Драконий перстень - Георгий Григорьянц Страница 35

– Мой дорогой, я сполна заплатил твоему отцу за помощь. И потом, он меня унизил, а в трудную минуту бросил. Я отвечу тем же…

– Тот, кто всех унижает, достоин смерти! – воскликнул Тигран-младший. – Я готов на все, чтобы трон Великой Армении стал моим. Цель оправдывает средства! Вместе с тобой мы будем творить справедливость!

Митридат видел, как сильно юноша жаждет власти и люто ненавидит отца, но в душе понтийского царя по-прежнему боролись уверенность и сомнение: «Я – сила, которая, как смерч, разрушает все на своем пути, но и ранимый человек, которому свойственно ошибаться. Что мной руководит: зависть или желание отомстить? Наверное, все же корысть. Как говорят: ничего личного… А если из-за меня рухнет миропорядок? Что ж, тем лучше! Уйду со сцены, и мир пусть летит в тартарары! Я разочарован жизнью, так как ничего не добился – не построил свою империю и не стал вровень с Александром Македонским. Конечно, с бесспорно превосходящей военной мощью Рима может биться только глупец или… я! Когда человек соткан из противоречий, он вынужден либо подавлять желания, сводящие его с ума в стремлении к успеху, либо раскрыться навстречу опасности. Хочешь лавров – научись реализовывать свой потенциал!».

Подойдя к царевичу, Митридат заглянул в его большие горящие глаза:

– Пообещай: когда станешь царем, двинешь свою армию вслед за моей на Рим.

– Обещаю, дедушка! Что я должен делать?

В голове царя уже созрел коварный план. Он устранит Тиграна и расширит свою империю, которая будет простираться от Каспийского моря на востоке до Средиземного на западе, от Азовского моря на севере до Индийского океана на юге. Голова закружилась.

Митридат, шурша шелковыми багровыми одеждами и побрякивая золотыми украшениями, приблизился к юноше и начал медленно ходить вокруг него, будто обволакивая тяжелым туманом; потом, заговорщически поглядывая на царевича, придвинулся к нему и прошептал в ухо:

– Царь Тигран II очень привязан к людям, которые его окружают; они ему дороги, они признанные авторитеты. Такие персоны, как верховный жрец Спандуни, главнокомандующий Мамиконян, мудрец Метродор и другие – так сказать, коллективный разум Тиграна, – работая совместно, всегда находят наилучшее решение, превосходящее замысел любого правителя.

Тигран-младший, внимательно слушая, пытался уловить мысль царя, который, наклонив совсем близко свою седеющую голову, повязанную белой лентой-диадемой, вкрадчиво объяснил:

– Сначала надо устранить их. Скорбь коснется того, кто рискует потерять мудрость!

– Понимаю, государь! – Царевич, сглотнув слюну, почувствовал, как усилилось сердцебиение: – Его мудрость обернется глупостью… А как будет нанесен удар по самому царю?

– К нему не подступиться, я знаю, но у него есть одна слабость, и мы используем ее, чтобы сокрушить царя окончательно и свести в могилу. Это Аревик, любимая наложница, смысл его жизни. Ее смерть будет ему карой.

– А Артавазд? – Тигран-младший впился глазами в деда.

– Наследник престола Артавазд настолько слаб и как стратег, и как правитель, что после смерти Тиграна от него отвернется аристократия. С ним мы разделаемся позже.

Заходящее солнце бросило свои последние лучи на дворец понтийского владыки, и один из лучей через окно упал на лицо царевича: оно выражало ненависть и благоговейный страх.

– Как же это осуществить? – негромко спросил он.

Митридат взял Тиграна-младшего за локоть и подвел к мраморному столику со шкатулкой. Открыв ее, произнес:

– Полюбуйся!

Юноша бросил взгляд: в ларце лежали небольшие стеклянные закупоренные сосуды с различными жидкостями – желтая, красная, зеленая…

– Что это?

– Это коллекция ядов, мои шедевры, которые разят без промаха. Цикута нас не интересует: действует слишком медленно. А вот, взгляни, аконит! – Царь взял сосуд с черной маслянистой жидкостью. – Убивает мгновенно!.. Вот это – асклепид… – Он показал на флакон с желтым содержимым. – А здесь белена! – Митридат потряс пузырьком с жидкостью бронзового цвета. – Все испытано на преступниках… Я могу укротить любого, кто встанет на моем пути.

У Митридата была репутация изощренного тирана-отравителя. Юноша это знал.

– Но кое-кого отравить не удастся, придется заколоть… – Митридат снял со стены необычный кинжал – трехклинковый, с закрученным лезвием. – Этот кинжал нанесет наибольший вред жертве, не оставив шанса на выживание. Кто же заслуживает такой смерти?.. – Подняв голубое лезвие кинжала до уровня глаз, царь залюбовался совершенной работой мастера. – Метродор! Бывший мой советник, а теперь советник твоего отца должен умереть, слишком много секретов выдал царю Тиграну. Но он хитер: зная, как я люблю пускать в ход яды, приучил себя к ним малыми дозами, чтобы выработать невосприимчивость. Впрочем, как и я.

Тигран-младший, затаив дыхание, неотрывно смотрел на злодея, думая: «Моя жизнь зависит от одного слова этого человека». Митридат, прочитав его мысли, ухмыльнулся и произнес:

– Не бойся, мой мальчик, тебе ничто не угрожает. Я забочусь о тебе, хочу видеть тебя великим, надеюсь, ты наследуешь мне. – Он взял со столика маленький сосуд из хрусталя, отделанный золотом и эмалью, запечатанный пробкой из рубина с огранкой «роза». На горлышке была завязана бантом белая шелковая лента. Внутри плескалась розовая жидкость. – Это териак – универсальное противоядие от всех ядов. Секрет состава знаю только я. Он включает пятьдесят четыре ингредиента. Дарю! Всегда будь начеку: яд бывает не только в вине, но и в добрых советах…

Встрепенувшись, Тигран-младший с благоговением взял флакон и щенячьими глазами посмотрел на царя:

– Когда?

– Скоро, мой мальчик, скоро. Ни о чем не беспокойся. Во дворце Тиграна есть мои люди. Твоя задача – найти способ передать им яд и оружие, назвать имена, остальное не твоя забота. – Вручив Тиграну-младшему пузырьки с ядом и кинжал, загадочно

сказал: – Безумство – когда хочешь, можешь, но не делаешь!

Царевич ушел, а Митридат, проводив его взглядом, хлопнул в ладоши. Немедленно появился Менофан – помощник и стратег, один из немногих царедворцев, кому еще доверял царь.

– Менофан, приведи ко мне жену и детей.

Стратег поклонился и ушел, а вскоре в зал вошли одетые в богатые одежды и увешанные золотыми скифскими и греческими украшениями жена Гипсикратия и сыновья и дочь царя Артаферн, Дарий, Ксеркс, Оксатр и Эвпатра. Дети от десяти до восемнадцати лет проживали с ним во дворце; старший сын Фарнак собирал войска в Колхиде; жена Тиграна II Клеопатра Понтийская, сбежавшая от гнева мужа, была в Пантикапее; там же находился средний сын Махар (он фактически предал отца, послав диадему правителя Понта римскому полководцу Лукуллу, тем самым сдав царство врагу).

– О Гипсикратия, моя жена, о мои дети, папа любит вас и заботится! – вскричал Митридат.

– Великий царь! – нежным голосом сказала Гипсикратия. – Ты превыше гор, можешь укротить бурю, тебя почитают наравне с Зевсом, твою любовь стремятся заслужить. Всегда великодушный к своим детям,