Майкл Форд - Огонь Ареса Страница 34

Лисандр разозлился, но тут увидел, на кого налетел. Это был Боас. Рослый слуга стоял, держа по ведру с водой в каждой руке, и трясся от страха. Наверно, он шел от колодца.

— Извините, господин Лисандр, — пробормотал он и опустился на одно колено. — Я не заметил вас. Пожалуйста, не говорите об этом Демаратосу. Умоляю вас. — Тут Лисандр сообразил, что никогда раньше не слышал, чтобы Боас говорил. Он был только безмолвным рабом.

— Не говори глупостей, — ответил Лисандр, указав рукой на ноги. — Это просто вода.

Боас, смутившись, поднялся.

— Спасибо, — сказал он, кивнул и направился к спальному корпусу. Лисандр вспомнил, что говорил Орфей относительно судьбы.

«В прежней жизни, — подумал он, — мы могли бы быть друзьями».

Во дворе наставник стоял перед учениками, подбоченясь. Те сбились в кучу, глядя в землю. Лицо Диокла побагровело от злости.

— Мне донесли, что кто-то из вас оставил казарму в неположенное время.

Холодок пробежал по спине Лисандра. «Неужели меня заметили? — испугался он. — Не может быть. Я был осторожен».

— Вам всем известны правила, — продолжил Диокл. — И известно, какое наказание полагается за их нарушение.

Лисандр сглотнул, у него пересохло в горле. Юноша испугался, одновременно испытав досаду — он подвел Сарпедона.

— Этим кое-кем был Драко, — заявил наставник.

Лисандр медленно выдохнул, заставляя сердце биться размеренней.

— Его снова поймали на краже еды. На этот раз в булочной. Драко, выходи! — приказал Диокл.

Драко молча вышел вперед. Оба были почти одинакового возраста. Драко беспомощно сгорбился и настороженно поглядывал на Диокла.

— Встань у столба для порки, — велел наставник.

Драко безмолвно подошел к деревянному столбу, на котором висел в тот день, когда Лисандр впервые пришел в казарму, и обнял его. Он уже знал, что от него требуется.

Диокл приблизился и отстегнул от пояса плетку.

— Обычно за нарушение режима полагается двадцать ударов, однако Драко неоднократно выказывал неуважение к правилам. Так что сегодня он получит… сто.

Ученики ахнули, послышалось шарканье ног. Драко нарушил тишину.

— Наставник, вы не сделаете этого… только не сто, — сдавленным голосом сказал он. — Никто не выдержит столько.

— Парень, ты выдержишь столько ударов, сколько я захочу, — громовым голосом заявил Диокл. Он начал готовиться, разминая плечи и нанося несколько ловких ударов по двери.

Драко слышал свист плетки, по-прежнему прижав голову к столбу. Его лицо побледнело.

Голос ученика был едва слышен, когда он снова заговорил.

— Наставник, пожалуйста, скажите мне только одно, — молил он. — Кто вам донес, что я покинул казарму?

— Это не твое дело, — ответил Диокл. — А теперь стой, как положено.

Первый удар пришелся Драко между лопаток, но он не издал ни звука. Лисандру стало его жалко. Он знал эту жгучую боль, от которой подгибаются колени.

Диокл продолжал наносить удар за ударом. Первые тридцать Драко выдержал стойко, с его губ лишь изредка срывался стон. Затем сквозь тунику просочилась кровь. Сначала от рваных ран на спине появилось одно или два пятна. После пятидесяти ударов вся его одежда пропиталась кровью.

После каждого следующего удара раздавался слабый стон. У Драко уже не было сил кричать от боли. Однако Диокл не унимался.

Теперь сам наставник издавал больше шума, кряхтя от усилий, его лицо покраснело и залилось потом. Удары стали сильнее, некоторые приходились Драко в шею, другие — в ноги. Когда прозвучал семидесятый удар, одежда на спине Драко начала превращаться в клочья.

Лисандр больше не мог смотреть на это. Его преследовал свист плети. Юноша отсчитал последние тридцать ударов, глядя в землю. Некоторые по-прежнему наблюдали, но он заметил, что при каждом ударе их лица подергивались от ужаса.

Лисандр вспомнил, что тоже нарушал правила, каждое утро выскальзывая за ворота школы. Сколько ударов плети полагается за это ему?

Юноша почувствовал, как жалость теснит грудь, но одновременно у него возникло другое, еще более сильное чувство: облегчение. Как-никак одежда рвалась не на его спине.

Только после сотого удара Лисандр поднял голову.

Драко уже не стоял. Упав на колени, он еле дышал, и чтобы удержать тело в таком положении, уперся плечом в окровавленный столб. На спине несчастного не было кожи, лишь розовая плоть и наполовину запекшаяся кровь. От одежды Драко остались одни лохмотья, земля под ним окрасилась в темный цвет.

Диокл бросил плеть и вытер со лба пот. Его трясло.

— Приведите его в порядок, — приказал наставник и покинул тренировочную площадку.

ГЛАВА XIX

Лисандр обыскал все спальное помещение, но амулета так и не обнаружил. Он уже утратил всякую надежду. Тем не менее, время бежало стремительно. В казарме Демаратос с дружками продолжали изводить его, но юноша думал только о подготовке к праздничным играм. Лисандр решил добиться успеха даже без Огня Ареса.

Драко не видели с того дня, как ему учинили порку. Говорили, что его выхаживают мать и сестры за пределами казармы, что считалось позором. Лисандр не мог поверить, что парня чуть не забили до смерти только из-за того, что он решил утолить чувство голода. Некоторые ученики ворчали, что такой едой трудно поддерживать силы, но Лисандр считал, что суп с обрезками мяса и кусками овощей лучше того, что ему доставалось прежде. Ему всегда удавалось оставить кое-что и для Тимеона.

В каком-то смысле его спартанская жизнь не так уж отличалась от участи илота. Теперь он не работал в поле на Агестеса, но тренировался в казарме с Диоклом. И тот и другой были жестокими и грубыми надзирателями.

Если раньше до наступления темноты он тайком пробирался к мельнице, то сейчас сбегал к Сарпедону за дополнительными тренировками. Но на этом сходство заканчивалось. Дед заботился не только о мышцах внука, но и о его духовном воспитании, обучая его философии и истории. Там, где Диокл опирался на приказы и страх, эфор поощрял Лисандра и задавал вопросы.

Когда обострилось соперничество за право войти в одну из команд, на всех посыпались травмы. Кто-то сломал лодыжку во время борьбы один против всех, Лисандр сильно вывихнул руку, метая копье.

На следующее утро он не мог ни согнуться, ни разогнуться, тело болело. Юноша отправился к деду с перевязанной рукой. Тренируясь, он заметил мрачное выражение лица Сарпедона. Когда они закончили упражнения, призванные укрепить мышцы ног, Лисандр прислонил спину к прохладной колонне.