Луи Бриньон - Придворный поэт короля Испании Страница 26

— Дон Родриго! А, дон Родриго!

На сей раз, собака вскочила на ноги и стремительно понеслась наверх. Её путь пролегал к самой вершине горы. Однако, достигнув середины горы, собака свернула на едва заметную тропинку и вскоре выскочила на небольшое, но очень живописное плато. Вблизи показались деревянные постройки. Они состояли из огромного загона, в котором находилось, по меньшей мере, несколько сот овец. И полуразвалившегося сарая. Чуть поодаль стояла маленькая хижина. Её стены были выложены из камней. И лишь крыша оставалась деревянной. Сюда можно добавить единственное окно и маленькую дверь, служившую входом. А так же довольно объёмистый камень, лежащий справа от входа. Именно на этом камне сидела девушка. Это была очень необычная девушка. И она, без сомнения, заслуживает самого пристального внимания.

На вид девушке можно была дать не более восемнадцати лет. Она являлась обладательницей довольно смуглой кожи, что ничуть не умаляло красоту её лица. Скорее наоборот, смуглость подчёркивала правильные черты девушки. Но что действительно вызывало удивление, так это глаза девушки. Они были небесного цвета. И это, несомненно, выглядело весьма необычно. Ибо девушка была мавританкой. Это необычное сочетание придавало ей особенное очарование. Ибо глаза девушки были настолько же выразительны, насколько красивы черты её лица. Они постоянно искрились и лучились. То и дело мелькал озорной взгляд, излучавший поистине море обаяния. И каждый раз, когда мелькал этот взгляд, тонкие брови взлетали вверх, губы сжимались,… чтобы тут же раскрыться в ослепительной улыбке. Вслед за улыбкой, раздавался взрыв смеха. И так происходило несколько раз подряд. Короткого взгляда хватало для того, чтобы понять очевидную истину. Эта девушка, обитая в горах, едва ли не в полном одиночестве, тем не менее, чувствовала себя вполне счастливо.

Впрочем, справедливости ради нужно заметить другую очевидную истину. Одежда девушки не отличалась такой красотой и изяществом, как черты её лица. Девушка была одета в длинное шерстяное платье, перетянутая серебряным поясом с гравировкой. Поверх платья была надета меховая куртка, которая надёжно укрывала от холода. На ногах шерстяные носки и кожаные тапочки, накрепко перетянутые тесёмками у лодыжки. Но даже под таким нарядом угадывались стройные очертания тела. В такой одежде издали её наверняка могли принять за одного из пастухов, если бы не длинные чёрные волосы, спускающиеся до самого пояса.

Таковой была Зарина. Дочь пастуха Фар Мурада. Она родилась в горах и выросла среди них.

Зарина встретила появление своего любимца весёлым смехом. Пёс не останавливаясь, бросился на грудь своей хозяйки. Зарина ждала этого ласкового нападения и была уверена, что сумеет сдержать нежный порыв своего любимца. Однако в который раз ей приходилось убеждаться в обратном. Не выдержав натиска, она попросту опрокинулась спиной на землю. Собака собиралась, было, последовать за ней, считая падение хозяйки началом игры, но тут же была остановлена грозным голосом:

— Достаточно, сеньор!

Зарина поднялась с земли и, отряхивая одежду, направилась к загону с овцами. Собака затрусила вслед за ней. По пути Зарина не раз оборачивалась и бросала на нее грозный взгляд. Собака сразу опускала голову. Зарина же, едва отворачивалась от нее, сразу начинала широко улыбаться. Это было очередная игра, затеянная Зариной, дабы избежать нежностей своего любимца, которые иногда становились весьма опасными.

Зарина отперла загон. Овцы с громким блеянием, начали выбегать из него. Покидая загон, они тут же разбредались в разные стороны. Так происходило до тех пор, пока загон не покинула последняя овца. Закрыв уже пустой загон, Зарина огляделась по сторонам. Всё стадо разбрелось по сторонам. Зарина некоторое время наблюдала за овцами, а потом подозвала к себе собаку.

— Дон Родриго!

Собака немедленно отозвалась. Остановившись подле Зарины, она задрала голову, дожидаясь команды. Зарина не заставила себя ждать. Она сделала рукой жест в сторону стада и коротко произнесла:

— Наведите порядок, сеньор!

Не успели отзвучать эти слова, как собака рванулась с места. Она с громким лаем понеслась на овец.

Зарина с огромным удовольствием наблюдала за действиями своего любимца.

«Дон Родриго», как она его называла, уверенно и умело сгонял стадо в одну кучу, мгновенно пресекая любую попытку бегства.

Понаблюдав ещё немного, Зарина направилась в хижину. Хижина состояла из двух маленьких комнат, которые были отделены друг от друга потрёпанной занавесью. Вторая, дальняя, служила комнатой Зарины. Обстановка хижины выглядела весьма убогой. Кроме грубого стола и двух стульев, ничего из мебели не было. Стены по всей хижине были увешаны овечьими шкурами. Войдя в хижину, Зарина почти бесшумно подошла к столу. Она уже взялась за посох отца, когда услышала за спиной его прерывистый голос:

— Дочка, может не стоит тебе идти? Очень скоро я поправлюсь и сам смогу пасти овец!

Зарина повернулась к отцу. Он лежал в углу на низеньком топчане. Тело было полностью укрыто толстыми одеялами. Снаружи лишь торчала одна голова. Лоб был покрыт куском белой материи. Голова была повёрнута в сторону Зарины.

Зарина прошла к ложу и, склонившись над головой отца, с нежной заботливостью прошептала:

— Выздоравливай, отец! А за меня не беспокойся. Я справлюсь. К тому же со мной дон Родриго! Он не оставит меня в беде.

Услышав слова дочери, Фар Мурат тяжело вздохнул и, качая укоризненно головой, произнёс:

— Сколько раз тебе говорить, Зарина? Перестань называть собаку этим именем. Если король узнает, что ты собаку назвала именем его любимца…

— Откуда же он узнает, отец? — улыбаясь, спросила его Зарина. — Вокруг нас одни горы и волки. Людей нет.

— И всё же перестань собаку называть этим именем, — попросил Фар Мурат.

— Успокойся, отец! — Зарина положила руку на голову отца и мягко добавила. — Не думай ни о чём, кроме своего здоровья. Я скоро вернусь.

Зарина уже собиралась отойти от него, когда Фар Мурат спросил о муке:

— Осталось немного, — ответила Зарина, — как закончится, схожу в Малагу и куплю ещё.

Оставив отца, Зарина подошла к двери. Справа от неё на гвозде висела подержанная сума. Она сняла её и закинула себе за плечо.

— Еду взяла, Зарина? — вновь послышался обеспокоенный голос отца.

В ответ Зарина похлопала рукой по суме.

— С вечера приготовила. Хлеб, сыр и немного молока. До вечера хватит!

Разговаривая с отцом, Зарина надела меховую шапку, предварительно уложив под неё длинные волосы. Вслед за ним она взяла пастуший посох, и, попрощавшись с отцом, вышла из хижины. Вдогонку за ней прозвучал обеспокоенный голос отца: