Мэри Брэддон - Кровавое наследство Страница 4

– Хорошо же. Несмотря на то, что ваше поведение для меня весьма обидно, я все-таки не прочь исполнить ваше желание. Случайно, и это вам может показаться странным, у меня, в этом доме, находится сумма, которая значительно превышает эти 20 тысяч фунтов, врученные мне вами.

– В самом деле?

– Да. Не правда ли, случай очень странный? – и банкир засмеялся. – Я имею удовольствие считать своим клиентом старую и оригинальную даму, капитал которой лежал еще недавно в Обществе железных дорог. Несколько недель тому назад я получаю от нее письмо, в котором она меня убедительно просит, по случаю разных неосновательных слухов, взять эти деньги от Общества и сохранить их у себя до дальнейших ее распоряжений. Но интереснее всего то, что она меня просит сохранить их здесь, в моем загородном доме, потому что боится, как бы не украли, если они будут лежать в Ломбард-стрит. Слышали ли вы когда-нибудь о подобной странности? – и банкир снова засмеялся. – Если вам будет угодно, – продолжал он, – последовать за мной в другой флигель этого дома, в котором я сохраняю вверенные мне сокровища, я вам доставлю ваши 20 тысяч фунтов в банковских билетах.

– Вы меня крайне обяжете, – ответил капитан.

Гудвин отомкнул железный ящик и вынул из него огромную связку ключей, на каждом из которых была этикетка из пергамента. То были ключи от северного флигеля его дома.

В ту самую минуту, когда банкир со своим гостем намеревались оставить кабинет, дверь отворилась и молодая девушка лет девятнадцати, по черным как смоль волосам и прекрасному испанскому типу которой можно было немедленно узнать дочь Руперта Гудвина, вошла в кабинет. Рост молодой девушки был большой, осанка величественная, прекрасное лицо чрезвычайно выразительно. То была Юлия Гудвин; жена банкира уже давно умерла, оставив ему двух детей – сына и дочь.

– Я тебя везде искала, папа! – сказала Юлия. – Где ты скрывался весь вечер?

Банкир с досадой взглянул на свою дочь:

– Сколько раз я должен повторять, Юлия, что это место для меня священно, и я не желаю, чтобы мне здесь мешали? Этот господин здесь по весьма важным делам, и потому я прошу тебя не обременять меня дольше своим присутствием.

– Хорошо, папа, – возразила Юлия с обидой. – Но так скучно сидеть целый вечер одной в этом старом доме и ожидать каждую минуту появления какого-нибудь привидения.

– Идемте, капитан Вестфорд, – сказал банкир, когда дочь ушла, – уже довольно поздно. Последний поезд отправляется из Гертфорда около полуночи. Можете ли вы дойти пешком до станции?

– Три раза, если только это необходимо, – ответил капитан.

– Так пойдемте же.

Руперт Гудвин взял лампу и ключа и направился к большой зале. Он повел капитана по длинным коридорам, украшенным богатыми обоями, драгоценными картинами и большими китайскими вазами, наполненными живыми цветами. Все в этой части дома дышало богатством и роскошью, и в открытые двери Вестфорд видел великолепные комнаты, в которых старинная резьба на стенах и на потолке контрастировала с роскошным модным убранством.

Но в конце длинного коридора Гудвин отпер тяжелую дубовую дверь и ввел капитана в мрачную залу, воздух которой был пропитан пылью.

На одной стороне этой комнаты стояли железные сундуки; в середине паркетного пола находились письменный стол и несколько стульев. Высокое узкое окно, защищенное изнутри железной решеткой, было закрыто снаружи ставнями. В другом конце залы виднелась дверь, запертая плотными железными задвижками. Ничего не могло быть мрачнее этой комнаты, чуть освещенной лампой, которую Гудвин поставил на письменный стол.

– Здесь я храню сокровища, врученные мне на продолжительное время, – сказал банкир, между тем как Вестфорд осматривался в этом мрачном пространстве. – В этих железных сундуках лежат деньги и важные бумаги, а это дверь в кладовую, где я сберегаю серебро. – Он отпер большой сундук и вынул из него маленький железный ящичек. – Здесь лежат деньги г-жи Вентворте, у которой я теперь хочу взять 20 тысяч фунтов, чтобы возвратить вам ваши деньги. – С этими словами он поставил ящичек на письменный стол, и пока капитан рассматривал его внимательно, он вернулся к большому сундуку. Капитан не видел, как банкир вынул из него какой-то блестящий предмет и сунул в карман. – Вам бы следовало также осмотреть мою кладовую, – заметил банкир. – Я не думаю, чтобы вы в моем присутствии боялись привидений?

