Стенли Уаймэн - Под кардинальской мантией Страница 35

— Тс-с… — сказал он. — Простите, капитан, но речь — серебро, молчание — золото. Приказать людям строиться?

Капитан молча кивнул головой.

Лейтенант обернулся к пленнику.

— Возьмите его! — скомандовал он своим монотонным голосом. — Наденьте на него рубашку и свяжите ему руки. Вы, Поль и Лебрен, стерегите его. Мишель, возьми с собою бич, иначе он позабудет его вкус. Сержант, отбери четырех расторопных парней, а остальных распусти по домам.

— Взять с собою лошадей? — спросил сержант.

— Не знаю, — сердито ответил капитан. — Что говорит этот негодяй?

Лейтенант подошел к несчастному.

— Послушай! — крикнул он. — Кивни головой, если захочешь сказать «да», и покачай ею, если захочешь сказать «нет!»И смотри, отвечай правду. Будет до того места больше мили расстояния?

Они ослабили веревки, которыми был скручен несчастный, и прикрыли его спину. Он стоял, прислонившись к стене, и тяжело дышал; по его впалым щекам катились крупные капли пота, его глаза были закрыты, и дрожь время от времени пробегала по его телу. Лейтенант повторил свой вопрос и, не получая ответа, вопросительно оглянулся на капитана. Капитан понял его взгляд.

— Отвечай, слышишь ты, скотина? — неистово закричал он и изо всей силы ударил хлыстом полубесчувственное существо по спине.

Эффект был магический. С криком страдания Клон мгновенно выпрямился, вытаращив глаза и судорожно дыша. Затем он снова прислонился к стене, и его рот исказился судорогой, а лицо покрылось свинцовою бледностью.

— Черт возьми! — пробормотал капитан. — Мы, кажется, слишком далеко зашли с ним.

— Принесите вина! — скомандовал лейтенант. — Скорее!

Весь горя негодованием, я смотрел на эту сцену. Но к моему негодованию примешивалось и другое чувство. Если Клон, думал я, поведет их к тому месту, где прячется господин де Кошфоре, и им удастся захватить его, то это знаменует собой конец тому делу, в котором я участвовал. Я мог сбыть его с плеч и оставить деревню, когда мне будет угодно. Я мог надеяться, что кардинал, достигнув своей цели, хотя и помимо меня, не откажет мне в помиловании, и, соображая все это, я раздумывал, не лучше ли, чтобы мадам не узнала всей правды. Предо мною пронесся образ исправившегося Беро, чуждого игре и Затону и, быть может, завоевывающего себе имя в итальянской войне, а потом… Фи!.. Какие глупости!..

Как бы то ни было, какой бы оборот ни приняло дело, для меня было существенно важно присутствовать при захвате де Кошфоре. Я терпеливо ждал, пока они оживляли свою полумертвую жертву и готовились к выступлению.

Все это заняло довольно много времени, так что солнце уже зашло и на землю надвигался вечерний сумрак, когда мы выступили в путь: Клон впереди, поддерживаемый двумя своими стражами, а мы с капитаном — сзади, голова в голову, подозрительно глядя один на другого; лейтенант с сержантом и пятью драгунами замыкали шествие. Клон медленно продвигался вперед, время от времени издавая стоны, и, если бы его не поддерживали солдаты, давно упал бы на землю.

Он прошел мимо двух смежных с гостиницей домов и направился по узенькой, едва заметной тропинке, которая тянулась позади деревенских домиков и затем углублялась в самую глухую и дикую часть леса. Один человек, пробравшийся когда-нибудь через чащу, мог проложить этот след, или, может быть, эту тропинку проложили свиньи, дети… Это была первая мысль, пришедшая нам в голову, и она побудила нас быть настороже. Капитан нес в руке пистолет со взведенным курком, я же обнажил шпагу, и чем темнее становилось в лесу, тем осторожнее мы подвигались вперед, пока наконец, чуть не споткнувшись от неожиданности, не очутились на более широкой и светлой дороге.

Я оглянулся кругом и, увидев позади себя вереницу елей, а впереди — деревянный мост и большой луг, закутанный серым холодным ночным сумраком, остановился с изумлением. Мы были на хорошо мне знакомой дороге к замку. Я содрогнулся при мысли, что он ведет нас туда, в самый дом, к мадемуазель…

Капитан также узнал место и издал громкое проклятие. Но немой, не обращая на нас внимания, продолжал идти вперед, пока не достиг деревянного мостика. Тут он остановился и посмотрел на темные очертания дома, едва различаемые в темноте, и на слабый свет, печально мерцавший в западном флигеле. Когда мы с капитаном подошли к нему, он поднял руки, как будто ломая их.

— Берегись! — зарычал на него капитан. — Не вздумай над нами шутить.

Он не успел докончить фразы, потому что Клон, словно поняв его нетерпение, отвернулся от моста и, углубившись в лес, тянувшийся по левую руку, стал взбираться на высокий берег потока. Мы не прошли и ста шагов, как почва сделалась ухабистой и густо поросшей кустарником. Тем не менее через эту растительность тянулось нечто вроде тропинки, дававшей нам возможность пробираться вперед.

Скоро берег, по которому мы шли, сделался круче. Мы повернули в сторону там, где поток делал искривление, и очутились у начала темного и крутого оврага. На дне его клокотал поток, бежавший по камням и рытвинам. Впереди нас вздымался высокий утес, а на половине расстояния между вершиной и оврагом тянулась узкая терраса, смутно видимая в полумраке.

— Держу десять против одного, что тут будет пещера, — пробормотал капитан. — Иначе и быть не может.

— Не особенно приятный сюрприз, — усмехнулся я. — Здесь один человек с успехом может защищаться против десяти.

— Если у этих десяти нет пистолетов, — ответил он. — Но вы видите, у нас есть пистолеты. Что, он сюда и идет?

Он действительно шел туда. Как только это обнаружилось, Ларолль обернулся к своему товарищу.

— Лейтенант, — сказал он, понизив голос, хотя поток, бурливший внизу, заглушал речь, — что вы скажете на это? Зажечь фонари или воспользоваться остатками дня?

— Да, я думаю, лучше будет поспешить вперед, пока еще что-нибудь видно, господин капитан, — ответил лейтенант. — Толкайте его в спину, если он устанет. Ручаюсь вам, — прибавил он с усмешкой, — что у него еще осталось одно или два чувствительных места.

Капитан отдал приказ, и мы двинулись дальше. Теперь было очевидно, что тропинка, тянувшаяся к утесу, была нашим назначением. Несмотря на камни и кусты, тропинка была явственно видна, и хотя Клон шел очень медленно, поминутно издавая громкие стоны, минуты через две мы уже вступили на нее. Она оказалась не столь опасной, как представлялась издали. Правда, терраса, покрытая травой, имела легкий наклон в сторону и в некоторых местах была очень скользка, но она была широка, как большая дорога, и возвышалась над водой не более, как на тридцать футов.

— Ну, я думаю, теперь он в наших руках, — сказал капитан Ларолль, крутя свои усы и оглядываясь вокруг, чтобы сделать последние распоряжения. — Поль и Лебрен, смотрите, чтобы ваши люди не производили шума. Сержант, ты ступай со своим карабином вперед, но смотри, не стреляй без команды. Вы, лейтенант, подойдите ближе. Ну, теперь вперед!