Александр Мазин - Белый Волк Страница 22

– Если господин желает, он может опробовать… – Кивок на длинный, в мой рост, тисовый лук в кожаном чехле.

– Обойдусь. Если ты сразу назовешь мне настоящую цену, я возьму три десятка. Десять таких, еще десять – вот этих, широких (не знаю, как по-датски, а словене называют их срезами), и десять вот этих – на крупную дичь…

– Отличные стрелы, мой господин! С такими хоть на волка, хоть на оленя…

– Три десятка! – перебил я. – Учти: я не люблю торговаться. Только не ошибись в цене, иначе я пойду к другим оружейникам.

Борьба чувств явственно отразилась на физиономии продавца. Я следил за ним очень внимательно, потому что, как сказано выше, неплохо разбирался в людях. А вот в ценах – не очень…

Я так сосредоточился на торговце, что упустил момент, когда кудлатый здоровяк с броней под курткой оказался у меня за спиной.

Дальше все происходило очень быстро.

Раз! – И кудлатый выдернул из ножен мой собственный кинжал. Два! – И он пырнул меня под ребра. Аккурат в печень.

Точный, хорошо поставленный удар – короткий, мощный, с вложением корпуса. Такой даже ребро не остановит, попади оно под клинок. Но, как сказано выше, киллер бил туда, где ребер не росло. Зато имелся богатый, изукрашенный серебряными фигурками пояс.

Большое спасибо моей персональной удаче! Острие угодило в серебряного дракончика, разрубило его, надрезало толстую кожу пояса и увязло в кольчужном плетении засунутых за пояс рукавиц.

В такие моменты башка у меня отключается. Руки– ноги и всё прочее работают сами. Второй тычок не прошел – увяз уже не в рукавице, а в моем захвате. И сразу доворот и толчок вверх, используя инерцию разворота и рывок попытавшегося освободить руку киллера.

Вверх, потому что в корпус – бессмысленно. Броня.

Впрочем, убивать его я не собирался. Злодей должен был отшатнуться, уходя от клинка (нормальная реакция, когда тебе в глаза суют острое железо), потерять баланс, и тогда (наработанная связка) я бы его с легкостью подсек и уложил мордой в снег, завернув руку с кинжалом к затылку.

Либо у кудлатого было что-то с безусловными рефлексами, либо он был совсем отмороженный. Вместо того чтобы отшатнуться, этот безумец, наоборот, рванулся ко мне…

И получил, что положено. Десять сантиметров железа в горло.

Блин!

Клинок увяз, и, когда киллер осел, мокрая от крови рукоять выскользнула из моих пальцев.

Я выругался. Вот уж не было печали! И что теперь делать?

Убийства (я не имею в виду хольмганг, убийство, так сказать, узаконенное) в Роскилле случались. Ничего удивительного при таком скоплении кровожадных ублюдков. Но они случались бы намного чаще, если бы Закон не карал преступников быстро и беспощадно. Как правило, даже не интересуясь, кто зачинщик. Убил – отвечай! Конкретно! Хорошо, если удастся откупиться. А если нет?

Пока я переваривал случившееся, меня свинтили. Подскочили четверо, из Рагнаровых людей (откуда только взялись?), зажали в коробочку, сняли с пояса меч. Не скажу, что действовали они грубо, но и не церемонились. Вокруг мгновенно образовалась толпа. Я – в центре. У ног – труп. Вокруг трупа – красное пятно набухшего кровью снега. А в трупе – мой кинжал. Так сказать, взят с поличным. Ага, знакомая рожа. Ульфхам Треска. Постучал пальцем по лбу: в уме ли ты, хускарл? При всём честном народе человека зарезать. Но тут же крикнул кому-то, перекрывая гомон зевак:

– Дуй за ярлом!

Люди Рагнара держали меня под контролем. Ждали чего-то. Судейских, надо полагать.

Мне тоже оставалось только ждать. Продавец стрел глядел на меня с сочувствием: он всё видел.

Я тоже понимал, что дела мои – кислые. Здесь нет такого понятия, как превышение пределов необходимой самообороны. Есть понятие «убийство». Суд, возможно, учтет то, что я защищался. А возможно, и не учтет. Зависит от того, кто таков убитый. И какого хрена ему понадобилось меня резать?

Ага, вот и высокий суд! Преимущество маленького городка – здесь всё близко. А от резиденции Рагнара до рынка вообще рукой подать.

Однако Хрёрека еще нет…

Толпа раздвинулась, пропуская конунга.

С конунгом, помимо обычной свиты, сыночки: Бьёрн, Ивар, Хальфдан… Последний – с куском мяса в лапе. Должно быть, кушало благородное семейство, когда поступила инфа о преступлении.

Рагнар остановился напротив меня, уставился. Не человек – глыба. С глазками кита-убийцы.

Поглядел, качнулся с носков на пятки, ткнул толстым пальцем в покойника:

– Кто таков?

– Мой человек.

Это Хальфдан.

Скверно. Человек Рагнарсона – это не какой-нибудь бродяга. И даже не свободный датский бонд.

– Твой? – Это уже Ивар. – Что-то я его не помню.

Не понял. Что, Бескостный на моей стороне? Или простое любопытство?

– Я его недавно взял, – добродушно сообщил Хальфдан. – До того он с Торсоном-ярлом ходил. Племянник его.

– Жизнь за жизнь, – пробасил Бьёрн Железнобокий. – Так гласит Закон. За что он его убил?

Я открыл рот, чтобы пояснить, но меня грубо пихнули в бок: помалкивай, не к тебе вопрос.

– Я видел! – крикнул кто-то в толпе. Вперед вылез какой-то дан. Не викинг, судя по прикиду. – Этот, – взмах в сторону покойника, – к этому подошел, а этот его – ножом!

– Кто еще? – поинтересовался конунг.

Нашлись еще свидетели. Их показания не расходились со словами мужика. Хрен они что видели. «Врет как очевидец», – говаривал мой знакомый оперуполномоченный.

Однако Рагнар тоже был не лох в расследованиях.

– Ты! – Похожий на удерживающий мачту штырь– фиксатор Рагнаров палец нацелился на оружейника. – Ты был рядом. Что ты видел?

– Всё видел, конунг! – бодро отреагировал тот.

– Так говори!

– Значит, дело так было, – неторопливо, явно наслаждаясь тем, что оказался в центре внимания, начал продавец: – Подошел ко мне этот хускарл, стрел прикупить хотел. Ну, это понятно. У меня стрелы – одна к одной. Хоть весь рынок обойди – лучших не сыщешь! Для ворога – верная гибель, стрелы мои…

– По делу говори! – оборвал конунг.

– Так я и говорю, – оружейник даже слегка удивился. – Стрелы он у меня покупал. Три дюжины. По… – быстрый взгляд на меня, – …монете за пару.

Явно закинул цену, мерзавец. Ну и хрен с ним. Лишь бы показания правильные дал.

– Уже и столковались, – продолжал оружейник, да тут – этот дренг. Подошел сзади да как схватится за нож…

– Это не нож убитого, – спросил Рагнар. – Это его нож, – кивок на меня. – Я помню. Не лги мне, человек!

Надо же. Вот это называется – глаз-алмаз. Хотя – чему удивляться. Кинжал у меня характерный, а у здешних взгляд на оружие наметанный.

– Я и не говорю, что его, – не смутился продавец. – Я сказал только: схватился за нож, что у этого на поясе был. Выхватил и сразу ударил.