Фредерик Марриет - Приключение собаки Страница 30

— Ах, да, mein Gott! Я теперь могу это сделать!

— Ну, мы теперь посмотрим, как вы запоете, лейтенант Ванслиперкен! Посмотрим! — восклицала вдова, скрежеща зубами при мысли, что лейтенант получил такую громадную сумму денег, которая могла бы достаться капралу ван-Спиттеру, что, при данных условиях, было почти одно и то же, что ей, так как теперь их интересы были общие.

— Тысяча чертей! — крикнул капрал громовым голо сом и с такой силой ударил кулаком по столу, что половина доски отломилась и упала на пол.

Вдове, конечно, было жаль стола, но зато понравилось такое проявление его силы; кроме того, этот порыв гнева был вызван негодованием на Ванслиперкена, чему она всей душой сочувствовала.

— Да, да, Ванслиперкен, я предсказывал вам, что недалеко то время, когда и вы, и ваша паршивая собака вместе будете качаться на виселице!

— Да, да, mein Gott! — поддакнул капрал и, присев на диван рядом со вдовушкой, стал с ней о чем-то секретно советоваться, после чего пристегнул свое оружие, взял шляпу и пошел явиться своему начальнику на куттер «Юнгфрау».

ГЛАВА ХХII. Несомненно доказано, что Снарлейиоу — воплощение диавола

Что капрал налгал своему командиру, в том нет никакого сомнения, а Ванслиперкен, по привычке доверять ему во всем, поверил ему и на этот раз. Затем капрал отыскал Джемми Декса и сказал ему спокойным, деловым тоном, что имеет сказать ему нечто, и что как только стемнеет, им надо будет поговорить друг с другом так, чтобы их не видели. Ванслиперкен приказал капралу вступить в исполнение своих обязанностей и распределить провизию на день. Каково же было удивление экипажа, когда все получили своей паек не только полностью, чего раньше никогда не бывало, а даже и с лихвой, а Костлявый, когда явился за порцией командира и за своей, получил еще сверх того, что полагалось, целый стакан грога, который капрал собственноручно поднес ему. Костлявый, беря стакан из рук капрала, не верил своим глазам и даже выпив грог, все еще продолжал не верить даже своему языку и рту. Он до того был поражен этим необычайным случаем, что, оставив всю свою порцию на месте, побежал на бак сообщить об этом удивительном событии всему экипажу.

— Да, странные дела творятся на этом свете, — заметил Кобль, — не знаешь даже, чему верить, чему не верить!

— Видно, его совесть зазрила! — заметил Спюрей.

— Или ему явилось какое-нибудь привидение! — сказал Костлявый.

— Привидение! Я слыхал о привидениях на суше, а также о привидениях на судне, но никогда не слыхал о привидениях в шлюпке, да еще в такой, где едва хватало места одному капралу!

— Да! — сказал Шорт.

— Мы узнаем об этом сегодня, так как вечером у нас с капралом должен быть разговор! — заявил Декс.

— Смотри, Джемми, как бы он тебя не обошел!

— Нет, — сказал Костлявый, — на этот раз он, верно, искренен, а то не дал бы мне целого стакана грога!

— Правда! — заявил Шорт.

— Как хотите, а тут творится что-то неладное! — решил Спюрей. — Ну, да вечером увидим!

Так как куттеру было предписано возвратиться немедленно обратно, кроме того, еще явился посланный из адмиралтейства и повторил это приказание, то Ванслиперкен поспешил на берег к французскому агенту, чтобы успеть захватить его письма и еще в этот же день сняться с якоря.

Едва только лейтенант покинул судно, как капрал, не теряя времени, отыскал Джемми, и, не сказав ему ни слова о том, что он делал на берегу, сообщил свое убеждение, что Ванслиперкен умышленно хотел отделаться от него, по той причине, что ему, ван-Спиттеру, известны такие секреты лейтенанта, за которые тот в любую минуту может попасть на виселицу.

И теперь он, капрал, решил отомстить лейтенанту за его покушение; телом и душой он отдается экипажу, но для того, чтобы им успешнее действовать, по-прежнему будет прикидываться всецело преданным Ванслиперкену.

Хотя Джемми отлично знал, что капрал ошибается в своих предположениях относительно злого умысла лейтенанта, но счел за лучшее не разуверять капрала и не сообщать ему о том, что своим невольным плаванием он обязан Костлявому. Однако, не вполне доверяя ван-Спиттеру, Джемми просил его дать ему какое-нибудь доказательство в подтверждение его слов.

— Какое же могу я вам представить доказательство?

— А вот, согласны вы вышвырнуть его проклятую собаку за борт?

Собаку?! Сию же минуту. А следом за ней и ее господина, если бы было можно! — и ван-Спиттер отправился в каюту, которую Ванслиперкен, доверяя ему, оставил на этот раз не запертой, и, схватив собаку за шиворот, вытащил ее из-под стола, вынес на палубу и со всего маху швырнул за борт.

— Mein Gott! — воскликнул Янсен. — Как вы это хорошо сделали!

— Теперь уж его не принесет обратно течением! — добавил капрал, присев отдохнуть.

Между тем собака поплыла не к судну, а к берегу, благополучно добралась до пристани, где приставали шлюпки, и признав шлюпку с своего куттера, забралась в нее. Гребцы в ожидании командира, чтобы не терять времени даром, сидели в ближайшей портерной за стаканом пива, и потому никто не видал, как Снарлейиоу забрался в шлюпку, как, отыскав брошенные под одну из скамеек теплые куртки гребцов, он забрался в них, зарывшись с головой, и прекрасно согревшись, крепко заснул. Когда пришел лейтенант и матросы, шлюпка отчалила и вернулась на судно, Ванслиперкен вышел, за ним — гребцы, а Снарлейиоу продолжал спать крепким сном, так что никто не заметил его присутствия в шлюпке. Проснувшись полчаса спустя после того, как командир вернулся в свою каюту, собака, никем не замеченная, спрыгнула на палубу и сбежала вниз в каюту своего господина, пробралась там под стол, улеглась на свое обычное место и, повернувшись раз-другой, снова захрапела.

Между тем весь экипаж, собравшись на баке, оживленно совещался о последних событиях.

— Не странно ли, что он до сих пор не хватился своей собаки? — заметил Спюрей.

— Да! — сказал Шорт.

— И я знаю, почему, — заявил капрал, — потому, что мингер Ванслиперкен считает теперь свои деньги, свои гинеи! — повторил жадный голландец, приходя в бешенство при мысли, что эти гинеи могли бы достаться ему, если бы не вмешался в это дело лейтенант.

— Но не до утра же он будет считать свои деньги! — вмешался Кобль.

— Это будет зависеть от того, сколько раз он их будет пересчитывать! — засмеялся Джемми. — А вот и его звонок! Капрал, вас требует лейтенант!

Капрал пошел к лейтенанту, а вся команда оставалась в напряженном состоянии, ожидая, что-то будет, когда обнаружится исчезновение собаки.

Войдя к командиру, ван-Спиттер по обыкновению поднял руку к козырьку и вдруг увидел, что Ванслиперкен сидит на сундуке и гладит рукой голову Снарлейиоу. При виде собаки капрал громко вскрикнул «Mein Gott» и, как безумный, выбежал вон и не останавливаясь, точно за ним гнались все демоны ада, выбежал на палубу, восклицая: «Ах, Mein Gott! Mein Gott»!