слово въ слово, въ томъ потверженю короля его милости пана отца нашого, описанъ, и такъ ся онъ въ собе маетъ: Приказанемъ господаря короля его милости, мы, судьи, зъ руки князя Василя Ковелского, я, Александро Федоровичъ Збаражский, а Петръ /64/ Богдановичъ Загоровский, ключникъ, и городничий, и мостовничий Луцкий, а зъ руки князя Андрея Михайловича Коширского Федоръ Гулевичь, а Петръ Колусовскій, смотрели есмо того дела, штожъяко князь Василей Ковелский такъ и князь Андрей Коширскій, будучи въ Кракове пригосподари его милости, еднане межи себе принели передъ маршалкомъ волынское земли, старостою владимерскимъ, княземъ Федоромъ Андреевичомъ Сангушковича, а передъ подскарбъимъ земенимъ, маршалкомъ и писаромъ господаря короля его милости, старостою Слонимскимъ, имети Боговскимъ, державцею Дорсунискимъ и Зелвенскимъ, паномъ Иваномъ Горностаемъ, а старостою Мстиславскимъ, маршалкомъ господарскимъ, княземъ Василемъ Андреевичемъ Полубенскимъ, а подскарбимъ дворнымъ, державцею веленскимъ, паномъ Иваномъ Андреевичомъ, ижъ они на томъ застали, и листы еднаные межи себЂ подавали, и рокъ подъ страченемъ права приняли, на земли выехати промежку именей ихъ князя Василева — именя Хотешова, а князя Андреева — именя Речицы, а въ другомъ местцы, промежку другихъ именей ихъ князя Василевыхъ — именей Секуня, Гридковичъ, Шушковъ, Городища, Шайна, а князя Андреева — именя МЂзова, — ино мы на тотъ зложоный рокъ на первый выехали, межи именей ихъ Хотешова и Речицы, пытали есмо въ князя Василя списку, на вголъ разрезаного, котораго самъ оповедитъ въ КраковЂ, ижъ мелъ на тотъ рокъ положити, которая половица того списка въ князя Андрея Коширского, подъ печатю и съ подписю руки пана Ивана Горностая, подскарбего земского; ино князь Василей на тотъ рокъ поведилъ, ижъ того списка въ себе не маю, и передъ нами его не положилъ, а князь Андрей половицу того списка на вголъ разрЂзаного, с печатю и с подписью руки пана Ивана Горностая, положилъ, и тежъ, ведле листовъ еднаныхъ, записныхъ, поставилъ осмънадцать сведковъ з великого князьства Литовского, с которыхъ же тыхъ осмнадцать сведковъ мелъ князь Василей Ковелский обрати шесть человЂковъ, а куды тые шесть человЂковъ, пресегнувши, мели завести, туды, яко князь Ковельский, такъ князь Коширский, по тымъ врочищамъ тыежъ границы мели держати на вечные часы; ино князь Ковелский тыхъ шести сведокъ не обралъ и ку присязе ихъ не велъ, а призволилъ на то куды тые осмнадцать светковъ заведутъ без присяги, — потоля хочу держати на вечные часы, якожъ тые сведки повели, ведле того списка старого, на вголъ разрЂзаного, по тымъ врочищамъ, по старымъ границямъ, — на первей, поченши отъ Солина бо- /65/лота и къ Вадичу мосту, а отъ Вадича мостка черезъ цоля и къ дубу и лесу Росоши до Косны Луки, а отъ Косны Луки въ лесъ, который надъ озеромъ Серчемъ, а отъ того угла леса черезъ озеро Серче, куды есмо пали побили, а отъ того озера Серча идетъ болото Осовское по половини того болота Осовского, а тымъ болотомъ Осовскимъ у волесъ и Олсомъ до речки Гамы, — туды есмо грани зарубили, а тою речкою Гамою въ болото Радовское, а отъ болота Радовского и граници Лядское Ратенское мы, по тымъ вышемененымъ врочищамъ, куды тые осмънадцать сведковъ завели, грани зарубали и копци закопали, и вже князь Василей Ковелский и люди его Хотешовские черезъ тые грани и врочища в сторону князя Коширского не маютъ ни чимъ ся вступовати, — ни поль, а ни сеножатей, ни бчолъ, а ни дерева бортного не маютъ мети, а ни рыбы ловити, и ни которыхъ вжитковъ не маютъ мети. A князь Андрей Коширский и люде его Речицкие, черезъ тые граны и врочища в сторону князя Ковелского такъ же не маютъ ничимъ ся вступовати, — ни поль, ни сеножатей, а дерева бортного не маютъ мети, а ни рыбъ ловити, — маютъ ихъ милость по тымъ врочишамъ и гранямъ твердо а неотменно держати на вечные часы под тыми заруками, которые въ листахъ ихъ еднаныхъ естъ описаны, на штожъ они сами зволили