Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон Страница 44

Священник с большим достоинством произнес:

— Мистер Грейтхаус, хочу напомнить вам, что это мой дом. За все время, что я здесь живу, ни одного гостя ни разу не заставили есть с полу. Я бы очень хотел, чтобы, во славное имя Христа, это гостеприимство осталось ничем не опороченным.

— Я считаю, что он должен…

— Он может сесть на скамейку для ног, — решительно прервал его Бертон. — Вы поможете ему подняться? Или будете смотреть, как это делает старик?

Грейтхаус, ища поддержки, посмотрел на Мэтью, но тот лишь пожал плечами: было ясно, что его преподобие Бертон не отступится от принципов человечности — даже по отношению к тому, кого нельзя назвать человеком в полном смысле этого слова. Стиснув зубы, Грейтхаус поставил для арестанта миску на стол, а наклоняясь, чтобы помочь Моргу подняться, с трудом сдерживался, чтобы не выругаться.

Мэтью принес скамейку для ног, и Морг сказал Бертону:

— Спасибо, сэр, за вашу доброту, но я хотел бы попросить вас еще об одной христианской милости. Из-за этих оков сидеть за вашим прекрасным столом будет просто пыткой для моей спины, поэтому не сочтете ли вы уместным, чтобы с меня…

— Нет! — Грейтхаус схватил его за шиворот. — Обойдешься.

— Секундочку. Мистер Морг, могу ли я попросить вас, если мы снимем с вас кандалы, поклясться, что вы будете вести себя как джентльмен и не причините никому беспокойства?

— Сэр! — Лицо Грейтхауса начинало наливаться кровью. — Он наш арестант, вы это понимаете? Он убийца! С него нельзя снимать кандалы!

— Клянусь, чем вам будет угодно, — сказал Морг. — Это правда, святой отец, я большой грешник, но правда и то, что против меня тоже много грешили.

Бертон кивнул. Том помог ему опуститься на стул, стоявший во главе стола.

— Снимите с него кандалы, — сказал священник. — Никто не должен сидеть за моим столом в цепях.

— Да ради всех… — Грейтхаусу пришлось прикусить язык.

— Совершено верно, — согласился Бертон и наклонил голову. — Слышите, какой дождь?

Грейтхаус вынул из-под рубашки ключ.

— Мэтью, возьми пистолет и неси сюда.

Мэтью выполнил его просьбу и взял пистолет наизготовку, а Грейтхаус отпер сначала кандалы на ногах, затем наручники. Цепи спали, и Морг встал во весь рост, хрустнув позвонками.

— А-ах! — Морг потянулся, воздев руки к потолку, и Мэтью стало не по себе: арестант будто бы вырос на пару дюймов по сравнению с тем, каким представлялся в лечебнице. — Ничто так не способствует аппетиту, как освобождение от оков. Я перед вами в долгу, святой отец.

Он устроился на скамейке для ног, поставленной между стульями, предназначенными для Мэтью и Грейтхауса, и напротив Тома.

Грейтхаус взял пистолет и сел, не сводя взгляда с Морга, а Том обошел вокруг стола с кувшином и разлил по коричневым чашечкам яблочный сидр. Когда все уселись, Бертон прочел короткую молитву, во время которой Грейтхаус и Мэтью глаз закрыть не рискнули, и Морг первым причмокнул губами и принялся за рагу, орудуя деревянной ложкой и пальцами.

Они ели, как едят голодные люди, — молча. Джеймс, проглотив свою порцию, подбежал за добавкой. Мэтью заметил, что Том немного поупрямился, а потом быстро достал из своей миски кусочек крольчатины и выдал другу.

Все то время, пока готовилось рагу, Мэтью изучал Тома. Парень он, очевидно, был молчаливый, замкнутый в своем собственном мире. Видно было, что он не любит, когда ему задают вопросы. Вначале он присматривался к гостям, но потом, похоже, они перестали его интересовать. Он был красив, с высоким лбом и чуть кривоватым — видимо, когда-то сломанным — носом. Голова его была обрита почти наголо. Мэтью когда-то ходил с такой же прической — чтобы не заводились вши. У Тома был волевой квадратный подбородок и густые черные брови над светло-серыми пронзительными глазами. Он был тонок и строен, но ничто в нем не говорило о слабости: судя по быстрым и ловким движениям, он был силен и расторопен. Мэтью подумал, что мальчику хорошо давались бы уроки фехтования у Грейтхауса. Он продолжал разглядывать Тома, когда тот поднял глаза от своей миски и окинул его с противоположной стороны стола пристальным взглядом пантеры, словно спрашивая: «Что ты высматриваешь?» Мэтью немедленно уставился в тарелку и сказал:

— Вкусно.

Том не ответил и продолжал есть, как будто ничего не было сказано.

— Я в сарае заметил, что у вас была лошадь, — сказал Грейтхаус, потягивая сидр; возле его миски лежал пистолет, обращенный в сторону Морга. — Моим кобылам не помешало бы задать овса. Но что случилось с вашей лошадью?

— Нам пришлось ее продать, — ответил Бертон. — Том на прошлой неделе поехал на ней в Бельведер и обменял на разные нужные вещи: свечи, соль, сахар и всякое такое.

— А как далеко от вас Бельведер?

— Да милях… в двенадцати.

— В четырнадцати, — не поднимая глаз, сказал мальчик.

Грейтхаус застыл с чашкой у рта:

— Ты хочешь сказать, что доехал до этого самого Бельведера на лошади, а обратно шел пешком четырнадцать миль с полным мешком продуктов и всякой всячины?

Том пожал плечами. Его молчаливый ответ означал: «Хорошо, я не буду этого говорить».

— Парень — герой! — Морг поднял чашку. — Побольше бы таких!

— Преподобный Бертон рассказал мне, как ты потерял отца и мать, — отважился вставить Мэтью; мальчик как будто не обратил на него никакого внимания. — Мои почти так же погибли. А другой родни у тебя нет?

Том ничего не сказал. Он заканчивал есть рагу, но кусочек кролика оставил для Джеймса. Потом заговорил, как будто этот