Георгий Свиридов - Мы еще вернемся в Крым Страница 29

Рудольф вздохнул и замолк. В молчании просидели несколько минут.

– Лампу зажечь? – спросила Лара.

– Посидим в темноте.

– Ладно.

– Что с дядей, не знаю… Где он? Что с ним? Жив ли?.. Не хочется верить, но это сообщение по московскому радио… Как к ним попал строго секретный план? – Рудольф говорил тихо, рассуждая вслух. – Страшно подумать! Дядя заставил меня поклясться: свято хранить тайну плана! Он говорил мне: что бы с нами ни случилось, даже ценой свой жизни, надо сделать все возможное, чтобы зеленая папка не попала в чужие руки. Что же случилось в Керчи с дядей?

Генерал Первушин с утра находился в порту.

Он был вынужден сам вмешаться в работу своих тыловиков. В порту скопилось много грузов, доставленных морем для его армии. Они штабелями лежали на пристани, на причалах. А вот доставка этих грузов, в первую очередь боеприпасов и продовольствия, к воюющим дивизиям шла отвратительно плохо. Особенно горючего. Не было ни тары, ни транспорта для разгрузки и перевозки горючего в войска, к авиаторам. С большими трудностями на крымские аэродромы удалось передислоцировать полк истребителей. Но из-за недостатка горючего они вынуждены были больше отсиживаться, чем летать.

А враг стремился остановить наше наступление и парализовать работу порта. Немецкие самолеты бомбили и штурмовали почти безнаказанно. Из зенитных средств выгрузился только один дивизион. Днем и ночью горстка зенитчиков пыталась отражать налеты. Бомбометание немцев теряло меткость. Но один дивизион на весь порт – слабое прикрытие. И порт, и город от авиации противника, не говоря о передовых войсках, несли ощутимые потери.

Отдавая распоряжения, приказы, заставляя подчиненных действовать расторопно и целенаправленно, Александр Николаевич видел промахи, которые допустили в главном штабе при планировании десанта. Сейчас перед его глазами они со всей остротой заявляли о себе. Конечно, важна правильная организация, скрытое передвижение по морю и проведение высадки десанта. Но и сама высадка десанта имеет не меньшее значение, чем доставка. С людьми проще, гораздо сложнее с техникой – орудиями, танками, тягачами. Их на руках с корабля не разгрузишь. Не хватало технических средств, в первую очередь кранов. Одним словом, не было продумано материально-техническое обеспечение высаженных войск. Служба тыла оказалась не на высоте. Допущены грубые просчеты. Не предусмотрели, что с первыми эшелонами десанта надо было направить специальные бригады рабочих, грузчиков порта и автомобильные подразделения для вывозки грузов на отдельные армейские склады. Теперь ему приходится расхлебывать и поправлять чужие промахи.

Из порта Первушин направился в комендатуру города. Нужен транспорт для перевозки грузов. При взятии Феодосии, как ему докладывали, захватили несколько сотен немецких автомашин различных марок и разных назначений: от мощных вездеходов до легковых машин.

Коменданта города старшего лейтенанта Айдинова он знал. Он обратил на себя внимание еще в боях под Керчью и в период подготовки к десанту. Энергичный командир сформировал из моряков штурмовой отряд добровольцев-десантников. Морские пехотинцы первыми высадились и в неравном бою, сметая яростное сопротивление, захватили причалы порта, а потом и весь порт. И с новыми обязанностями коменданта Феодосии старший лейтенант Айдинов справляется не хуже, чем с обязанностями командира штурмового отряда. Его отряд морской пехоты за несколько дней навел в городе порядок, ликвидировал много очагов сопротивления.

Особенно трудно приходилось морским пехотинцам, ставшим работниками комендатуры, во время авиационных бомбежек. Когда другие бежали в укрытие, начиналась их нелегкая и опасная работа. В такие часы выползали из своих нор немецкие солдаты и офицеры, не успевшие убежать из города. Они прятались в домах, жители которых были расстреляны, когда оккупанты хозяйничали в Феодосии. Снаружи такие дома выглядели мирно, окна и двери забиты досками, висели замки. А когда начиналась бомбежка, недобитые вояки выползали из своих нор, ракетами подавали сигналы самолетам, открывали огонь по десантникам, по причалам порта.

У коменданта города было много и других хлопот, не менее важных и срочных, хозяйственных и гражданских.

– Как с городским головой, разобрались? – спросил Первушин, пожимая руку старшему лейтенанту.

– Разобрались быстро! – ответил Айдинов.

У генерала был свой интерес к недавнему феодосийскому градоначальнику. Он был свидетелем его разоблачения и поимки. Как в кино или романе! Смешно и горько. На рассвете 1 января Первушин высадился на берег с оперативной группой штаба армии. Генерала в порту встретил Айдинов, с ним были несколько краснофлотцев и два человека в гражданском. По пути в комендатуру Первушин спросил у Айдинова:

– Кто эти гражданские?

– Местные жители. Они хорошо знают город, я привлек их в качестве проводников.

Этот разговор слышал работник оперативного отдела, прибывший с генералом. Он попросил разрешения задержаться в комендатуре и ближе познакомиться с проводниками. А через час он доложил командующему армией, что один из проводников не кто иной, как сам городской голова Грузинов, ярый пособник оккупантов! Воспользовавшись доверчивостью Айдинова, он в первые минуты десанта втерся в доверие и стал чуть ли не штатным сотрудником военной комендатуры.

– На допросе Грузинов изображал из себя невинного ягненка, которого немцы принудили работать, но он занимался только хозяйственными проблемами и не больше, – докладывал сейчас Айдинов, – а в действительности этот гад сам пошел служить оккупантам, и даже очень в этой службе преуспел!

Он показал Первушину документы допроса и материалы, захваченные в управе и в полиции. Феодосия стала местом расквартирования восьмидесяти эсэсовцев «зондеркоманды 10В», которой командовал штурмбаннфюрер Алоиз Перстерер, родом из Австрии. Зондеркоманда начала свой путь в Западной Украине, в городе Черновцы, и только за один день – 9 июля 1941 года эсэсовцы расстреляли первую сотню евреев, среди них и главного раввина города. В Феодосии с первых дней оккупации они развернули свою деятельность не без содействия городского головы. Начали проводить массовые расстрелы евреев и, невзирая на национальность, уничтожать интеллигенцию города, коммунистов, комсомольцев. Вот один из последних приказов, которые и ныне трепал ветер на улицах города:

«Все евреи и крымчаки, проживающие в городе Феодосии, обязаны явиться 8 декабря 1941 года от 8 до 12 часов дня на Сенную Площадь на предмет препровождения в отдельную часть для выполнения срочных сельскохозяйственных работ. Пищи взять на два дня. Вещи могут быть взяты с собой, квартиры и дома – опечатаны. За неявку – смертная казнь».