История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич Страница 35

и не дали ему как следует пополнить имперскую казну. Результатом стала бережливость, постепенно приобретшая навязчивый характер. Уже в 588 году уменьшение на четверть продовольственного обеспечения армии привело к мятежу на востоке. В 599 году Маврикий отказался выкупать 12 000 пленников, захваченных аварами, которые в результате всех предали смерти. В 602 году император принял самое губительное решение, приказав армии не возвращаться на зиму домой, а оставаться на негостеприимных варварских землях за Дунаем. После восьми месяцев военных походов армия была измотана. По традиции солдаты всегда возвращались на зиму к семьям. Теперь им предстояло столкнуться с холодом и другими неудобствами зимы, проведенной в палатках за счет местного населения и под постоянной угрозой со стороны варваров. Наотрез отказавшись двигаться дальше, солдаты подняли на щиты одного из своих центурионов, некоего Фоку, и провозгласили его своим вождем, подчеркивая при этом, что они не назначают его своим императором. Они не желали больше терпеть Маврикия, но охотно признали бы его преемником его семнадцатилетнего сына Феодосия либо тестя Германа.

Маврикий немедленно обвинил их обоих в измене. Феодосия высекли, а Герман укрылся в соборе Святой Софии, где успешно сопротивлялся нескольким попыткам вытащить его оттуда. К этому времени мятежи начались по всей столице, и у дворца собралась разгневанная толпа. В ту ночь Маврикий, его жена и восемь детей ускользнули из дворца и через Мраморное море добрались до Никомедии. Здесь император остался со своей семьей, а Феодосий направился на восток, в Персию. Хосров был обязан Маврикию своим троном, и у него появилась возможность отплатить ему за это.

Тем временем в Константинополе Герман вышел из храма Святой Софии и явился претендовать на трон. Однако Фока, несмотря на заявления своих боевых товарищей, тоже имел имперские амбиции. Он отправил послание, которое зачитали с амвона в храме Святой Софии: патриарх, сенат и народ должны были немедленно явиться в церковь Иоанна Крестителя, и там Фоку через несколько часов короновали как римского императора. На следующее утро он триумфально въехал в столицу, а через день с еще большим размахом наделил свою жену Леонтию титулом августы. Тем временем отряд солдат быстро выследил беглецов. Говорят, что император бесстрастно смотрел, как у него на глазах убивают четырех его младших детей; затем он сам предстал перед палачом, который убил его одним ударом. Тела бросили в море, и командир отряда вернулся в Константинополь, привезя с собой пять голов.

Во многих смыслах Маврикий оказался мудрым и дальновидным государственным деятелем. Он заново начертил административную карту империи, включив ее разбросанные владения на востоке и западе в усовершенствованную систему провинций. С этого времени главная ответственность лежала на военных, а не на гражданских властях. Если бы такая строгая организация существовала во времена Юстиниана, завоевать Италию было бы гораздо легче. Таким образом, благодаря сочетанию решительности, прозорливости и усердного труда Маврикий оставил империю гораздо более сильной, чем она была до него. Если бы он давал своим солдатам побольше хлеба, а народу – развлечений, он мог бы легко избежать своей участи. Однако и при сложившихся обстоятельствах прошло всего несколько недель, и подданные уже начали оплакивать его смерть.

Внешность императора Фоки совершенно не располагала к нему людей. У него была копна спутанных рыжих волос и густые нависшие брови, сросшиеся на переносице; лицо обезображивал огромный воспаленный шрам, который становился темно-красным, когда Фока раздражался, что делало его внешность еще более отвратительной. Однако его характер был страшнее внешности. Дебошир и пьяница, он был патологически жесток и больше всего наслаждался видом крови. До его прихода к власти пытки в империи применялись редко; именно Фока ввел в практику дыбу, ослепление и расчленение, которые широко применялись в следующие столетия. Восьмилетнее правление Фоки привело империю к низшей точке упадка. Гибель Маврикия и его сыновей оказалась лишь началом: казни и узаконенные убийства следовали одно за другим, в том числе и убийство Феодосия, старшего сына бывшего императора. Единственными выжившими членами его семьи стали Герман, которого пощадили при условии, что он станет священником, и императрица Константина, которую вместе с тремя дочерями отправили в монастырь. Всех остальных, заподозренных в верности Маврикию, зарубили, задушили или, что бывало чаще, медленно замучили.

В 603 году шах Хосров II Парвиз послал на Византию огромную армию. В империи к тому времени остался лишь один первоклассный военачальник – некий Нарсес (не имевший никакого отношения к его более известному тезке), при упоминании которого, как говорят, любой персидский ребенок плакал от ужаса. Ради Маврикия Нарсес взялся бы за оружие; ради Фоки он отказался сдвинуться с места. Он поднял мятеж, захватил Эдессу и обратился к Хосрову за помощью. Они втайне встретились и составили план. Фока бросил всю мощь армии против наступающих персов, но это не дало результата. Нарсеса заманили в Константинополь, гарантировав ему безопасность, якобы для обсуждения условий мира. Если бы император действовал честно, он смог бы даже завоевать преданность своего военачальника. Вместо этого Нарсеса схватили и сожгли заживо, и Фока одним махом лишил себя лучшего полководца. В течение следующих четырех лет персы захватили большую часть Западной Месопотамии и Сирии, Армению и Каппадокию, Пафлагонию и Галатию; они двигались безжалостной волной до тех пор, пока авангард их войска не разбил лагерь в Халкидоне, совсем близко от столицы. Тем временем на Балканский полуостров хлынули славяне и авары.

В период кризиса у людей могло бы возникнуть чувство солидарности, которое Фоке следовало бы поощрять. Вместо этого он затеял решительную кампанию по насильственному обращению евреев в христианство. Большинство его предполагаемых жертв проживало в восточных провинциях, то есть на линии фронта, перед лицом готовящихся к нападению персов. Заставить их отвернуться от империи в такое время было невероятным недомыслием. Евреи Антиохии подняли восстание и, в свою очередь, устроили массовую резню среди местных христиан, с особой непристойностью убив патриарха Анастасия II[27]. Тысячи перепуганных жителей – и христиан, и евреев – спасались от резни и искали убежища на территории, которую контролировали персы. Империя погрузилась в анархию, последовала череда быстро сменявших друг друга заговоров. Среди бесчисленных казенных оказалась бывшая императрица Константина и три ее дочери. В столице прасины подняли мятеж и подожгли несколько общественных зданий; в восточных провинциях царил хаос. Повсюду христиане и евреи готовы были вцепиться друг другу в горло; евреи открыто заключали союзы с персами, которые принимали их с распростертыми объятиями.

В конце концов спасение пришло из Африки. Экзархом Карфагена был отставной военачальник Ираклий. Он и его брат и заместитель Григорий уже достигли пожилого возраста и были слишком стары, чтобы предпринимать какие-то решительные действия помимо отказа в поставках зерна, от которых зависела столица; однако