Сергей Городников - Порученец Царя. На стороне царя Страница 37

Матвеев сам проводил его к выходу из палат.

– Тебя сопроводят за город, – объяснил он, указав на стрелецкого десятника в тёмном кожаном плаще.

Другой, обшитый кожей дорожный плащ и дорожную шляпу десятник принёс в руках, и сразу отдал Удаче.

Частый топот копыт нескольких лошадей прервался, как если бы их согласованно остановили наездники, и вновь подозрительная тишь воцарилась на ночной улице восточного предместья Москвы, вблизи начала Владимирской большой дороги. Крупный пёс за плотным забором внимал этой тишине с недоверием и зарычал, когда рядом промелькнул мимолётным привидением бледнолицый мужчина; потом заворчал и затих. Бледнолицый приблизился к низкому бревенчатому дому, оправил плащ. Там, где он приостановился, раздался его слабый условный стук в оконные ставни, затем нетерпеливо повторился. Ждал он ни дольше минуты. Оконце в калитке приоткрылось, и бледнолицый переместился к нему, протянул стоящему за ним облику человека туго набитый кошель, затем перстень, который успел тускло сверкнуть затянутой рваным облаком луне золотом и изумрудом.

– Тот, о ком мы договорились, вскоре проедет на Владимирскую дорогу, – прошептал он, склоняясь к оконцу, в котором поглотилось и то и другое. – Будет один.

Вопросов не последовало. Оконце закрылось, и бледнолицый поправил на плечах длинный плащ, настороженной улицей заторопился обратно. В переулке его поджидали трое всадников, одетых в серые одеяния. На них тоже были плащи, под которыми топорщилось, выпирало оружие, а один из них придерживал за поводья его вороного аргамака. Он легко поднялся в скрипучее новое седло, и топот опять потревожил ночной покой, но уже переулком, удаляясь от ведущей к большой дороге улицы.

Два всадника, встречи с которыми бледнолицый и его сообщники хотели избежать, в это самое время только выехали из Боровицких ворот Кремля. Они свернули к прибрежной дорожке и поспешили к Зарядью. В Зарядье Удача осадил жеребца у двора Ордин-Нащокина. Когда провожатый остановился и развернул коня, недовольно подъехал, он уже взобрался с седла на высокий забор и тихо предупредил:

– Проститься надо.

Десятник с беспокойством глянул назад.

– Могут опередить, – сказал он с укором, не уточняя, кто и почему.

Однако нигде не было видно ни души, и Удача не пожелал считаться с его доводом, перевалился за забор и спрыгнул к угрожающе заворчавшим собакам. Они подбежали к нему, а признав, важно завиляли хвостами. Выходящие во двор окна дома тёмно отражали бледный лунный свет, безжизненные и равнодушные к внешнему миру. Он посмотрел в окно спальни Дарьи, постоял, прикидывая, а стоит ли тревожить девушку прощаниями, когда он не мог сказать, когда возвратится. Наконец он решил, что это слишком жестоко. Медленно перелез обратно, а, очутившись в седле, обратился к провожатому:

– Наверное, я сейчас совершил ошибку. Большую ошибку. Но обязательства перед женщиной тяжелей испытаний в войне.

Десятника его маловразумительные рассуждения ничуть не тронули, он не скрывал нетерпения и поскакал вперёд, заставив его пришпорить жеребца, погнаться вдогонку. Вскоре растревоженные воспоминания о Дарье, которые когтями скреблись в душе, стали ослабевать. А когда на востоке посерело и за окраинами пригорода стал виден Измайловский монастырь с внушительными очертаниями большого собора, они потускнели от мыслей об опасностях предстоящего долгого путешествия. Здесь Удача должен был расстаться со своим провожатым. Забрав у него обе дорожные сумки, он устроил их на своём седле, после чего стрелецкий десятник без лишних слов развернул лошадь и стегнул её круп. Удача подождал, пока он удалился и исчез за садами, затем тщательно проверил пистолеты. Убедившись, что оба заряжены, вслушался в звуки окрестностей. Ничего подозрительного он не услышал. Сунув пистолеты в чехлы на передней луке, он сдавил ногами бока коня, побуждая его шагом отправиться к Владимирской дороге.

16. Схватка на Владимирской дороге

Сумрак в окружающем смешанном лесу начал рассеиваться. Сквозь прорехи между шапками листвы разнообразных деревьев к наезженной дороге прорывались бледные отсветы зари, невидимой, однако угадываемой далеко впереди, там, куда увлекала большая дорога. Уже вполне осенняя утренняя прохлада студила листья. Но в обшитом кожей шерстяном плаще Удаче было тепло. После бессонной ночи его укачивало, и лесные негромкие звуки не мешали погружаться в дремоту. Со стороны могло показаться, жеребец брёл, как ему больше нравилось, не спеша, а всадник клонился вперёд, к чёрной шелковистой гриве, и голова его свисала к груди вместе с нахлобученной на лоб дорожной шляпой.

Странное потрескивание ствола крупного дерева разом спугнуло напускную расслабленность Удачи, он вскинул голову, пальцами взводя пистолетные курки, глянул на то дерево и сильно пришпорил коня. Жеребец словно ожидал этого: как отпущенная с тетивы стрела, рванулся вперёд, понёсся к надрывному треску падающей сосны, под выстрелы двух пистолетов наездника успел проскочить под ней. Сдавленные вскрики раненных пулями разбойников, которые призраками толкали подрубленный ствол, подстегнули его, и он вихрем промчался ещё и под заваливаемой кем-то липой. Она рухнула позади, шумно ломая ветки, и сразу же придорожный лес там ожил с появлением разбойников, которые высыпали на дорогу из нескольких укрытий.

Кроме основной засады, оказалось, была и другая, впереди, из неё выскочили трое головорезов, ощетинились навстречу длинными пиками. Объехать их было невозможно, прорваться без заряженных пистолетов или дротиков нельзя, и за полсотни шагов до них Удача осадил встревоженного скакуна. Соскользнув по коже седла на землю, он перепрыгнул через придорожный кустарник и, выхватывая саблю из ножен, укрылся за могучей старой липой, живо соображаясь с обстоятельствами, прикидывая, как же выпутаться из сети засад, не потеряв коня. Оттуда, где упало второе дерево, к нему по дороге бежали около десятка вооружённых сообщников по разбою, но верховых конников среди них не было, а преодолеть им предстояло расстояние около трёхсот шагов. За дорогой же напротив никакой опасности он не заметил, и это подтолкнуло к решению: из зарослей неожиданно напасть на тех, кто преградили путь. Однако приступить к выполнению вмиг задуманных действий он не успел. Внезапно сзади послышался шорох, и раздалось грубое предупреждение:

– Стой!! Шевельнёшься. И проткнём, как кабана!

Не зная, сколько было за спиной разбойников и какое у них оружие, Удача замер. Производимый одним мужчиной шорох приблизился, и между лопатками остро ткнул наконечник пики.