Андрей Волос - Возвращение в Панджруд Страница 41

Приглянувшаяся Джафару половина дома имела отдельный вход, состояла из двух комнат, а до медресе было минут пятнадцать неспешного ходу.

Хозяин оказался истый самаркандец — умильноприветливый, радушный, готовый на любую услугу. Однако помещение сдавал как есть — с голыми глиняными полами и стенами, что вынуждало постояльцев самим обзаводиться всем необходимым — подстилками, одеялами, какой-никакой посудишкой, казаном... Должно быть, знал, скопидом, что люди делятся на улиток и тараканов: первые весь свой скарб упрямо таскают с собой, вторые, как приходит время, несутся куда-то, побросав все лишнее. На том, что после очередных жильцов можно будет чем-нибудь добавочно поживиться, и строился расчет, так и выпиравший из бугристого лба умильного арендодателя.

Муслим отчаянно торговался, хватал лошадь под уздцы, намереваясь увести со двора, приводил в свидетели небо, своего хозяина и святого Хызра, воздевал руки и тряс ими, крича: “Да где ж такое видано, Господи!..” — короче говоря, в конце концов столковались.

Джафар не вмешивался, но когда ударили по рукам, заметил недобрую усмешку, на мгновение разрезавшую честный рот его слуги, — и подумал, что когда-нибудь Муслим найдет способ отыграться...

Утром следующего дня он, надев новехонький зеленый чапан и голубую чалму, ушел в медресе. Когда к вечеру вернулся, Муслим готовил ужин — жарил мясо в казане. Казан был отличный — большой медный казан, каким не каждый бай может похвалится: ну просто замечательный казан. В таком и на двоих приготовить не грех, а если нагрянут десятеро, то и тогда каждому достанется от пуза.

— Купил? — между делом поинтересовался Джафар.

— Купил! — фыркнул Муслим. — Вы, хозяин, как маленький, честное слово. Если нам такие казаны покупать!.. — он безнадежно махнул рукой: дескать, по миру пойдем с этакими-то покупками. — У этого взял, — он мотнул головой в сторону второй половины дома. — Завтра обещал отдать. Вы кушайте, хозяин, кушайте...

Дело повторялось: Муслим раз за разом обращался к хозяину дома с просьбой о казане. Морщась и вздыхая, тот отвечал обычно, что вот какая незадача: сам хотел кой-чего приготовить. Но раз уж дело такое, то деваться некуда, гость в доме — как птица в небе, без гостя нет жизни, ради гостя он собой поступится, — и давал, всякий раз получая фельс в качестве арендной платы.

Настал день, когда Джафар обнаружил в углу комнаты совсем маленький казанчик — ну просто игрушечный.

— Муслим, а мне варить яйцо ты не собираешься? — устало пошутил он.

— Почему?

— Потому что одно в этот наперсток кое-как поместится, — пояснил Джафар. — Но уж два — ни в коем разе.

— При чем тут яйца? — не принял шутки слуга. — Это для другого дела.

— Тоже в долг взял?

— Нет, — сухо отвечал Муслим. — Не в долг. Этот казан я купил.

— Зачем? — удивился Джафар.

Муслим вздохнул.

— Хозяин, подождите пару дней, скоро все узнаете. Одно могу сказать: вам от этого — одна выгода.

Уже следующим утром, возвращая, как обычно, домовладельцу большой казан, Муслим присовокупил к нему маленький.

— Это что? — подозрительно спросил домовладелец.

— А это, видите ли, казанчик, — с готовностью объяснил Муслим. — Похоже, от вашего родился. Вечером я один оставлял... даже остатков масла не слил... утром смотрю — два! И в маленьком — тоже масло!

— Масло?

— В том-то и дело! — тарахтел Муслим. — Просто чудеса какие-то. Я ни сном ни духом!..

— От моего? — хозяин крякнул, переводя одурелый взгляд с одного казана на другой.

— Ну да. По закону он тоже ваш.

— Мой? По какому закону?

— Ну, вы же понимаете: если я, к примеру, нанял у человека кобылу, привел к себе во двор, а она у меня возьми да как на грех ожеребись, то ведь я не только лошадь, но и жеребенка хозяину вернуть должен? Верно?

Самые нелепые утверждения находят отклик в человеческом сердце, если за ними брезжит хоть небольшая выгода.

— Верно, но...

— Ведь приплод? — добивал его Муслим. — Ведь так? То есть, я хочу сказать, если по закону.

— Приплод? — тупо повторил хозяин. — Нет, ну кобыла-то... она того... а казан?

Муслим развел руками: дескать, он лишь немой свидетель случившегося.

— Никогда я о таком не слыхивал, вот чтоб меня шайтан съел, — пробормотал домовладелец. — Но если ты говоришь: по закону...

— А как же! — с готовностью подхватил Муслим проклюнувшийся росток мысли, позволяющий выстроить разумные основания случившегося.

— Вы же сами про кобылу...

Хозяин помотал замороченной головой и сказал:

— Ну ладно, поставь там.

Как известно, хозяйство — вещь хлопотная: то шурпы надо сварить, то голубцов запарить. Поэтому Муслим (всякий раз исправно платя свои фельсы) брал большой казан еще два или три раза — до тех пор, пока однажды Джафар, вернувшись из медресе, не увидел в комнате другой казан

— такой же большой и гладкий как хозяйский, с крышкой и приданным ему капкиром, но все же другой: с клеймом иного мастера.

— Это еще что? — удивился Джафар.

— Это казан! — с гордостью объявил Муслим.

— Ты меня уже заморочил своими казанами. Вижу, что не корова. Чей?

— Наш.

— Наш?! Откуда?

— Откуда! Вы, хозяин, как маленький, честное слово. Будто не знаете, что все в мире, кроме людей, берется с базара.

— Ты что ж его — купил?

— Опять “купил”! Я ведь не сумасшедший, чтобы такие казаны покупать. Не купил, а поменял.

— На что поменял?

— На тот.

— Какой“тот”?

— Хозяйский.

— Как это? Чужой казан поменял?!

— А что такого? — Муслим беззаботно пожал плечами. — Я ж ему не говорил, что я его казан поменял на этот. Ему я сказал, что его казан умер. А если про этот спросит, скажу — купил.

Джафар расхохотался.

— Не смейтесь, хозяин. Все по закону. Если казан может дать приплод, то ведь он и умереть может? Вот, к примеру, взять кобылу...

— Ну бестия ты, Муслим! — смеялся Джафар. — Жалко, Хаким не знает о твоих проделках. Он бы тебе показал, чем кобыла от казана отличается.

— Старый господин меня бы похвалил, — возразил Муслим. — Правда, этот скупердяй грозит пойти к судье, да я намекнул, чтоб и думал забыл: соседи-то все слышали, сам хвастал, придурок, что у его казана малыш родился.

— Смотри, гореть тебе в адском пламени...

— Я перед тем воды побольше выпью, — хихикнул Муслим. — Потом сделаю так: пфу-у-у! — и все погаснет!

Стена поэтов. Юсуф. Мулла Бахани. Успех

Тот мальчишка, что при первой встрече насмешливо интересовался насчет баранов, оказался вовсе не мальчишкой. Юсуф был младше всего на два месяца. Просто тонкая кость, малорослость и какая-то детская просветленность, то и дело сквозившая в живом, искрящемся взгляде, и впрямь могли ввести в заблуждение насчет его возраста.