Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии Страница 27

Ему не потребовалось для этого ни замены высоких каблуков на низкие, ни вложенной в костюм ваты, – средств, к которым с таким успехом прибегал Арамис в целях маскировки.

– Значит, мы условились? – тревожно спросил Портос, невольно понижая голос.

– Предоставьте все мне, – тихо отвечал Арамис, сопровождая свои слова ободряющим наклоном головы. – Только… знаете ли, милый друг…

– Что такое?

– Позвольте мне переодеться с дороги. Думаю, так будет лучше.

– Конечно же! Я и сам переоденусь к обеду, мы все в пыли.

– Вот и отлично. В таком случае, пусть кто-нибудь из слуг укажет мне комнату…

– Никаких слуг! Идемте со мной, я отведу вас в самые лучшие апартаменты, какие только есть в моем доме!

Когда Арамис вышел к обеду, его трудно было узнать.

Темная сутана окутывала его с ног до головы, всегда бледное лицо стало еще бледнее, щеки запали, и только глаза, словно два светоча, сияли из-под монашеского капюшона. Перед г-жой и г-ном дю Валлон стоял аскет – философ, духовное лицо, посвященное в тайны бытия и проводящее свои дни в молитвах о несчастных заблудших душах.

– Вот так штука, черт меня побери! – вскричал Портос, но тут же прикусил язык. – Дорогая, позволь представить тебе моего друга Ара… э-э… господина д'Эрбле из Нанси.

Видишь ли, господин э-э… я хотел сказать – святой отец… состоит в братстве…

– …лазаристов, – кротко подсказал Арамис, одновременно склонив голову в поклоне.

– Ну да! Именно это самое, как я мог забыть! – вскричал Портос, хлопнув себя по лбу. – А это – моя супруга: госпожа дю Валлон.

– Да благословит вас Господь, – тем же кротким тоном промолвил Арамис и поклонился снова.

Портос потихоньку ущипнул себя за руку, желая убедиться в том, что все это происходит наяву.

– Это большая честь для нас, святой отец, что вы посетили наш тихий уголок, – отвечала г-жа дю Валлон, на которую манеры Арамиса произвели впечатление. – Прошу вас к столу. Вы, верно, устали с дороги.

Стол ломился от разнообразнейших яств, но Арамис извинился перед хозяйкой и принялся читать «Benedicite». Г-жа дю Валлон, покраснев от смущения, старалась вторить ему, запинаясь и путая слова. Портос, который не понимал ни слова, стоял, не зная хорошенько, куда девать свои, сделавшиеся чересчур большими и неуклюжими руки, и размышляя о чудесах перевоплощения.

Наконец с молитвой было покончено, и все уселись за стол.

– Разрешите положить вам цыпленка, святой отец, – сказала г-жа дю Валлон.

– Сожалею, но вынужден отказаться, сударыня.

– Тогда, может быть, вам понравится куропатка?

– Благодарю вас за заботу, сударыня, но я воздерживаюсь от животной пищи.

Портос чуть со стула не свалился.

– Вот это красное вино превосходно снимает усталость, господин д'Эрбле. Отведайте, у нас свои виноградники.

– Позвольте мне попросить у вас чистой воды для утоления жажды.

По знаку хозяйки замка слуга принес Арамису стакан воды, и тот с видимым удовольствием осушил его. Портос вытаращил глаза и поперхнулся.

– Что с тобой, дорогой? – осведомилась бывшая г-жа Кокнар, посылая Портосу взгляд, не сулящий ничего хорошего. – Косточка застряла?

Дю Валлон на всякий случай кивнул.

– Друг мой, сегодня ведь пятница. Не подобает доброму христианину употреблять в пищу мясо в такой день, – укоризненно заметил Арамис, покачав головой.

– В самом деле? Наверное, я забыл, – посетовал Портос.

– Ох и верно! – всплеснула руками г-жа дю Валлон. – По пятницам не употребляй пищи мясной. Как я могла запамятовать?! Спасибо, что вы нам напомнили, святой отец, а то – далеко ли до греха! Ну-ка унесите все это, да поживее.

Последние слова адресовались лакеям, которые подхватили заливное, поросенка и дичь и поспешно удалились прочь со всей этой снедью. Портос грустно посмотрел им вслед. Уносимые куропатки и молочный поросенок пробудили в нем какие-то смутные воспоминания, однако пока он не мог понять, какие именно. Почти стертые временем неясные образы ускользали от него.

– Дорогой! Ты нас не слушаешь?

Г-жа дю Валлон перехватила печальный взгляд Портоса, которым он провожал нетронутых куропаток, и решила вернуть его к действительности.

Между тем Арамис занимал бывшую прокуроршу благочестивой беседой и, похоже, уже всецело завоевал ее расположение.

– Ах, святой отец, все, что вы говорите, так верно, – вздохнула г-жа дю Валлон, возводя глаза к потолку. – К несчастью, мой супруг совершенно глух к голосу нашей Святой Церкви. Он целыми днями только и делает, что охотится да вызывает на дуэли соседей.

– Напрасно вы так думаете, сударыня, – мягко возразил Арамис, обед которого состоял из зеленых листьев салата, нескольких ломтиков картофеля и куска хлеба. – Мы ведь с ним давние друзья, и я понемногу склоняю его к нашему образу мыслей.

Даже от не слишком наблюдательного Портоса не укрылось, что это «нашему» чрезвычайно польстило бывшей прокурорше, готовой видеть в этом ученом монахе с такой мудрой улыбкой по меньшей мере епископа.

– Не далее как сегодня он совершил гуманный поступок: отказался от мысли убивать красавца-оленя и даровал ему жизнь. Согласитесь, сударыня, для охотника – это немало.

– Это и впрямь удивительно, дорогой! – воскликнула бывшая прокурорша. – Ты отпустил оленя?

– Ну да! – произнес Портос, приободрившись. – И это несмотря на то, что он поддел на рога беднягу Мушкетона.

– Тогда это и вовсе удивительно. Вы бы только знали, святой отец, как он носится с этим толстым лентяем Мушкетоном.

– Ты несправедлива, дорогая, – осторожно заметил бедный Портос. – Мушкетон для меня не просто лакей, он – мой товарищ по оружию.

– Еще бы! Он напоминает ему о тех временах, когда мой супруг носил мушкетерский плащ, знался с сомнительными друзьями и вообще вел беспутную жизнь, – пояснила г-жа дю Валлон, к счастью, не догадываясь, что один из этих «сомнительных» друзей сидит перед ней.

– Господь велит нам любить ближних своих, – сухо заметил Арамис.

– Конечно, конечно же, святой отец, – спохватилась бывшая прокурорша. – Да только вот странное дело: чем эти ближние дальше, тем легче их любить. А как посмотришь на тех, которые рядом, – просто тошно иногда делается. Взять хотя бы здешних крестьян, ведь все жулики. Пригласила я двоих, с позволения сказать, мастеров, чтобы они мне сделали резной сундук. Ничего особенного. И что бы вы думали, сударь, ах, простите, святой отец, эти плуты только испортили мне отличный сундук, весь его изрезали и с меня же стали требовать плату.

– Но ведь вы дали им следующий заказ?

– Правда. Но откуда вы узнали, святой отец?!