Юрий Волошин - Пираты Марокко Страница 29

– Как это? – удивленно уставился тот на товарища.

– Можно принять магометанство. Сколько раз нас уговаривали это сделать. Так что это самый легкий путь к свободе.

– Ты спятил! Как это можно?

– Я не уговариваю, просто объясняю возможности. А эта самая легкая.

– Проклятье! Пьер, ты что, неужели серьезно так думаешь?

– Пока нет. Но чем черт не шутит. Я повидал множество религий и не вижу никакой особой разницы в них. Был же я православным, а теперь католик?

– Так ты уже менял веру?

– Веру нет, но обычаи и правила некоторые я поменял. И не вижу в этом ничего дурного. Ведь главное в вере что? Сама вера в Бога! У каждого народа свои внешние обычаи и приемы этой веры, но сама вера остается незыблемой. Вот что главное, Арман.

– Ну ты даешь, Пьер!

– Не переживай и не удивляйся. Я верю в Бога, а это главное.

– Но ведь магометанство такое нечистое! Они свинину не едят и вино не пьют!

– Это не главное, Арман. А вино и они попивают, но не так много, как христиане. И не бери в голову мои слова.

– Как же не брать такое?

Они замолчали, подгоняемые охранниками. Каждый погрузился в свои мрачные думы. Северный ветер трепал их ветхие одежды, пронизывал до костей, пленники ежились и кутались, спасаясь от холода.

Уже принявшись за работу, Пьер вдруг разразился проклятиями.

– Арман, я только сейчас окончательно осознал, что мой бывший друг просто-напросто добивается моей жены! Вот каналья! Как же теперь мне жить, сознавая, что она осталась совсем беззащитной перед его подлостью и похотью! Что мне делать, Арман?! Черт!

– Эх, Пьер! Что ты сейчас можешь сделать? Мы способны лишь мечтать о мщении, счастливом избавлении от плена, о возвращении домой! Об этом теперь надо молить Господа ежедневно, ежечасно. Больше не на кого нам надеяться. И не упоминай черта более.

– Проклятье! Как мне не ругаться? – Пьер в сердцах плюнул.

– Ты говорил про Али. Но я, честно говоря, не верю в его обещания. Уж очень он хитро поглядывает на нас. Он себе на уме, Пьер.

– И все же, Арман, мне больше не на кого надеяться. Я не пожалею своего состояния, но постараюсь добраться до Фомы. Он от меня не уйдет, подонок! Клянусь всеми святыми!

– Если так, то я тебе в этом буду всемерно помогать, Пьер. Вот тебе моя рука и честное слово! – с этими словами Арман протянул другу руку и тут же отдернул ее назад. Удар палкой ошпарил его жгучей болью.

Охранник с ругательствами накинулся на них и стал избивать. Приходилось терпеть и ждать, пока тот устанет и насытит свою кровожадность.

Уже возвращаясь домой, в подвал тюрьмы, Арман тихо сказал:

– Хуже всего, что придется долго ждать весны. В такую пору нечего и думать совершить побег. Море почти закрыто для судоходства, а в горах околеешь от холода и голода.

– Да, ты прав, Арман. Тут ничего не придумаешь. Надо ждать и надеяться на Али. Авось он придумает что-нибудь для нас. Ему это легче.

– На него лучше не надеяться, Пьер. Давай сами думать.

– Вряд ли нам удастся что-либо придумать дельного без помощи со стороны. И у нас никого больше нет на примете. – Пьер повернулся, шепча в темноту: – Ждать и надеяться…

Глава 14

Фома раскрылся

Декабрь подходил к концу. Люди готовились к рождественским праздникам, а Ивонна бродила по дому как неприкаянная и в отчаянии ломала руки. Слуги боялись подойти к ней и сторонились своей госпожи, почти потерявшей от горя рассудок. Она перестала причесываться, следить за одеждой, и от этого становилось больно на нее смотреть.

Уже прошло три недели, как Фома принес ужасную весть. По его словам получалось, что Пьер уже был продан на галеры и искать его теперь стало очень трудно, если вообще возможно. Так он уверял.

После этого Ивонна долго ничего не замечала, оглушенная страшной вестью. Она металась по дому, никого не замечая, и лишь бормотала что-то бессвязное, побледнела, осунулась, подурнела. Фома, часто посещавший ее в первое время, теперь приезжал редко, но и его визиты не волновали Ивонну. Она не замечала его и не отвечала на его вопросы.

Однако в последнее свое посещение Фома заметил значительные изменения в ее поведении. Она стала опять одеваться нормально, красиво завивать локоны, во взгляде просматривалась энергия и живость. Еще было далеко до прежней нормы, но и такое изменение значило очень многое.

– Ивонна, мадам! – голос Фомы задрожал, видимо, от волнения. – Я так рад видеть вас в лучшем состоянии. Видно, молодость берет свое. Примите мои поздравления с началом выздоровления.

– О чем вы, мессир? Какое выздоровление? Об этом не может быть и речи, пока Пьер не будет найден и возвращен.

– О, вы так полны решимости искать мужа? Как это похоже на вас, мадам. Я весь к вашим услугам, Ивонна!

– Представьте себе, я решила обходиться во всем без вашего участия. С меня достаточно того, что вы не смогли устроить дело, которое мне казалось не таким уж и сложным.

– Но, мадам, что вы такое говорите?! Неужели вы полагаете, что…

– Закройте рот и не произносите больше ни звука, мессир. Вы мне так надоели, что я горю желанием натравить на вас собак. Я не хочу слушать вашу болтовню! Мне она кажется недостаточно правдивой.

– Ивонна, дорогая! Вы меня убиваете своим недоверием! Как можно?..

– Уберетесь ли вы когда-нибудь, мессир? Мне противно вас видеть!

Фома с прищуром посмотрел в глаза Ивонны. В них светилась непреклонная решимость, и он не заставил просить себя вторично, но в душе затаил желание отомстить. Раньше он просто пытался овладеть ею, может быть, даже сделать своей женой. Он действительно был влюблен в Ивонну и страстно желал ею обладать. Но теперь, глядя в ее синие глаза, полные упорства, он изменил свое намерение и уже не ощущал в себе той влюбленности, которая грызла его вот уже сколько месяцев. Фома впервые почувствовал в себе раздражение от ее слов и всего поведения.

Спускаясь по ступеням дома к карете, он уже решил, что с влюбленностью покончено. Настала очередь холодного расчета и действия. Он не отступит и добьется своего, чего бы это ему ни стоило. Силой, уговорами, лестью или хитростью, но она будет его, а там он поиздевается над нею в свое удовольствие.

У него даже улучшилось настроение. Новая идея, новое направление мысли придали ему и новые силы в достижении задуманного. Ухмыльнувшись правой стороной рта, он уже твердо решил, что в ближайшее время предпримет нечто действенное. Ждать больше не стоит.

Отшумели рождественские празднества. Снег так и не появился даже на ближних горах, дожди перепадали, чередуясь с ветрами.

Ивонна сразу же после праздников направилась в Марсель. Там она принялась вновь разыскивать членов команды судна, носившего ее имя. Ей хотелось как следует провести расследование обстоятельств пленения Пьера. Те сведения, что были получены от Фомы и Поля Давилы, ее мало удовлетворяли. Она им уже не доверяла, тем более что поведение Поля при расспросах явно было сомнительным и внушало недоверие.