Алый Первоцвет возвращается - Эмма Орци Страница 26

На побережье, где-то около Бичингтона, карета остановилась. Маргариту вынесли и тут же накинули на лицо шаль, чтобы не дать возможности видеть что-либо. Бичингтон был для подобного рода негодяев вполне подходящим местом. А это был именно он, ибо она видела промелькнувшую в окнах кареты квадратную башню церкви старого Минстера, сразу же после чего повозка преодолела холм, расположенный между Минстером и Аколем.

Потом ее, страдающую душой и телом, положили на дно небольшой лодчонки. Глаза Маргариты были по-прежнему закрыты, руки и ноги спутаны веревками, которые стали все больше и больше разбухать от влаги и буквально врезаться в мясо. От холода и голода несчастная пленница едва не теряла сознание, голова горела, а в ушах стоял нестерпимый скрип уключин да плеск воды о борта лодки.

Через какое-то время ее вытащили из лодки, и, как она смутно отметила про себя, два каких-то человека понесли сначала вверх, вероятно по лестнице, затем вниз. После с ее лица сняли давно уже ставшую мокрой шаль. Вокруг была совершенная темнота, и лишь крохотный лучик проникал на уровне пола сквозь какую-то щель в двери. Маргариту чуть не стошнило от запаха дегтя, перемешанного с какой-то тухлятиной. Когда же до ее слуха донеслись слишком хорошо знакомые звуки поднимаемого якоря, все ее робкие надежды улетучились окончательно.

На рассвете ее высадили на берег в тихом местечке, расположенном недалеко от Булони, и сразу же перестали принимать какие-либо меры предосторожности, уже в лодке сняв с нее все веревки.

Несколько незнакомых мужчин молча и уверенно провели пленницу через скалы и камни к небольшой деревушке Вимеро, которую Маргарита хорошо знала.

На окраине деревушки в какой-то грязной харчевне ей наконец дали поесть, и, хотя пища была грубой и плохо приготовленной, она все же ощутила прилив жизненных сил, давший ей возможность вновь обрести веру и мужество, в которых она особо нуждалась теперь.

Весь дальнейший путь был проделан без каких-либо происшествий. Уже на исходе первого часа Маргарита совершенно отчетливо осознала, что ее везут в Париж.

На рассвете третьего дня они и в самом деле въехали в этот великий город. Это произошло ровно через семьдесят два часа после того, как она в своем роскошном ричмондском поместье, окруженная преданными слугами, под руку с предателем Бертраном Монкрифом поставила ногу на приступку своей кареты. Какое тяжелое бремя печали, мучительных беспокойств, волнений и физических мук обрушилось за это время на ее несчастную душу! Но даже все эти страдания вместе взятые были ничто по сравнению с одной убийственной мыслью о возлюбленном! И Маргарита, забыв о себе, обо всем, что каждый момент грозило ей, все свое внимание сосредоточила на том ужасном плане, который задумали и приводят теперь в исполнение враги ее мужа.

Глава XXII. Ожидание

Дом, в небольшой, но хорошо обставленной квартирке которого оказалась Маргарита, находился, скорее всего, где-то на самой окраине Парижа.

Квартирка состояла из трех комнат – спальной, гостиной и небольшого будуара – скромно, но изящно меблированных. Старушка прислужница, суровая с виду, но, тем не менее, очень внимательная, делала все возможное, чтобы удовлетворить желания своей уставшей и издерганной новой госпожи. Первым делом она принесла теплого молока и домашнего хлеба. Масла же, как она пояснила, сегодня не давали, а сахару в доме и вообще неделями не бывает. Измученная и проголодавшаяся Маргарита была довольна и этим немногим, но гораздо больше она нуждалась теперь в отдыхе, поэтому сразу же после завтрака, согласившись с предложением ворчливой старухи, разделась и блаженно вытянула уставшее тело между простынями…

Когда она проснулась, было уже далеко за полдень. На стуле рядом с кроватью лежало чистое белье, чулки, платье, а под ним – начищенные туфли. Маргарита встала и оделась. Белье было замечательным, оно явно принадлежало до этого какой-то весьма изысканной женщине.

Довольно скоро старушка принесла немного супа и целое блюдо вареных овощей. Восстановив благодаря спокойной обстановке, хорошей одежде и вполне приличной пище свое самочувствие, Маргарита смогла наконец отдаться размышлениям. Распахнув окно, она определила, что оно выходит на северо-запад и что квартирка, в которой она находится, расположена на последнем этаже дома, показавшегося ей чем-то очень знакомым. Она поняла, что дом этот находится за Сент-Антуанскими воротами и что недалеко должны быть Бастилия и Арсенал.

Но где же она? И почему ей оказан такой приличный прием, столь непохожий на обычную манеру врагов ее мужа? Почему на этот раз она не в тюрьме? Почему ей не угрожают? не морят голодом? не унижают?

Впрочем, хотя это и не тюрьма, но она, тем не менее, все же является узницей. В этом она очень быстро убедилась – наружная дверь квартиры была накрепко заперта, и Маргарита имела возможность свободно разгуливать лишь из комнаты в комнату. Когда же еще через некоторое время старуха вновь принесла ей еду, леди Блейкни удалось увидеть группу людей в прекрасно известной ей драной форме национальных гвардейцев, дежурящих в прихожей.

Последующие двадцать четыре часа прошли в размышлениях. Какие только мысли не посещали ее, однако не было среди них ни одной радостной. А вскоре ей на нервы стала давить еще и полная неопределенность ее положения. Утром Маргарита была спокойна, а днем ей уже пришлось вновь призывать на помощь все свое мужество. Она стала все чаще и чаще вызывать прислуживающую старушку; оставаясь же одна, внимательно прислушивалась к разговорам охранявших ее солдат.

Следующую ночь леди Блейкли почти совсем не спала.

И лишь через сутки ей нанес визит гражданин Шовелен. Он начал с того, что вежливо справился о ее самочувствии. Затем выразил надежду, что путешествие не оказалось для нее очень утомительным. Потом покорнейше попросил прощения за тот дискомфорт в пути, который вынужден был причинить ей по указанию высшего начальства. Маргарита же, нервы которой и без того были напряжены до предела, с раздражением предложила ему поскорее перейти непосредственно к делу.

– Именно за этим я и пришел, прекрасная леди, – немедленно подхватил тот. – А дело, собственно говоря, состоит в том, что вам предстоит находиться здесь, пользуясь всеми возможными удобствами. Мы постараемся создать вам такие условия, чтобы у вас не было причин жаловаться на оказанный нами прием.

– И до каких же пор я буду здесь находиться?

– Пока сэр Перси не окажет этому дому честь своим присутствием.

И Шовелен с насмешкой уставился на нее своими водянистыми глазками, ожидая ответа. Маргарита же чрезвычайно просто ответила:

– Я поняла.

– О, я был совершенно уверен в этом, прекрасная леди, – обрадовался тот. – Вы и сами теперь прекрасно видите, что героический период закончился. Великолепная леди Блейкни ныне является гостем в этом доме.