– Ни в вашем и ни в чьем. Моряк не должен бояться. Можно верить в появление сверхъестественных существ, не боясь их.

Банкир отпер тяжелую дверь, и капитан увидел лестницу, уходящую вниз.

– Возьмите лампу и взгляните туда.

Гарлей подошел к дверям и задумчиво посмотрел в темную бездну.

– Страшное место! – воскликнул он. – Там чернее, нежели в трюме африканского корабля, наполненного рабами!

Едва успел он выговорить эти слова, как банкир вонзил нож по самую рукоять в спину капитана. Вестфорд вскрикнул, пошатнулся и ударился головой о лестницу. Раздался звон разбитого стекла – это лампа выскользнула из рук капитана и глухой звук от падения тела достиг слуха банкира из подземелья. Затем наступила мертвая тишина.

«Не думаю, чтобы он завтра явился в Ломбард-стрит за деньгами», – проговорил банкир, закрывая дверь на ключ. По длинному и узкому коридору он прошел к обитаемой части дома и свободно вздохнул, когда вступил в коридор, Сложенный коврами, и стал замыкать дверь. В это время из одной из смежных комнат вышла Юлия.

– Где же твой приятель, папа? – Спросила она с удивлением.

– Уехал в Лондон.

Но каким образом? Я видела, как вы оба вошли в северный флигель и с тех пор сидела смирнешенько в моем будуаре, дверь которого оставила открытой, чтобы слышать ваши шаги. Я уверена, что он не проходил по коридору!

– Как ты любопытна, – сказал банкир с замешательством. – Я выпустил этого господина из северного флигеля, потому что он захотел пройти парком, чтобы ближайшей дорогой дойти до станции.

– Это другое дело! Но что же тебе заставило идти в этот страшный флигель?

– Дела, дитя мое. У меня там лежат важные бумаги. Но довольно, я не люблю подобных расспросов.

Молодая девушка посмотрела на отца с удивлением и беспокойством.

– Папа! – воскликнула она. – Ты бледен как смерть. Посмотри! – Она указала на грудь отца.

– Что с тобой, дитя мое?

– Кровь, папа, кровь на твоем белье!

Банкир увидел на своей всегда безукоризненно белой рубашке несколько пятен крови.

– Как ты глупа, Юлия, – сказал он, – чего тут пугаться? У меня с некоторого времени болела голова, и когда я несколько минут рылся нагнувшись в бумагах, пошла из носу кровь – вот и все. Доброй ночи, дитя мое!

Он поцеловал ее в лоб, и от прикосновения его ледяных губ ее обдало холодом.

«Что случилось сегодня с отцом? – подумала она, возвратившись в свою прелестно убранную комнату. – Не имел ли он каких-нибудь неприятностей в городе?»

Между тем банкир отправился в столовую, где Гарлей Вестфорд так неожиданно помешал его мечтам. Лампы еще горели на столе и при свете огня шлифованные бутылки блестели, как рубины. Но комната не была пуста. За столом с газетой в руках сидел человек, которого Руперт Гудвин желал бы встретить менее всего в эту минуту. Это был Яков Даниельсон. После замечания своей дочери банкир застегнул сюртук и прикрыл кровавые пятна, но, несмотря на это, он не мог справиться со своим испугом при виде приказчика.

– Вы здесь, Даниельсон? – воскликнул он. – Я думал, что вы уже подъезжаете к Лондону?

– Нет, я опоздал на поезд и вынужден был возвратиться просить вашего гостеприимства. Надеюсь, вы не найдете меня навязчивым?

– Нисколько, – ответил Гудвин, опускаясь в изнеможении в кресло, – будьте так добры, позвоните лакею. Принеси мне рому, – сказал он ему и, налив себе полстакана, Гудвин залпом выпил его. – Так вы опоздали на поезд? – спросил банкир своего приказчика.

– Да, я уже отпустил вашего кучера, когда заметил, что поезд ушел, и был вынужден возвратиться пешком. Но где же ваш гость, капитан Вестфорд?

– Уже с полчаса как на обратном пути.

– Так вам удалось успокоить его?

– Совершенно. Он оставил деньги у меня до своего возвращения из Китая, но я должен был назначить ему больший процент.

– Весьма естественно, – сказал приказчик, потирая подбородок и очень внимательно наблюдая за своим начальником, который уже в третий раз наливал себе ром. – Капитан пешком отправился на станцию, вы ему, вероятно, указали ближайшую дорогу, парком?

– Да, – рассеянно ответил банкир.

– Странно, – сказал приказчик, – я бы должен был его встретить: ведь я возвращался тем же путем.

– Очень может быть, что он сбился с дороги – моряки вообще неловки на суше.