Михаил Попов - Cлавенские древности, или приключения славенских князей. Страница 25

 Вот что склонило меня наименовать сие творение Славенскими Древностями; а что б читателям не подать о нем, при первом на него взгляде, двусмысленного воображения, то я присовокупил: или Приключения Славенских Князей, что ясно означает роман, а не историю о наших; Древностях, как некоторые мнили, найти:

Но ежели, и при всем моем оправдании титул сея книги найдет кто-то действительно ей несвойственным, то я, по рассуждении такого соглашусь лучше признать себя погрешившим в наименовании моей книги, нежели остаться перед обществом таким человеком, который пышным названием маловажной книги, хочет обмануть любопытство его в свою пользу.

Продолжение Русовых приключений.

Будучи вне себя схватил я её руку, и целуя ее страстно, вскричал; Aх, Прекрасная Гориада! возможно ли, чтоб Рус был столько счастлив? И льзя ли, чтоб наипрекраснейшая особа в свете удостоила столь бедного человека почтить своим взором, и согласилась для него претерпевать напасти! Нет: я скорее сам тьмократно умру, нежели допущу тебя страдать еще в сем подземном жилище. Но, ах! Желание мое освободить тебя есть более, нежели способы его исполнить. Меч, от коего, по словам твоим, зависит твое освобождение, в руках у Левсила, моего приятеля, который, как я ему ни друг, не смеет и мне его ни на минуту Поверить, опасаясь Карачуна, лютого твоего похитителя, который беспрестанно ищет случая, его исплошить без волшебного сего меча.

Как! перехватила Гориада, когда я для тебя презрила царя, лишилась всех утех света, подверглася с радостью вечным оковам, ты не находишь тогда средства освободишь меня от уз; отрекаешься быть моим супругом, и сидеть со мною на престоле? Неблагодарный! Сего ли от тебя я Ожидала? Таковой ли цены горячность моя стоит. Я бы для освобождения твоего, из подобного несчастия, предала жизнь мою всем мучениям: пожертвовала бы своим отцом, матерью, всем моим родом, и наилучшею моею приятельницею. Ты не находишь средства освободить меня, и для того только, что твой приятель обладает сим мечем, и что он тебе не вверит его опасаясь Карачуна. Я согласна на сие, но разве нет других способов его получить? Неужели ты не находишь в себе столько досужетва чтоб похитить его тайно для спасения той, которая тебя обожаете? Ах! Государыня, вскричал я, могу ли я сие учинить не подвергая себя презрению всего света, отваживая моего приятеля нападкам Карачуновым? Нет, перехватила окованная красавица, себя ты презренным не учинит, избавляя от вечные темницы несчастную царевну, тебя любящую, и впадшую для тебя в толь недостойное состояние моего сана. Жестокий: Смотря на лиющиеся мои слезы, на томление мое и трепет: вообрази лютое страдание моего сердца, пылающего к тебе неограниченною любовью; Освобождением моим не одной ты мне учинишь благодеяние: ты избавишь от горести двух несчастных родителей, которые непрестанно о мне сокрушаются, В изрывают себе гроб ежечасными воздыханиями. Ежели ты пресечешь мои оковы, и возвратишь меня им, то какою благодарностью не воздадут они за твое благодеяние! Какою похвалою не возвеличат они твое деяние! Они тебя поставят выше смертных: отдадут тебе престол свой, учинятся твоими рабами, божеством тебя своим поставят, и живого почтут тебя жертвами. А я, пылающая уже и к жестокому, каким тебя почту в моем сердце, когда ты учинишься моим избавителем: Ты мне священнее Олимпа будешь! Ты мне будешь… Государыня: вскричал я тогда, став ею чрезвычайно тронут, я готов тебя избавить от сей неволи; но научи меня, как мне сие учинить. Ты ведаешь конечно, присовокупил я, по своему искусству, что Левсил препоясание свое и меч имеет при себе непрестанно, а ночью спальню свою, в которой их хранит, заграждает волшебными словами, которых никакая сила победить не может.

Я знаю это, сказала мне с приятностью моя прелестница; но неужели любовь твоя ко мне не может обрести какого средства к получению их? Левсил тебя любит; изыщи какую-нибудь хитрость, которая бы тебе вспомоществовала овладеть его мечем. Хитрость сия будет тебе простительна, и Левсилу ни какой от того погибели не приключится; ибо как скоро ты меня избавишь, то я сама, вместе с моею благодарностью, подщуся возвратишь ему его оружие. Любезный мой Рус:  Поспеши освободить страждущую твою супругу от пленения; я тебя инако уже не считаю, примолвила она, кидая на меня страстные взоры, как любезным моим супругом; ибо коль скоро ты меня освоводишь, ту ж минуту и я, и престол отца моего, тебе принадлежать будут.