Амеде Ашар - Золотое руно Страница 3

Сезар, граф де Шиврю»

— Итак, дорогой Карпилло, я вас слушаю.

— Как я понимаю, мадам суперинтендантша двора королевы питает ненависть к Монтестрюку. Посему она желает, чтобы мы отправились в Зальцбург, где находится мадемуазель де Монлюсон. Вот дичь, на которую мы поведем охоту…

— Хм… Но ведь это женщина…

— Да вы что, чересчур щепетильны, что ли, капитан?

— Нет, от щепетильности я как раз уже устал, дорогой Карпилло. Но когда гонишь кабана по следу, травить олениху — это как-то… ну, вы понимаете, надеюсь…

— Да, и очень хорошо понимаю. Но ведь речь идет в данном случае о наживке, и ваши нюансы здесь не играют роли.

— Согласен, Карпилло, но… Тут есть дело, о котором ты не знаешь, друг мой… Короче, в Зальцбурге есть ещё одна женщина, принцесса Мамьяни, а при ней один посланный мною человек, некий маркиз Сент-Эллис. Он враг Монтестрюка. Монтестрюк поскачет в Вену, но удар в сердце он получит в Зальцбурге. Впрочем, удар будет двойным. Я ведь не знаю, кто ему больше по сердцу — принцесса или герцогиня… Впрочем, об этом мы ещё поговорим позднее.

Пока д'Арпальер разговаривал с Карпилло, на опушку одного лесного участка вблизи Меца вышел, шатаясь, раненый Паскалино. Ему повезло: довольно скоро он заметил невдалеке одного местного жителя, который оказал ему (разумеется, за определенную мзду) всяческую помощь, включая лошадь до Меца.

Прибыв в Мец, Паскалино отправился к Монтестрюку, местопребывание которого он нашел через приближенных Колиньи. К нему он и направился, где рассказал о приключившихся с ним событиях.

Он, между прочим, сообщил, что Бартоломео Малатеста (Монтестрюк быстро признал в нем Брикетайля) не знает, что г-жа Мамьяни сообщила ему, Паскалино, содержание записки, которое он и передал Монтестрюку.

— Итак, — добавил Паскалино, — принцесса умоляет вас как можно быстрее ехать в Зальцбург.

Напомним, что со своей стороны, мадемуазель де Монлюсон отправляется в путь с намерением достичь Венгрии. По той же дороге поедет и Шиврю. Но принцессе угрожает опасность, и она рассчитывает на вашу помощь.

Югэ перевел взгляд на Коклико.

— Стало быть, миссия, которая вам будет доверена… — начал тот.

— …явится моим «золотым руном», — закончил Югэ. — Все теперь зависит от г-на Колиньи: ему решать. И он тут же отправился к графу, от которого не стал ничего скрывать.

— Досадная помеха, — заметил граф, — но честь обязывает вас поторопиться. Если дела пойдут, как я предполагаю, у вас ещё будет время предварить мое прибытие в Вену и в Венгрию и информировать меня обо всем. В любом случае, храните верность мадемуазель де Монлюсон и думайте лишь о ней. Дела короля не убудут от того, если в рядах его армии станет меньше на одного офицера.

— Я хочу вас заверить в том, — заявил Югэ, — что я не замедлю присоединиться к вам сразу же, как только удостоверюсь в безопасности мадемуазель де Монлюсон, в будущем, надеюсь, графини де Шарполь, если Бог мне поможет.

Колиньи снабдил его в дорогу официальным письмом, обязывающим власти всех провинций и городов Германии оказывать помощь Монтестрюку от имени короля Франции.

— Поспешайте, и до встречи у турок, — напутствовал он Югэ.

И Югэ не замедлил исполнить просьбу графа в тот же, богатый такими событиями, день.

3. Зальцбург

Возможно, сегодня трудно представить тот ужас, который внушала сама мысль о турецком вторжении в Европу в те времена. О, этот ужас! Германия уж точноего испытывала. Лихая резня, устроенная Магометом II в Венгрии, не оставляла надежд на то, что врага удастся остановить. Поля этой страны казались лишь турецким полигоном, а Дунай словно был создан для скорейшего продвижения по нему флота выходцев азиатов.

Со дня на день ожидался поход турок на Вену. И тогда уже ничто не смогло бы остановить их распространения по Германии, а затем и по всей Священной Римской империи. При этом жидкая цепочка войск под командой славного Монтекюкюлли не питала никаких иллюзий на этот счет.

Если бы все это произошло, христианство получило бы такой удар, от которого оно никогда бы не оправилось.

(Да простит мне читатель мое отступление в область историческую. Не для тебя пишу, мой дорогой друг, ты и так все знаешь, и можешь это не читать. Но в наш век, когда новомодные экономические теории овладевают умами, к истории все больше относятся, как к развлекательной забаве. А ведь без знания её — знания основательного, конечно, — нам никак нельзя обойтись. Ведь человек, будь он даже Брикетайлем, все равно не просто червь какой-нибудь, а тварь разумная. Он знает, что не должен ошибаться. И тогда без своей истории ему не обойтись. Но я буду краток.

Итак, Священная Римская империя германской нации — это, конечно, не Древний Рим. Она была создана в 962 году. Занимала она центр Европы и северную половину Италии с Римом. А покончил с ней наш достославный император Наполеон в 1806 году. Постепенно дряхлея, она все же продержалась семь с половиной веков. Значит, было в ней что-то, что её скрепляло. Оружие? И оно, разумеется, тоже. Но не одно же оно, наконец. Впрочем люди всегда стремились к единству… и к разъединению. Вся их история — тому подтверждение.

Еще раз прошу прощения у тебя, читатель, за это отступление от сюжета. Возвращаюсь к нему.)

Итак, весной 1664 г. все взоры и мысли были направлены на Венгрию. Там засел тогдашний Аттила — великий визирь Кьюперли.

Но все это было там, далеко на юге. А здесь, в Зальцбурге, бурлила веселая жизнь, центром которой являлась мадемуазель Монлюсон. Здесь были все наши знакомцы: капитан д'Арпальер, граф Монтестрюк, маркиз Сент-Эллис, а с ними Карпилло, Коклико, Кадур.

Орфиза Монлюсон была несколько удивлена прибытием графа Шиврю. Ей сразу пришло в голову, что он приехал, чтобы воспрепятствовать её романтическому путешествию.

— Если таково ваше намерение, — сказала она, — учтите: никаких упреков я не принимаю.

— Это я-то смогу вам в чем-то препятствовать? Боже сохрани! Просто, я тоже хотел съездить в Венгрию. Но только при вашем разрешении остаться с вами.

И, повернувшись к присутствовавшей здесь же маркизе д'Юрсель, Шиврю произнес с улыбкой:

— Две дамы, путешествующие сами, нуждаются в сопровождающем кавалере. Я бы хотел им быть, если позволите.

Галантность Шиврю смягчила настроение г-жи Монлюсон.

— Ну, если так и если вы нам будете повиноваться, — сказала она, — мы разрешим вам сопровождать нас. Клятва не относилась к вещам, смущавшим Сезара.

— Неплохое начало, — сообщил потом Шиврю Лудеаку. — Остается ждать случая повернуть все в свою сторону.

Таким случаем явилось прибытие д'Арпальера с Карпилло.