и приняли, а потомъ есмо приехали на тые земли, межи именей ихъ князя Ковелского — именей Секуня, Гридковичъ, Шушковъ, Городища, Шайна, и промежку именя князя Коширского — МЂзова, ино о тые земли въ листахъ еднаныхъ такъ есть описано, ижъ мелъ князь Ковелский выбрати зъ именя князя Андреева, зъ Мезова, шесть человековъ, а куды тые люди дванадцать чоловековъ, згодившися, мели завести, потомъ они на обее стороны мели держати на вичные часы, а если бы межи тыми людми мела быти розница, тогды князь Ковелский мелъ выбрати зъ именя князя Федора Андреевича, маршалка волынское земли, староста владимирского, зъ Сереховичъ, трехъ чоловиковъ, а князь Коширский также мелъ выбрати трехъ чоловековъ съ тогожъ села, зъ Сереховичъ, а тая вже шесть человековъ куды заведутъ и на томъ присягнутъ, то они, яко князь Ковелский, такъ и князь Андрей Коширский, маютъ то они, держати на вечные часы, ино ихъ люди дванадцать чоловековъ промежку себе се згодили; а такъ мы, яко князь Ковелский, такъ и князь Коширский, водле еднаныхъ листовъ своихъ, выбрали зъ села князя, старосты его милости володимерского, зъ Сереховичъ, шесть человЂковъ, тыя шесть человЂ-/66/ковъ на первей повели насъ, поченши отъ старого копца Кия черезъ болото и черезъ Хилковы нивы на Волнушковое болото, по половини того болота, мимо лесокъ Волнушкий и къ Сторожове горЂ, мимо села князя Ковелского, Гридковичи, на болото, на Оранъ, и чрезъ Олесецъ, а отъ толь черезъ поле, просто до дороги, которая идетъ отъ Шайна до Городища, а тою дорогою поехавши, а отъ тое дороги до Сосны, просто до Петы, которая Сосна надъ дорогою, што отъ Шайпа идетъ къ Гридковичомъ, въ которой Сосни грани, и къ которымъ гранямъ князь Василей, и князь Андрей, обадва сами сезпали, штожъ еще за отца, князя Януша, тые они грани, межи Шайна и Мезова, съ княземъ Андреемъ зарубали, и поведили намъ тые сведки, куды есмо вели, то есть по праву земля князя Андрея Коширского Мезовская, а по леву князя Ковелского, тыхъ именей его: Секунская и Шушковская, Городищъская, Шаенская, и на томъ местцу князь Ковелский тыхъ шести человековъ, Сереховицкихъ, которыхъ они сами обрали — князя Андреевыхъ третъ сведковъ: старца Вантюха, а брата его Федора и Степана, а своихъ трехъ сведковъ тежъ: Сенка Дешковича, а Сидора, а Юска ку присязе ихъ повелъ, якожъ тые шесть светковъ на томъ присягнули куды есмо вели, то есть по праву земля князя Коширского, Мезовская, а по леву князя Ковелского, тыхъ именей его вышъпоимененыхъ. A такъ мы, ведлугъ заведеня и присяги ихъ, по тымъ вышемененымъ врочищамъ грани зарубали и копцы закопали, — то оны маютъ держати и по тымъ гранямъ на вечные часы, и вже князь Василей Ковелский и люде его не маютъ черезъ тые грани, межи всихъ тыхъ именей, которые суть вышей описаны, въ землю князя Коширского ни чимъ ся вступовати, ни поль тамъ пахати, ни сеножатей, ни дерева бортного и жадныхъ вжитковъ не маютъ мети, а князь Коширский и люде его также въ сторону князя Ковелского, черезъ тые грани, ни чимъ ся вступовати не маютъ, ни поль, ни сеножатей, а дерева бортного, и жадныхъ вжитковъ не маютъ мети, то они маютъ по тымъ гранямъ твердо а не отменно держати на вечные часы; а еслибы хто зъ нихъ мелъ чимъ съ того выступиты, або хотелъ знадене наше и тые границы по тымъ врочищамъ зрушать, тотъ маетъ заплатити господару королю его милости тисячу копъ грошей, а стороне другую сто копъ, а заплативши тые заруки предся маютъ то они по тымъ гранямъ, водле листовъ своихъ еднаныхъ, Краковскихъ, и водле знайденя нашего, держати на вечные часы. A што ся доты-/67/ четъ земли, межи именей ихъ и князя Ковелского, именей Ковля и Клевецка, а князя Коширского — именя Городелца, ино князь Ковелский, еще будучи въ Кракове, тую землю князю Коширскому поступилъ, и в листе своемъ едналномъ описалъ по тымъ гранямъ, куды князь Петръ Головня и панъ Олехно Козинский князю Андрею отъехали; ино и теперъ князь Ковелский тую землю князю Коширскому