Роберт Ши - Монах: время драконов Страница 25

«Он косоглазый, как старая обезьяна», – подумала Танико. Она закрыла лицо веером, почувствовав, что Кийоси улыбается ей.

«Косоглазый старик договорился о моем назначении Фрейлиной императрицы: исключительная честь для девушки, рожденной и выросшей так далеко от столицы. Я буду представлена двору в первый день Одиннадцатого месяца, как только закончится неблагоприятный Десятый месяц, во время которого ками отсутствуют. Дяди Риуичи рвет на себе одежды из-за стоимости моего гардероба, но я обещала, что по возможности буду передавать ему секреты торговли с Китаем. Одно удачное вложение денег перекроет во много раз стоимость моих дворцовых одежд.

Я уже узнала много замечательного о Китае, всего из трех писем, которые перевела своему мужу. Во-первых, существует два Китая: северный Китай, называемый Катай, которым правят дикие варвары, и южный Китай, которым правит из Линьнаня император из династии Сун.

Варвары, известные как монголы, правящие Катаем, завоевали много королевств к северу и западу от Китая. Они воевали с императором Сун, но прекратили войну три года назад, когда умер их собственный император, которого они называли Великий Хан. Когда умирает их Великий Хан, эти монголы немедленно прекращают войну, пока не выберут нового правителя. Они выбирают своих императоров на великих советах монгольских вождей. Странные и наводящие ужас люди.

Что касается меня, мне не терпится приступить к обязанностям при дворе».

Привыкшая к суматошной жизни провинциальной семьи, посвятившей себя войне, земле и торговле, Танико нашла жизнь внутри Девятикратной Ограды совершенно иной, очень изысканной, но часто скучной. Фрейлины жили большую часть времени в резиденции императрицы, Дворце Глицинии. Ничего никогда не происходило, пока прорицатели не провозглашали день благополучным или календарь не требовал исполнения какого-либо старинного обряда. Тянулись бесконечные промежутки пустого времени, когда фрейлины развлекали друг друга играми, такими как го или трик-трак, устраивали соревнования в сложении стихов, составлении композиций из цветов или старались превзойти друг друга в лести.

В один из дней ранней весны до ушей Танико донесся шум из палат императрицы: лай и рычание, мяуканье и шипение, визги и крики императрицы и других женщин. Танико ворвалась в спальню ее императорского величества.

Любимый кот императрицы, Миобу, прекрасное создание с длинной оранжевой шерстью, сидел на высоком шкафчике красного дерева, вопя кошачьи проклятия и отмахиваясь лапами от бурой собаки, не больше его самого. Собака заливалась яростным, пронзительным лаем и подпрыгивала в воздух, стараясь схватить кота императрицы.

Императрица Садако, обычно спокойная женщина, была напугана яростью собаки не менее, чем ее кот, и в страхе рыдала. Она сама и другие женщины в комнате были совершенно беспомощны от ужаса.

– О Танико-сан, спасите Миобу! Поторопитесь, прошу вас!

Поклонившись императрице, Танико схватила собаку и сунула ее себе под мышку. Пес извивался и яростно лаял. Он был китайской породы и казался Танико похожим на гигантскую мохнатую лягушку. Танико сразу же узнала его. Его звали Ли Бо, и он принадлежал госпоже Акими, любовнице Домея. Акими покинула дворец на несколько дней. Фрейлины, по обычаю, удалялись в свои дома на период их нечистого времени месяца.

Танико знала Акими так же хорошо, как и других придворных императрицы, но что-то отделяло эту женщину от других – может быть, спокойное благородство поведения, которое заставляло Танико постараться узнать ее получше. Но Акими вела себя с Танико сдержанно. Все же Танико была замужем за одним из худших врагов семьи Муратомо. Акими не могла знать, что Танико всем сердцем поддерживает ее любовника. Она видела лихого усатого офицера Домея, ехавшего во главе дворцовой стражи. Как мог неуклюжий Согамори представить, что он сумеет состязаться с таким мужчиной за благосклонность Акими? Она слышала, как бывший император, сейчас удалившийся от престола, плохо относился к Домею, как он отплатил за преданность Домея во время мятежа, приказав ему казнить собственного отца, как пренебрегли Домеем, когда тот император и его преемник осыпали вниманием, должностями и почестями его соперников Такаши. Танико всем сердцем была на стороне Домея.

Императрица Садако, спотыкаясь, подошла к кабинету, путаясь в колышущихся платьях и нижних юбках, и протянула руки к коту:

– Иди ко мне, мое сокровище, иди к своей мамочке!

Миобу прыгнул в объятия императрицы. Ее императорское величество повернулась к Танико:

– Эта собака испугала моего бедного Миобу. Подобным животным нельзя разрешать свободно бегать по дворцу. Накажите его!

Танико собиралась заметить, что собака принадлежит одной из ее императорского величества старших фрейлин, но вовремя поняла, что императрица не может не знать об этом, но предпочитает не обнаруживать это знание. Садако хочет уничтожить собаку? Танико решила, что лучшим будет удалить животное с ее глаз и не задавать никаких вопросов.

Но, думала Танико, спеша из Дворца Глицинии, прижав к себе Ли Бо, если она прикажет убить собаку Акими, то приобретет в лице любовницы Домея постоянного врага, у которого, к сожалению, уже есть причины невзлюбить ее. Кроме того, ей нравилась собачка. Она лежала у нее на руках тихо и доверчиво. Спустившись со ступеней Дворца Глицинии, Танико огляделась. Вдалеке группа офицеров дворцовой стражи играла в мяч перед Дворцом Воинской Доблести.

Эта игра с древних времен была любимой среди вельмож. Выстроившись в кольцо, группа мужчин старалась удержать мягкий кожаный мяч в воздухе как можно дольше, пиная его только ногами. Танико подошла к ним. Она немного знала некоторых офицеров стражи, и кто-нибудь из них мог подсказать, как поступить с собакой.

Танико еще раз поблагодарила свою карму, позволившую ей служить при дворе, где она могла подойти и поговорить с любым человеком – мужчиной или женщиной. Проводить все дни и ночи, скрываясь за ширмой или веером, как вынуждены были поступать все благородные дамы, живущие дома, – это могло свести с ума.

Одним из играющих был Домей. Это навело ее на мысль.

Домей был по крайней мере на десять лет старше остальных игроков, но играл с большей энергией и воодушевлением. Он старался всех обыграть, старался удержать мяч у себя, выбивая его из-под носа у других игроков, проводя удары так близко от их голов, что те вынуждены были отступить. Играющие с Домеем мужчины искренне смеялись при каждом новом проявлении агрессивности Домея.